Страница 15 из 21
– Ути, – шепотом радуется Луи, – дунули-то как!
– Дельная ретирада, – подтверждает Кроунер. – С ветерочком.
3
Ховираш грудью протаранил своего гнедого собрата, едва не сбив того с ног, Эпинэ осталось только вогнать острие клинка в грудь теряющего равновесие рейтара. Немедленной замены погибшему не нашлось, и Робер смог наконец оглядеться. Оказалось, без дела остался не только он, причем неспроста – дриксам наконец-то надоело умирать.
На сей раз обошлось без горнов. Первыми не выдержали крутившиеся на береговых склонах остатки авангарда. Следом показали лошадиные хвосты и те, кто рубился на льду, причем откатывались назад они куда живей, чем после первой стычки. О строе и порядке рейтары больше не заботились, но огрызаться все ж не забывали. Те, у кого в запасе оставались выстрелы, на ходу разряжали пистолеты в ближайших противников, кто – расчищая дорогу, кто – останавливая возможных преследователей.
Искушение броситься в погоню и гнать, гнать удирающих подлецов было велико, но Робер как-то справился: удержал пляшущего Ховираша, стряхнул с клинка кровь последнего подвернувшегося под руку неудачника и вновь огляделся, теперь уже спокойней. Все то же, что и полчаса назад, – испятнанный багровым снег со льдом, тела в мундирах, по большей части светло-серых. Раненые корчатся, стонут, просят о помощи, мертвые просто лежат, а рядом, увы – бьются бедняги-лошади. Вот к ним сочувствие у Иноходца никогда не пропадало, как и у алатов, со вздохами добивавших безнадежных и поднимавших тех, у кого еще оставался шанс.
Дриксенские горны молчали, над пустеющим плесом пели только алатские рожки: витязи спешно стягивались под знамена.
– Пора, – сказал кому-то Эпинэ, поворачивая к успевшему стать своим Соколу, под которым обнаружились знакомые физиономии. Балинт, то есть, конечно же, Гашпар со своим Пиштой, Дьердь, оба Гергея, – живы!
– Имре и Коломана не видал? – Дьердь уже протягивает флягу. – Радуйся!
– Имре, – припомнил Робер, с наслаждением глотая сакацкий огонь, – видел в самом начале, Коломана – только что…
– Опять ты вперед вылез! – в глазах Гашпара сразу и смех, и досада. Последний, резервный, соколец подтянулся к месту боя лишь в самом конце, и бывший в этот раз при нем Карои в гущу схватки не полез. В своих людях он не сомневался, а как станешь других в узде держать, коли себя не можешь? Гашпар удержал, но обидно ему было, не могло не быть.
– Так получилось, – не стоит вдаваться в подробности. – Ну нельзя с таким конем чужие крупы считать!
– Ясно с тобой всё! – отмахнулся витязь. – Кто сакацкой водички хлебнул, того перед дракой хоть запирай, он ворота высадит. Ладно, соколы, что о делах наших думаете? Как на меня, пара минут – и здесь кончится. А вот дрянь, что подалась в стороны и сейчас на береговых склонах болтается, может стать опасной. Если вовремя не съесть.
– Ну так давай съедим!
– И то! Не глядеть же…
– О нас, – дернул ус длинный Гергей, – гусаки не знали, к встрече были не готовы. Заморочили на позиции, как сами считали, всю талигойскую кавалерию, и удумали, что на реке её не будет.
– А значит, – рубанул ладонью воздух Карои, – на пехоту мы здесь не налетим. О, Коломан, и где ж тебя носило?
– Коня менял, – нахмурил черные брови витязь. – «Гуся» за мной неудачно срубили, на замахе. Как падал, своей дурой по крупу Лангошу моему заехал, пока ещё заживет… Так что, братцы, вперед? Проводим гостей?
– Погоди! – осадил развоевавшегося рубаку Гашпар. – Задумку Гетцеву мы сорвали. Рейтары потрепаны преизрядно и серьезной угрозы не представляют, можно б и вернуться. Что командующий просил, мы сделали. Но…
– То-то, что «но»! – Коломан только что не храпел, как норовистый жеребец. – Разогрелись, удачу привадили, надо бы еще разок врезать, да хорошенько!
– А ты, друг маршал, что скажешь?
