Страница 16 из 25
В 11 они снова вышли на крышу и спокойно пронаблюдали за Эхо-1, который поднялся в небо должным образом, при этом выглядя точно так же как то, что они видели до этого. Он не остановился в зените, но просто продолжил движение, описывая практические идеальную, геометрически прямую линию через небесный свод. «Итак, Стэнли увидел свой первый искусственный спутник, – писал Кларк, – он был должным образом впечатлен. Девятичасовое появление, однако, по-прежнему остается полной загадкой». И хотя он был уверен, что этому должно быть какое-то объяснение, он не мог придумать ни одного.
Они обсудили возможность отправить отчет в ВВС США, но Кубрик не хотел этого. Он думал, что ВВС по-прежнему сердятся на его образы в «Докторе Стрейнджлаве» и подумают, что все это – всего лишь рекламный ход. Однако, в конце концов, они отправили отчет. Тем временем Кларк по своим контактам связался с Планетарием Хейдена, чтобы посмотреть на базу данных движения спутников. В итоге и ВВС, и планетарий ответили, что Эхо-1 действительно пролетал над Нью-Йорком в 9 часов вечера, с последующими появлениями в 11 и в час ночи. Период обращения спутника составлял всего 118 минут – практически два полных часа, – что полностью соответствовало тому, что они видели.
«Почему заметка об этом не появилась в Times оставалось единственной настоящей загадкой, – заключил Кларк. – Иллюзия того, что он на некоторое время завис в зените произошла из астрономических, метеорологических и, допустим, психологических факторов». Позже он привел отсутствие ориентиров на «залитом лунным светом небе» как один из таких факторов. Неважно, каким было объяснение, все это было странно и странно в нужное время, этот инцидент формально задал старт тому, что впоследствии стало судьбоносным альянсом.
В течение нескольких следующих дней они вели переговоры относительно контракта, которые во многом определяли направление их совместной работы. Как и во всем в своей профессиональной деятельности, Кубрик проявлял скрупулезность и нежелание выпускать из своих рук то, что он не должен был выпускать. Луис Блау работал с успешными представителями сферы развлечений, его другими клиентами были Лана Тернер, Уолтер Маттау и Франсуа Трюффо. И все равно Кубрик очень тщательно проверял и даже контролировал то, что делал Блау.
Кларк, напротив, не любил слишком вовлекаться в такие дела, предпочитая поручать их Скотту Мередиту. К несчастью для Кларка, несмотря на почти 20-летний опыт Мередита, который позволил ему связать Питера Джорджа и его роман «Красная тревога» – основу «Доктора Стрейнджлава» – с Кубриком через Блау, он оказался переплюнутым и обыгранным.
В интересах Кубрика было фактическое подчинение Кларка своей воле в течение их совместной работы. Одним из способов достичь этого было убедить его стать наемным рабочим в его компании. И хотя контракт, который они в итоге заключили, включал в себя несколько крупных выплат (включая 10 тысяч долларов за права на 6 рассказов Кларка), они должны были быть выплачены только с началом съемочного процесса или 1 октября 1965, смотря что наступит раньше – на самом деле, речь в обоих случаях шла о промежутке времени больше года. Согласившись отложить свой отъезд домой ради работы с Кубриком, Кларк – известный автор с более чем 20 книгами – получал только тысячу долларов в неделю за свои усилия в написании сценария, с минимальной гарантией в 14 недель. Никакого упоминания о романе, написанном по этому сценарию или наоборот, не было.
Хотя контракт обещал, что Polaris попытается найти любую студию, которая согласится финансировать фильм, гарантий, что удастся нанять Кларка техническим консультантом на время создания фильма, не было. Конечная сумма, которую он должен был получить, зависела от непредсказуемых вещей, например сколько недель ему потребуется, чтобы написать сценарий, но минимальной гарантированной суммой было 38 тысяч долларов. Через Блау Кубрик сообщал, что сумма и структура сделки были утверждены, потому что до настоящего момента все деньги шли из его собственного кармана, и он не видит никакой возможности вернуть эти деньги, пока сценарий нельзя продать какой-нибудь студии. Включая дополнительные деньги в качестве гонорара консультанта, сторона Кубрика утверждала, что Кларк получит что-то около 100 тысяч долларов.
