Страница 7 из 11
Парень, всегда ласковый и приветливый, после этой странной сцены в клубе изменился в лице, побагровел весь. И даже назвал ее, Катю, дурой. Ругал, что не сдержанна, что вечно лезет со своими поцелуями в общественных местах. Так и сказал «в общественных местах» и «лезешь». Блондинка готова была обидеться и оскорбиться. Но понимала, что не время. Эта девчонка, с длинными волосами и бледной русалочьей кожей, кем-то была в жизни Котика. Кем-то, кем ей, Кате Савушкиной, никогда не быть.
Олег корил себя, что позволил Стеше уйти, и сейчас, когда она не отвечала на его звонки, чувствовал, как ситуация выходит из-под контроля.
А он терпеть не мог, когда что-то выходило из-под его контроля.
Опять выслушав тираду равнодушных гудков, он сунул телефон в карман. Катя, кокетливо поправив волосы, исподлобья смотрела на него.
– Может, ты, наконец, скажешь, что происходит, – проговорила она. – Что это за девка была в клубе?
Олега покоробило:
– Это не девка. Это моя невеста.
Катя изогнула бровь, презрительно скривилась.
– Не-ве-еста, – хмыкнула она и повела худеньким плечом. – Котик, а я тогда кто?
Савельев мысленно матюгнулся, распахнул пассажирскую дверцу авто, впустив в салон промозглый ветер и мокрую взвесь дождя. Бросил грубо:
– Всё, приехали, выходи…
Блондинка не пошевелилась, смотрела на него с жалостью:
– Она так нужна тебе? Эта твоя невеста?
Олег молчал, нервно барабаня по стеклу.
Катя сбросила с себя маску дурочки, проговорила спокойно:
– Хочешь совет, Котик?
Он опять молчал, но барабанить пальцами перестал. Катя расценила это как знак согласия:
– Не езжай сейчас к ней, – Олег молча уставился в мокрое от дождя лобовое стекло. – Ей надо успокоиться. Завтра купишь букет, придешь, признаешься в любви и вечной верности. Скажешь, что ей вообще всё показалось. Она же ещё у тебя прощения просить будет, за то, что тебя, такого милашку, заподозрила в нехорошем, – она недобро хихикнула. – Пойдем, Котик. Тебе тоже надо расслабиться. Я буду сегодня особенно ласкова с тобой.
И она нежно дотронулась до его запястья. Тонкие пальцы скользнули выше, под рубашку, пощекотали кожу. Девушка чуть наклонилась к нему, уткнулась носом в плечо.
– Ну же, Котик, – приоткрыв рот, чувственно поцеловала его шею.
Его обдало приторно-сладким ароматом, от которого мутнело в голове. Он не пошевелился. Катя обвила его руками, притянула к себе. Изогнувшись, страстно прильнула к нему, приложила узкую ладонь к напрягшемуся животу, скользнула ниже.
– Ну же, Котик, – горячо прошептала в ухо, прикусив мочку и тут же приласкав её кончиком язычка.
Олег медленно выдохнул.
Она знала этот момент. Вот еще мгновение назад думал о той, другой. А уже сейчас чувствует только её руки, ждёт только её ласки. И она ему их сегодня подарит. Что там его будоражило последние дни?
Эксперименты мистера Грея из скандального кино?
Будут ему сегодня эксперименты…
Чёрта с два он её бросит после этого.
Через час, изрядно уставшая, она ждала, когда за Олегом захлопнется дверь в ванную. Встала с измятой постели, отбросив ногой свой скомканный шелковый шарф и галстук Олега. На комоде, между рамками с фотографиями, аккуратно спрятался ее телефон. Остановив программу съемки, она заглянула во вкладку «галерея», самодовольно ухмыльнулась. Ловко подцепив брошенный любовником пиджак, достала из внутреннего кармана панель смартфона, быстро активировала экран и посмотрела последний набранный номер.
Набрала со своего сообщение, стерла текст, прикрепив к письму семь самых подходящих с ее точки зрения снимков. Нажала зеленую кнопочку.
Убедившись, что сообщение отправлено, убрала телефон в сумочку, а сотовый Олега вернула в карман. Бросила пиджак на прежнее место.
Оценив обстановку, направилась в ванную.
Чуть приоткрыла дверь и, просунув в образовавшуюся щель стройную ножку, прощебетала.
– Котик… А я ещё не все сюрпризы тебе показала.
