Проза жизни

- Какое счастье! Приехала! - с невыразимым облегчением воскликнула она.- А я думала, тебя нет. Когда ты вернулась?

Шпулька при виде подруги пришла в неменьший восторг и решила, что без телепатии тут не обошлось.

- Только что. Видишь же, какая тут свалка. Хорошо, что ты заглянула, а то еще и к тебе пришлось бы тащиться с колбасой. Помоги мне!

И подружка ухватилась за огромный тюк, заваленный грудой всяких пакетов, сумок и чемоданов. Те-реска, ошеломленная неожиданным сюрпризом, не совсем поняла ее слова, но с готовностью бросилась на подмогу.

- А что это? Слушай, мне надо с тобой поговорить! Какое мягкое! Да брось ты этот куль, никуда он не денется! Пойдем отсюда!

- Не могу, мама одна не управится. Возьми эту корзину. Осторожно, там яйца! Подожди, поможешь мне отнести этот тюк.

- А что в нем?

- Перо. Для одной тетеньки. Она тут недалеко живет. Сейчас помогу маме, а потом мы с тобой отнесем соседке перо. И яйца. И сметану. И масло.

Тереска недовольно посмотрела на сумки, потом на Шпульку. Проза жизни грубо и бесцеремонно вторгалась в поэзию чувств.

- А еще что? - брюзгливо спросила она.- Молоко? Ряженку? Сало? Колбасу? А говяжью тушу для этой соседки ты случайно не привезла?

- Нет. А колбасу привезла,- озабоченно подтвердила Шпулька, пытаясь развязать грубую бечевку.- Вот тупица этот Зигмунт, надо же так затянуть... Дай мне что-нибудь! Черт, ноготь сломала...

- Разрежь,- нетерпеливо предложила Тереска.

- Исключено, это шнур для белья.

- Ну и что? Потом свяжешь.

- Нельзя, говорю же тебе - это шнур. Для белья.

- Подумаешь! Почему, спрашивается, шнур для белья нельзя связать узлом?

- Не знаю. Но нельзя. Дай что-нибудь твердое. Ну, там, гвоздь, проволоку.

- Анита, переложи яйца сюда,- распорядилась пани Букатова, заглядывая в коридор с корзиной в руке.- О, Тереска! Откуда ты взялась? Добрый вечер. Ты прямо как на заказ, я привезла из деревни кровяную колбасу, возьмешь для мамы.

Шпулька схватила корзину и сунула ее в руки Тереске, которая как раз управилась с узлом.

- Переложи сюда яйца. Четыре десятка... нет, пять, нет, мама, сколько мы себе оставим?

- Полсотни. Чемодан не трогай, я сама распакую. Тереска потеряла всяческое терпение.

- Святая Мадонна, вы что, обчистили закрома какого-то богатого фермера? Надеюсь, закрома родины остались целы. Зачем столько всего? Шпулька, ну ты даешь, неужто все это добро тащила пешком?

- А то! Представляешь себе наше путешествие? С этими узлами! С пересадкой! Народ валом валил в Варшаву, поезд был набит под завязку, пришлось ехать в купейном.

- Зачем вы так себя загрузили?

- Потому что все свежее и натуральное. В городе такого не достанешь. Такой кровянки уже с войны не делают, а яйца прямо из-под курицы,- авторитетно объяснила Шпулька.- А перо с настоящего гуся. Погоди, надо вытащить еще сметану для этой тетеньки...

Тереска поняла, что придется смириться. Шпулька не придет в себя, пока не рассосется этот катаклизм с багажом. Ничего не оставалось, как подключиться к авралу, чтобы сократить его. Но распирающие ее чувства рвались наружу, требуя слова.

- Заходил Богусь,- безразличнейшим тоном проронила Тереска, придерживая громадный узел.

Шпулька, на глазах которой завязывался в лагере этот роман, уронила сверток с кровянкой.

- Что?! О Боже, так разрыв сердца можно получить! Ну и как?!

- Не знаю. Вот хочу с тобой обсудить,- ответила Тереска, испытывая одновременно восторг и уныние.- Он сегодня был. Только что ушел.

- Как сегодня? Я думала, давно уже. Осторожно, перо держи вверх ногами, а то разлетится...

Страдания страданиями, но проза жизни, несмотря ни на что, требовала своего. Нагруженные тюками и прочими емкостями, Тереска и Шпулька двинулись к живущей поблизости знакомой тетеньке. Передали ей все, что полагается, и вернулись. Тереске был вручен внушительный кусок кровянки, который она приняла с полнейшим безразличием, лишь бы не обидеть. Шпулька пошла проводить подругу, после чего Тереска проводила Шпульку, а потом все повторилось...

- Какая-то ты странная,- неодобрительно подвела итог Шпулька, услышав подробный отчет подруги.- Не знаю, в чем тут дело, но если тебе кто-то жутко не нравится, или тебе на него наплевать, то ты становишься само обаяние, прямо дух захватывает. Умная, неотразимая и все такое прочее. А с Богусем катастрофически глупеешь. Я уже в лагере это заметила, только не успела тебе сказать.

- Как ты думаешь, он тоже это заметил? - озабоченно спросила Тереска.

- Слепой бы это заметил. Разве что поглупел бы с тобой заодно. Не хочу тебя огорчать, но мне не показалось... с другой стороны, оно и к лучшему, что он пришел, когда ты не слезы лила, а дрова колола.

- Может, и к лучшему,- согласилась Тереска. Она только сейчас начинала соображать, как надо было себя вести, что делать и 6 чем говорить.

- Ну что ж, первый блин комом. Но ты зря так расстраиваешься. По-моему, это ему следовало расстроиться.

- Может, и так, только не сказать, чтобы он здорово расстроился,- буркнула Тереска и вдруг резко остановилась. Сумрачно поглядев на Шпульку, она после короткого раздумья добавила: - Хочешь правду? По-моему, ему все равно.

- Не преувеличивай,- неуверенно проговорила Шпулька.

Шпулька считала свою подругу настоящей красавицей, и если уж на то пошло, то это Богусю следовало бы переживать и убиваться.

- Я не преувеличиваю! - сердито сверкнула глазами Тереска.- Надо смотреть правде в глаза: я о нем все время думаю, а ему на меня наплевать!

- Тогда не думай.

- Прямо так просто! Да еще сейчас, после того, как он приходил!

Подруги в глубокой рассеянности повернули назад и побрели к дому Шпульки. Затем еще раз повернули и направились к Тереске. Солнце уже зашло, сумерки быстро сгущались.

Супруги Кемпиньские вернулись из гостей довольно рано, около восьми. Ничего такого не ожидая, открыли калитку, потом дверь и вошли в дом. Пан Кемпиньский поднялся наверх, в ванную, а пани Марта завернула на кухню. Уже на пороге она споткнулась о большой разворошенный мешок со старыми чулками. Нельзя сказать, чтобы это ее встревожило, но тут она заметила, что дверь в сад распахнута настежь. Выглянув, она увидела груду поленьев и веток, но дочери своей, как ни странно, не увидела.