Страница 11 из 13
– А как сына нарекли?
– Владимиром, – не задумываясь, ответил Воевода, – в память о деде… или отце.
***
Поскольку княжич Безприм тешить свою душу и плоть хмельными напитками по-прежнему не желал, пан Бржетислав отправился погулять по городу в одиночку. Первым делом он пошёл на торг, чтобы купить бочоночек славного ромейского вина. Бржетислав не собирался сдаваться и всё же надеялся, что княжич Безприм перестанет изображать из себя достойного человека и вновь предастся греху пьянства, а он, пользуясь этим, продолжит своё обогащение.
Вино на торгу продавал ромей. Пальцы, украшенные золотыми и серебряными кольцами, свидетельствовали о том, что торгаш далеко не беден. Рядом с лавкой Бржетислав приметил человека, одетого в лохмотья. Несмотря на то, что на улице уже давно наступила весна, на голове у этого бедолаги была меховая шапка, криво одетая и явно побывавшая в луже. От человека, на котором она была надета, шёл неприятный запах свиных испражнений.
– Что ты глаза отводишь, Иосиф? Разве не помнишь меня? Дай мне хоть чарку вина. Неужто не веришь, что я тебе плату не принесу?
Торговец вином посмотрел на пьянчугу с презрением, а затем растёкся в доброжелательной улыбке перед паном Бржетиславом.
– Чего угодно, господин? Вина из Византии и Рима! Старые и молодые!
Бедолага подошёл к Бржетиславу и схватил его за рукав. Тот с отвращением отшатнулся от него.
– Опохмели меня, – хрипло произнёс пьянчуга, – хочешь, я для тебя за кружку хмельного кого жизни лишу?
– Уймись, Ульян, – вмешался торговец, – не смотрите на него, господин. Часто неумеренность превращает людей в скотов. Вот этот человек когда-то и впрямь был богат. Но никаких своих богатств он не может удержать.
– Ну что, – прохрипел Ульян, – опохмелишь? Разве ты не видишь, что я страдаю? Вот, хочешь, шапку возьми – лисья!
Бржетислав брезгливо посмотрел на протянутую ему шапку и с удивлением подумал: этот бедолага что, и впрямь думает, что я лису от козы не отличу?
– Так не лисья.
Ульян покрутил шапку в руках и надел обратно на голову.
– И что? Не видишь, как меня лихоманка трясёт? Коли не испью – сдохну. А я подыхать не хочу.
Бржетислав с испугом заметил, что пьянчуга сжимает кулаки. Такой может и побить. Ладно, подумал поляк, налью этому животному кружку. Я от этого не сильно обеднею. Заодно и пораспрошу его обо всём.
– Господин, – обратился пан Бржетислав к торговцу вином, – налей этому несчастному человеку кружку какого-нибудь не крепко дорогого пойла, а мне, пожалуй, дай испробовать вина, что ты с Рима привёз.
– Не бери то, что с Рима, – нагло влез в разговор Ульян, беря из рук торговца чару и разом опустошая её, – кислятина и потом от него голова кружится. Давай вон ещё одну. Видишь, господин платит.
Торговец вопросительно посмотрел на Бржетислава, а когда тот кивнул, налил Ульяну ещё одну кружку. Эту кружку тот пить залпом не стал, а принялся смаковать.
– Возьми лучше византийского вина, – со знанием дела произнёс Ульян, – я всегда его пью.
– Ты? – недоверчиво спросил пан Бржетислав. – Да ты хоть ведаешь, сколько такое вино стоит?
– Не, – беззаботно ответил Ульян, – я, когда у меня серебро в карманах есть, вообще ничего не ведаю. А ты, смотрю, не местный. Может, работка какая для меня имеется? Там, кого придушить или чего ещё?
Бржетислав расхохотался. Что о себе возомнил этот пьяный скот? Думает, что он может быть мне полезен! Да я, можно сказать, государственный муж, какой мне от него толк.
– Ты же можешь только дрова наколоть да порося зарезать. Такими делами челядь занимается.
– Да не только, – ухмыльнулся Ульян и протянул кружку торговцу, – наливай, пёс блудливый, да не этой кислятины, а того, что я люблю.
Ромей взял чару с лёгкой улыбкой и посмотрел на смеющегося Бржетислава, не спеша наполнять чару вином.