Глава 5. Золотая клетка
Наконец, она осталась одна.
Не раздеваясь, легла на диван, положив ноги на подлокотник – не очень удобно, но ей всё равно.
Обрывки фраз, буквы сложились в вопрос, который повис над её изголовьем, подсвечивая его изумрудно-красным маревом: «За что?»
Что она, Стеша Сомова, двадцати трех лет от роду, умница и отличница по жизни, послушная дочь и верный товарищ, сделала не так?
«Всё, что нас не убивает, делает сильнее. Отлично. Новость об измене Олега меня не убила. Значит, сделала сильнее. Для чего? Какие планы у Всевышнего на меня, чтобы провести через эту грязь и мерзость? Через вот этот взгляд матери и слова «Что ты там такое натворила»?»
Телефон вздрагивал и гудел, не переставая. Пришлось встать и выключить.
В дверь требовательно постучала мать:
– Степанида, открой немедленно! Что за глупые выходки?!
Стеша тупо уставилась на ручку и включила магнитофон громче. Стоял как раз диск группы «Ария». «Есть точка невозврата из мечты». «Это как раз про меня», – Стеша опять легла, закрыла глаза.
Мерзко не то, что он полюбил другую: от этого никто не застрахован. Мерзко враньё. Грубое и систематическое. Заставлять её звонить строго по времени, встречаться в строго отведенные дни, строить совместные планы, предлагать платье, в котором ей следовало предстать перед будущей свекровью…
Тихо стучали ходики настенных часов, доставшихся от прабабушки, мать хотела выбросить их, Стеша спасла, спрятав в своей комнате. Деревянная кукушка выглянула из своего домика, прокукукала десять раз. Закат за окном медленно остывал: над горизонтом стелилась тонкая малиново-красная полоса, утопая в угольно-чёрном.
Острое чувство одиночества овладело Стешей.
Она слышала, как вернулся с работы отец.
Закрывшись на кухне, родители долго о чём-то разговаривали. Впрочем, девушка знала, о чём. И о ком. Устало закрыла глаза, прислушиваясь к пустоте, очутившейся в душе.
– Таня, я тебя просто не понимаю! – донеслось сквозь эту пустоту. Словно мостик из небытия.
Неразборчивый шёпот матери в ответ.
– Так показалось или целовался? – громогласно прогремел он. Снова возбуждённый шёпот матери. Стеша разобрала слова «он говорит» и «недоразумение».
Девушка распахнула глаза, вся обратилась в слух. Голос отца, суровый и отчетливый, разрезал сонный полумрак благоустроенной квартиры:
– Я не знаю, что ты там себе придумала. Но вот что я тебе скажу, – он сделал ударение на слове «я», – Степанида не на помойке себя нашла, чтобы сопли за этим упырем глотать пока он по девкам бегать будет. Ещё чего не хватало! И тебе, как матери, должно быть стыдно, что ты сейчас здесь со мной чаи распиваешь, а должна быть там, с дочерью…
Он что-то ещё говорил, теперь уже тихо и отрывисто. Послышались всхлипывания матери. Стеша села.
А в следующий момент, узкая полоска света скользнула по паркету, и в комнату к дочери вошел Андрей Иванович.
Замер на пороге, привыкая к темноте.
Прошёл внутрь, присел рядом с дочерью на диван, устало вытер лысину.
– Дочь, мне мама всё рассказала, – он помолчал. – Ты мне скажи – правда, целовался?
– Правда. Ира тоже видела… Она меня оттуда и уволокла.
– Молодец девка… Спасибо ей, – вздохнул отец. – Видишь, как оно бывает.
– Пап, мне не больно. Просто… пусто.
Он вздохнул снова, похлопал её по острой коленке:
– Всё перемелется, мука будет. Может, тебе путёвку в санаторий взять? Отдышаться и обдумать всё?
Она покачала головой. Отец посидел минуту-другую, вздохнул еще раз и вышел. Стеша слышала, как его шаги стихли в родительской спальне.
«Надо позвонить Ирке», – мелькнуло в голове. Девушка потянулась к сотовому, включила аппарат, словно завороженная наблюдая, как на чёрном экране расцветают ярко-синие и золотые диковинные узоры.
Мигнула заставка, показывая пропущенные вызовы и сообщения. Динка звонила, Ирина. Семь раз Олег. Непринятое сообщение от неизвестного абонента. Стеша подумала, что по работе. Открыла вкладку.