Самым важным элементом, отсутствующем в договоре, – и его ахиллесовой пятой с точки зрения Кларка и Мередита – было то, что Polaris не обещала совсем никаких процентов писателю. Абсолютно никаких, ни сальдо, ни со сборов, никакой части дохода. Что бы ни говорили об искусстве Мередита в ведении переговоров и тенденции Кларка к молчаливому согласию, трудно смотреть на это, как на что-то другое, кроме недостатка бездействия со стороны Кубрика – и даже морального дефицита. В начале 60-х у крупных студий, как MGM, были негибкие основные правила, которые запрещали делить доходы от фильма с писателем. И Кубрик, и Блау могли использовать эти правила как оправдание вовремя переговоров. Но таких правил не существовало у независимых продюсеров, на которых студии все больше и больше полагались для создания своих фильмов. А Кларк вряд ли был всего лишь писакой со студии. Он был лидером в сфере научной фантастики, и его идеи ложились в основу проекта. Это было уже всем хорошо понятно.
В письме Уилсону от 22 мая Кларк попытался оправдать это. «Договор очень сложный, он заключался после определенного количества торгов, – написал он. – Я могу понять точку зрения Стэна, потому что на этом этапе все деньги идут из его кармана, и нам нечего показывать, пока мы не продумаем хороший сюжет. Однако я не могу придумать ни одного человека, которому было бы легче найти дистрибьютора, – ему достаточно выйти за порог, и он уже окажется вынужден от них отбиваться». Способность Кларка понимать точку зрения Кубрика будет повторяющейся чертой в следующие четыре года, даже если это будет проявляться только в переломные моменты.
Он описывал настроение режиссера: «Стэн – это шар огня и безумный фанат проекта, он хочет выпустить фильм к Рождеству 66 года. Так что мы должны продолжать работу немедленно». Когда будет завершен черновик, писал Кларк, он попробует приехать домой. Он также хотел, «чтобы он [Уилсон] и Гектор приезжали в разное время во время создания фильма, чтобы он не чувствовал такую тоску по дому». Он попытается сделать Майка советником по сценарию и «сделает все возможное, чтобы тот где-нибудь получил кредит». Но он попросил Уилсона, чтобы тот не позволил такой возможности помешать его собственной работе над фильмом, и также попросил его не говорить ни с кем о соглашении, потому что его представитель уже вот-вот был готов сделать его жене Мэрилин улаживающее предложение. «Если она узнает о нашем контракте, она сдерет с меня шкуру».
В самом длинном абзаце Кларк размышлял о значении для своей карьеры:
«Ты понимаешь так же хорошо, как и я (возможно, даже лучше), что все это значит. Просто невозможно себе представить более эффективного способа продвижения моего имени. И вдобавок ко всему книга Time… Life заказал мне сделать большую часть про спутники связи в специальном двойном выпуске “Космос”… С Time, Life и Кубриком я, кажется, достигаю вершины сразу в трех областях; конечно, больше работы у меня с последним, там есть много возможных препятствий, но с ним, как с соавтором, я чувствую себя абсолютно счастливым. Его технические навыки и творческое чутье уникальны».
И все-таки, технические навыки Кубрика распространялись лишь на его собственную работу – а работа заключалась в том, чтобы использовать все возможные инструменты для контроля над всеми аспектами создания фильма. Хотя, казалось, что Кларк вообще не подозревает об этом, конец его письма отражает ловкость, с которой все было сделано в его случае: «Я попытаюсь в скором времени достать денег, но, что весьма странно, этот контракт вгонит меня в долги, ведь я не получу большую часть наличных за долгие месяцы и буду должен занять кучу денег за один раз, чтобы договориться с М. (предполагается, что она готова быть благоразумной)».