Страница 41 из 46
Винтерфельду удалось наконец выбросить Майка из изолятора, так что он пролетел несколько метров и упал прямо в руки поймавших его матросов. Тут же Винтерфельд начал отдавать приказы.
- Закрыть дверь! - крикнул он. - И забаррикадируйте ее! Девочку нельзя выпускать ни в коем случае!
- Да послушайте же меня! - взмолился отчаявшийся Майк. - Вам не удастся удержать ее! Поверьте мне! Только я мог бы попытаться сделать это!
Единственной возможностью объясниться с Сереной оставался Астарот. С его помощью еще можно было как-то усмирить Серену. Но теперь, когда кот был мертв, рассчитывать приходилось лишь на собственные силы. Майк должен был сам переговорить с девочкой. И что-то внутри подсказывало ему, что это их единственный шанс спастись. Он внезапно вспомнил то, что узнал от Арронакса Атлантида погибла, потому что ее властители разучились управлять необузданными стихиями, которые сами же и вызвали...
Но Винтерфельд даже не обратил на него внимания. Дверь, которую он захлопнул за собой, начала содрогаться от жутких ударов изнутри, и в массивном металле появились большие выпуклости и вздутия, как будто по ту сторону двери бушевал взбесившийся слон. Четверо или пятеро солдат тут же подскочили к двери, пытаясь прижать ее поплотнее, но этого явно было недостаточно.
- Винтерфельд! - завопил Майк во все горло, чтобы перекричать весь этот гвалт и грохот. - Пустите меня к ней! Может быть, мне удастся уговорить ее!
Но Винтерфельд только помотал головой. Он решительно махнул двум матросам:
- Отведите его назад. И пришлите пополнение. Пусть они принесут бревно или что-нибудь железное, чтобы подпереть дверь.
Майку было впору зареветь с досады и отчаяния. Он еще раз попытался убедить Винтерфельда, чтобы тот позволил ему пройти к Серене. Он должен поговорить с ней. Но один из матросов грубо рванул его и подтолкнул к трапу.
К ним присоединились еще несколько человек из команды, и, спотыкаясь, подбадриваемый вовсе не шуточными пинками, Майк выбрался на палубу "Леопольда".
То, что он там увидел, потрясло его до глубины души. Полчаса назад, когда его вели в изолятор, небо над кораблем было безоблачным и ясным. Оно сияло почти невероятной голубизной, как бывает лишь в этой части света, да и то не так часто.
Теперь же этот цвет был словно поблекшим и размытым. На горизонте начали собираться черные тучи, а море стало матовым и тусклым, словно стекло, которое кто-то обработал наждаком.
Завывание, которое он расслышал даже внизу, в хаосе и гвалте изолятора, здесь было сильнее и пронзительнее, так что у него даже мороз пошел по коже, как всегда бывает перед штормом на море.
Сопровождавший его матрос тоже мгновенно почувствовал приближающийся шторм и остолбенел. На его лице появилась озабоченность, и Майк решил воспользоваться моментом.
- Я должен вернуться! Отведите меня назад к Винтерфельду, пожалуйста! Разве вы не видите, что...
- Я вижу, что скоро будет шторм, - перебил его матрос и сильно ткнул его между лопаток. - Ну и что? А теперь пошевеливайся и не дури, а то я тебе влеплю успокоительного.
Майк безнадежно махнул рукой. Этот человек, конечно, понятия не имел, что означала столь резкая "перемена погоды". И это была не просто перемена, а если и шторм, то не такой, к каким матрос успел привыкнуть на море.
Из темных облаков на горизонте начали образовываться гигантские черные горы, с невероятной скоростью наползавшие на небо. Не успели Майк и его сопровождающий сделать и нескольких шагов по палубе, как взвыли первые предупредительные сигналы о приближении шторма.
Майк физически ощутил, как громадный корабль задрожал под его ногами. Кожу на лице стянуло и закололо еще больше. Шторм приближался к кораблю с непостижимой скоростью.
Когда они спускались по металлическому трапу к каютам, рев ветра уже был настолько сильным, что слышался и здесь, внутри корабля. Сразу резко стемнело.
Первый, еще отдаленный раскат грома пророкотал над морем, когда они свернули в коридор. Через открытый люк над ними они увидели, как сверкнул безумно яркий голубой зигзаг молнии. Корабль вздрогнул, потому что в равномерное покачивание на волнах вмешался новый мощный ритм. Мужчина рядом с Майком внезапно занервничал.
Но Майк уже не стал тратить силы, чтобы уговорить матроса отвести его к Винтерфельду. У провожатого был приказ, и он его выполнит, что бы ни произошло. Молча мальчик вошел в каюту, где все уже нетерпеливо ожидали его, и с порога начал рассказывать, что случилось. Охранник запер за ним дверь.
Молнии и гром жутко подтверждали краткий рассказ Майка, так что ему не пришлось никого убеждать в правдивости того, что он сообщил. Даже Бен, который из принципа противоречил всем и каждому, смотрел на него в ужасе. Шторм зародился и разразился быстрее, чем обыкновенно. И хотя он еще не достиг корабля, "Леопольд" уже бросало на волнах разбушевавшегося моря словно маленькую лодчонку.
Как и прежде, первым неловкое молчание нарушил Арронакс.
- Винтерфельду не удастся надолго удержать девочку взаперти. Рано или поздно...
- Если не произойдет чуда, профессор, - перебил его Майк, - то никакого "поздно" уже не будет.
Он ткнул пальцем в иллюминатор, за которым одна вспышка молнии следовала за другой, озаряя бушующее море жутким призрачным сиянием. В рев бури, который уже начал, заглушать рокот моторов, вмешался еще какой-то страшный звук, который Майк даже не смог распознать.
- Я не уверен, что даже сама Серена сможет теперь унять буйство стихий.
Арронакс уставился в иллюминатор и молчал. Траутман заговорил встревоженным голосом:
- Я пережил много штормов на море, но не видел ничего похожего на это. Шторм просто не может возникнуть ниоткуда. Необходимо срочно что-то предпринять.
- Что именно? - спросил Хуан.
Вопрос был к Траутману, но ответил на него Майк:
- Предупредить Винтерфельда об опасности. Он ведь и не подозревает, какую опасность навлек на всех нас. Если Серене не удастся справиться со стихиями, которые она же и вызвала, то тогда в опасности, вероятно, не только этот корабль.
Он помолчал немного, сам страшась до конца осознать факты и взглянуть правде в глаза, прежде чем высказать свои догадки.