– Чего оглох, – грозно спросил Ульян у торговца, поправляя шапку, а затем, повернувшись к Бржетиславу, совсем другим тоном проговорил, – да я все тайны Киева, да что Киева, все тайны Руси прознать могу. Меня даже сам князь Ярослав иногда зовёт, когда ему помощь в таких делах нужна.
– А узнать, что с человеком, можешь? У моего друга сестра потерялась. Много лет он её не видел. Сможешь узнать, где она и что с ней? – спросил Бржетислав, подумав, что если он примет участие в делах княжича, то хуже не будет, а коли и вовсе всё будет ладно, то не грех за такое и награду просить.
– Ага, – кивнул Ульян и с презрением посмотрел на ромея, – ты чего, гнусная рожа, мою чару не наполнил? Давай поторапливайся – видишь, вон господин тебе всё оплатит.
Глава 6
Княжич Безприм был несказанно удивлён, когда к нему подошёл пан Бржетислав и вместо того, чтобы вновь пытаться убедить в необходимости потешить душу хмельным медком, произнёс с полной серьёзностью:
– Знаю я, как про княгиню Владиславу всё разведать. Здесь надо, княжич, не просто вопросы задавать, а головой думать. Прав ты был, когда говорил, что ум – наше лучшее оружие в логове волков. А с волками жить – по-волчьи выть.
– О чём это ты? – поинтересовался княжич Безприм.
– Я купил чудесного ромейского вина, – начал свой рассказ пан Бржетислав, но княжич перебил его.
– Ясно. Мне горько, что бес пьянства терзает тебя.
Тебя, можно подумать, не терзает, злобно помыслил Бржетислав. Многие по неделям не пили, а потом начинали заново, да так, что хуже прежнего.
– Да не о вине речь, княжич. Встретил я там человека одного лихого. Он за серебро и за выпивку душу бессмертную продал бы. Пусть поразузнает, где твоя сестра, и какие-нибудь доказательства принесёт, что видел её.
– А где человек этот? – спросил княжич. – Коли он и вправду услугу мне окажет, то я буду в долгу перед тобой.
Конечно, будешь в долгу, подумал Бржетислав, я ведь не просто так в Киев поплёлся. Знал бы, что ты на путь праведный вступишь – со своего двора шагу бы не сделал. За всё плата должна быть.
Когда в комнату вошёл Ульян, княжич Безприм поморщился. От этого человека шёл сильный запах вина и свиных нечистот.
– Это и есть твой человек?
– Я, княжич, – проговорил Ульян, выдыхая изо рта винный дух, – а сестричка, небось, княгиня Владислава? Смогу про неё узнать, но это будет стоит немало.
– Я заплачу тебе сколько скажешь, только от жадности не озверей, – ответил Безприм.
– На такое дельце мне часть серебра наперёд нужна, чтобы на дело его использовать.
– А не пропьёшь?
– Я, когда дела делаю, с выпивкой не вяжусь. Как и ты, княжич.
– Когда сможешь мне сказать, что приключилось с моей сестрой?
– Только завтра. Сегодня я послушаю, что где говорят, а завтра чего и попроверю. Многое говорят, да не всё на веру брать стоит.
Безприм кивнул, подивившись рассудительности этого пьянчуги. Видно, в прошлом этот человек на вес золота ценился, подумал княжич. Такие, как он, ничего не боятся, если, конечно, я в нём не обманываюсь.
– Как докажешь, что твои слова не ложь? – ехидно спросил пан Бржетислав. – Всему нужны доказательства.
– Головой. Если я совру, то разве не найдёшь ты меня и не предашь лютой смерти?
Безприм кивнул и, подойдя к сундуку, достал оттуда несколько серебряных монет и положил их на стол.
– Этого мало, – тут же брякнул Ульян, – я за такое количество серебра даже про соседку ничего говорить не стану. Давай в пять раз больше, а когда узнаю, то ещё столько же, нет, вдвое больше, или я пошёл.
С этими словами Ульян направился к двери.
– Да стой ты. Хорошо, вот серебро. Завтра жду вестей.
– Будут вести. Серебро приберегай, княжич, – сказал Ульян и, небрежно засунув всё серебро в карман, вышел прочь.
Безприм почувствовал себя обманутым, а пан Бржетислав невольно подумал: как же этот пьянчуга смог провести его? Теперь ведь неделю будет пьянствовать и не сыщешь его.
– И чего это бес меня дёрнул сего к тебе тащить, – растерянно сказал пан Бржетислав, – ведь проходимец же, а ты ему сразу серебро…