Ключ (ЛП)

Он так это сказал, что Реме показался в этом вызов. Она не боялась вызова.

— Я не против, — она протянула руку. — Я могу быть и женой. Если ты не против.

— Не против, — Дармик взял ее за руку и повел Рему к дороге. Они вошли в город из переулка.

Рема видела эти здания из замка, но другим делом было идти среди них. Город у ее дома был с маленьким рынком и парой магазинов. В столице было несколько рынков и сотни магазинов. Одежда, мясо, выпечка. Люди ходили по улицам ради покупок или работы.

Все было чужим, но Рема не могла вобрать взглядом все виды и цвета. Знакомый запах огня и стук молота кузнеца напомнил о доме. Она мечтала покинуть Джарко, а теперь оказалась в столице.

Рема и Дармик шли по переулку и столкнулись с группой детей, играющих камешками. Детям было лет пять на вид, их одежда была маленькой, открывала худые коленки и руки.

Рема остановилась, впилась пальцами в руку Дармика.

— Дай им еду, — приказала она. Ее сердце болело при виде голодных детей.

Дармик опустил мешок на землю и открыл.

— Вот, — сказал он, — берите, что можете унести, и поделитесь с семьей.

Дети бросили игру и набросились на хлеб, набили руки, пока у них не кончилось место.

— Спасибо! — сказала девочка, обняла ноги Ремы. Она взяла три буханки хлеба и убежала с улыбкой на лице.

— Приятно видеть тебя счастливой, — сказал Дармик.

— Я люблю помогать другим, — ответила Рема. — Королевская семья может сделать столько добра, но… — она замолчала, не желая оскорбить Дармика за бездействие.

Дармик кивнул, понимая, на что она намекает.

— Жаль, король Барджон и принц Леннек больше заботятся о себе, чем о народе, — прошептал он. Дармик свернул мешок, сунул его за пояс и встал. — Пока я не обнаружил, что ты уносишь еду из замка, мне и в голову не приходило помогать людям за спиной отца.

Мимо прошли женщины с корзинами.

— Идем, — шепнул Дармик, опустив голову. Он протянул Реме руку, и они пошли в тишине, миновали магазины, шагали среди людей, что жили и работали в городе.

Дармик повернулся на одну из людных улиц и склонился к уху Ремы.

— Ты должна кое-что попробовать, — сказал он, ведя ее в пекарню. Он купил кусочек вкусного бузинного чизкейка с джемом из ежевики сверху.

— Невероятно, — сказала она, жуя. — Я еще ничего такого не пробовала, — она откусила еще, пока они шли дальше.

— Это я вижу, — Дармик веселился. — У тебя джем на носу.

Она провела рукой и поняла, что на лице ничего нет. Дармик дразнил ее. Она пальцем зачерпнула немного джема с чизкейка и намазала на нос Дармика, он не успел понять, что она делает.

На миг она испугалась, что он разозлится на нее, но он рассмеялся. Дармик повел ее к мраморному фонтану со статуей короля Барджона. Дети играли в фонтане, брызгали друг на друга.

Дармик ополоснул лицо.

— Я тебе это припомню, — он посмеивался.

— Я думала, это был мой ответ.

— Идем, — он взял ее за руку, и они пошли по улицам. Дармик повел ее в единственный парк города. Там был луг и небольшие клумбы цветов. Рема вспомнила сад тети Майи возле дома.

Дармик присел и сорвал цветок, покрутил между пальцев.

— Итак, — сказал он, — я знаю о тебе мало. Только то, что ты любишь лошадей и независимость.

— Что тут расскажешь? — ответила Рема. — Я росла на ферме лошадей. Тетя учила меня. Теперь я здесь, — она не хотела думать о семье или лошадях — это было слишком больно.

Дармик встал и пристально посмотрел в ее глаза.

— Что случилось с твоими родителями? — спросил он. — Почему тебя растили тетя и дядя?

Рема смотрела на красивого мужчину перед ней, с его сильными руками, мозолями на ладонях от меча и теплыми глазами. Он хотел знать о ней? Ему было до нее дело?

— Они умерли, — сказала она, — во время переворота. У меня больше нет родни.

— Мне жаль, — он звучал печально, но его отец был в ответе за множество смертей.

Мертвая лошадь была выжжена в ее памяти. Она пожала плечами. Рядом прошла группа, не зная, что в паре футов от них командир и будущая принцесса.