– Драться мне… нам, – Эпинэ погладил коня, – хочется, но в поле мы лишимся половины преимуществ, а горников… серо-черных я помню; со стойкостью и выучкой у них всегда было в порядке. Вторые, светлые, тоже себя неплохо показали, давайте считать, что они не хуже. С таких врагов станется перестроиться и контратакой сбросить нас на лед. А если они еще и пушки с пехотой подтянут? Не так уж это и долго, особенно если к Гетцу послали сразу, как нас увидели.
– Я бы послал, – Гашпар задумчиво тронул эфес сабли. – Впросак рейтары, конечно, попали, но тем сильней сдачи дать захотят, запросто можно нарваться. Речная долинка дальше сужается, берега становятся круче, а Гетц, отправляя свою конницу в рейд, мог на всякий случай посадить там по верху пехоту. Под пули лезть глупо, просто на месте стоять – еще и скучно. Идти вперед приказа нет, отходить назад – можно, но нужно ли? Гонца я к Савиньяку сейчас отправлю, Пишта, понял, да? А мы пока здесь все обнюхаем, и по руслу, и по верхам.
4
Не любоваться на разбегающихся врагов трудно, и Арно любовался. Рейтары на речном льду напоминали не столько лебедей, сколько поседевших тараканов, хотя это как раз пожалуйста! Зрелище захватывало, но виконт все же сообразил, что оказавшимся с краю воякам, особенно оставшимся без лошадей, наверняка взбредет в голову полезть на берег, а пара десятков спасающих свою шкуру настороженных дриксов отнюдь не то же, что пара десятков не ожидавших подвоха зевак. Для шести талигойцев их может оказаться слишком много, смысла же в героической гибели не просматривалось ни малейшего. Даже если беглецы в ближний бой не полезут, пальнуть со злости в некстати появившихся фрошеров им ничто не помешает, так что лучше.
– Давай к лошадям, – велел Арно, – и ложимся!
Бабочка, подчиняясь знакомому приказу, мягко повалилась на бок. Остальные кони последовали примеру кобылы, и вовремя, дриксы на берег таки вылезли: полтора десятка всадников и семеро пеших. К счастью, повели они себя вежливо и мило – не особо оглядываясь и не задерживаясь, развернулись в сторону своего тыла и, посадив безлошадных товарищей сзади, как могли резво погнали прочь, все дальше удаляясь от залегших «фульгатов».
Спешили умники, как оказалось, не зря, по их следам шло десятка три алатов, так что выбор у рейтар был небогат – если не бегство, то смерть.
«Фульгаты» лежали, поднявшиеся на склон витязи крутили головами. Ага, они на разведку… Что ж, сбережем друзьям время!
Поднимать коней Арно не стал, чего доброго – разрядят пистолеты на звук, а вот сам поздоровался. Сперва свистом на «фульгатский» манер, а когда насторожившиеся гости резко развернулись, по-алатски:
– С праздником, други! Ночь тает.
– И тебе радоваться. День растет.
– Встаем! Теперь не ударят.
– Еще бы ударили! Не дураки же…
– Аб-со-лютно!
Навстречу союзникам двинули бодрой рысью. Когда сблизились, виконт не удержался, послал Кана в олений прыжок через очень кстати подвернувшиеся трупы, после чего заставил отвесить поклон.
– Капитан Савиньяк. – Господарей Сакаци кто-нибудь да вспомнит, балинтова родня, как-никак! – Отдельный корпус бригадира Придда. Ведем наблюдение за берегом и в случае необходимости бьем, – а теперь снова по-алатски: – Радуйтесь. Скоро весна!
5
Это уже было, то есть было ровно наоборот! Вместо дня – ночь, вместо победы – разгром, вместо веселых черных глаз – растерянные серые. Внизу рвался порох, из темноты вылетали безликие демоны, а на уже никому не нужной стене мальчишка с лицом Эгмонта дрался с бириссцем… Как две капли воды похожий на юного Эмиля парень в помощи не нуждался, что подтверждали трупы у копыт его мориска, так почему вспомнилось? До боли, до померкнувшего внезапно солнца?
– Гей, гици! – Робер вздрогнул и увидел сперва флягу под носом, а потом усатую физиономию. – Тебя, часом, в бою не приложило?
– Нет! – Иноходец мотнул головой и заставил себя засмеяться. Наваждение прошло, и здесь не Сагранна. У людей бывают младшие братья, очень младшие…