Она могла развернуться и уйти, раствориться в городе? Что будет с ее тетей и дядей? Она могла послать им весть, чтобы они сбежали, пока Леннек не пришел мстить?

— Я хочу спросить, — прошептала Рема. — Что будет, если я сейчас уйду?

Дармик сунул белый цветок за правое ухо Ремы. От его прикосновения ее кожу покалывало. Она поправила его шляпу, чтобы видеть его чарующие карие глаза.

— Леннек заставит тебя заплатить за это. Твоих тетю и дядю, всех, кого ты знаешь в Джарко, убьют. Но не мне объяснять жестокую сторону Леннека. Ты уже видела, на что способы он и мой отец.

Ее свобода не стоила смерти других. Ее сердце будто сжали, уничтожая всю надежду.

Что-то у входа в парк привлекло внимание Дармика.

— Нам нужно вернуться в замок, пока Леннек не вернулся.

Его глаз дергался, и Рема впервые подумала, что Дармик боялся Леннека. Она хотела знать, что заставило его бояться собственного брата, но было страшно услышать ответ. Он все же был командиром армии, он знал, как он себе позаботиться. Она поежилась от мысли, что кто-то сильный боится Леннека.

* * *

Стук в дверь. Рема отложила книгу и увидела, как в ее гостиную входит Дармик.

— Хотел проверить тебя. Как ты? — он был в одежде для верховой езды, и Реме хотелось снова покататься с ним. Но она не знала, сможет ли сейчас быть рядом с лошадью.

— Все хорошо. И спасибо за вчера, — магазины и запахи города все еще казались сном.

Он кивнул.

— Сегодня я не могу остаться. Леннек в замке.

— И? — Рему интересовал ответ Дармика.

— Он разозлится, увидев меня с тобой, — он стоял прямо, лицо ничего не выдавало.

— Ты боишься брата? — спросила Рема.

— Не боюсь, но не понимаю, — сказал Дармик. — Он непредсказуем, полон зависти, мести и власти. Смертельное сочетание, — он сел на диван. Рема обрадовалась, что он остался хоть ненадолго.

— Но он твой брат. Ты должен любить его, — им нужно было говорить тихо, и Рема поэтому придвинулась к нему ближе.

— Я люблю его как брата, но мне не нравится его личность.

Рема понимала его. Дармик теребил край туники. Она хотела бы сжать его руки. Она вспомнила, как они шли по улицам. Она держала его руку почти весь день вчера, и ей нравились его тепло и сила. С Дармиком было безопасно. Рема вспомнила, как он дал ей цветок, на миг коснулся ее ладони.

— Так… вы с Бреном были помолвлены? — спросил Дармик.

Смена темы удивила ее. Было сложно думать о Брене. Она не знала, могла ли говорить о нем без слез.

— Прости. Не хотел причинить тебе боль. Просто… ты его еще любишь? — Дармик запинался.

— Брен был моим другом. Лучшим и единственным. Я любила его, но как друга, — слезы заполнили ее глаза. Она помнила Брена в крови в ее руках. Рема вытерла потные ладони о платье.

Дармик придвинулся к ней.

— Мне жаль. Прости за все, что ты потеряла и перенесла с нашей встречи, — он коснулся ее плеча. Она застыла, не желая, чтобы он убрал руку. Ей нужны были утешение и безопасность.

— А ты? — спросила она. Дармик нахмурился. — В твоей жизни есть кто-то особенный? — она не могла поверить, что спросила это.

Он убрал руку с ее плеча. Ее охватил холод. Она хотела, чтобы он снова коснулся ее.

— Нет, — сказал он. — Я занят, слежу, чтобы королевство не воевало изнутри.

Конечно. Но она невольно задумалась, любил ли он раньше. Рема видела боль в его глазах.

Она знала, что глупо мечтать о принце Дармике. Это было слишком опасно, и она напоминала себе, что он — только друг. И она хотела сбежать от королевской семьи, а не привязываться к ней.

Рема хотела, чтобы он был не таким красивым другом. Чтобы от его глаз ее желудок не делал сальто. Чтобы он не интересовался ею. Чтобы он не был таким интересным. Она хотела поцеловать его. Из-за расставания с семьей, смерти Брена и лошади она стала уязвимой. Реме нужно было совладать с эмоциями. Это не была любовь. Не могла быть.