Страница 7 из 16
- Хорошо. Тогда я запишу на его счет.
- Странно. Он мне специально дал наличные.
Служащий поднял глаза.
- Сколько?
- Восемнадцать с половиной кредиток.
Кроуэлл извлек бумажник и отсчитал девятнадцать кредиток. Потом положил рядом розовую купюру в 50 кредиток.
Служащий поколебался, затем взял банкноту, сложил ее и сунул в карман.
- Это на ваши похороны, старичок, - сказал он, занося проданный товар в книгу. - Здесь дозировка для молодого мужчины.
Кроуэлл сгреб сдачу - полкредитки мелочью и молча вышел.
6
На следующее утро, снова чувствуя себя человеком, Кроуэлл сразу после восхода направился на рудник. Он свернул к куполу лаборатории, но Уолдо не оказалось на месте, и Айзек легким шагом двинулся к шахте А.
У входа в шахту выстроилась длинная очередь бруухиан. Они приплясывали и размахивали руками, словно старались согреться. По мере того как Кроуэлл приближался к началу очереди, их оживленные разговоры становились все громче и громче.
Человек в белом комбинезоне осматривал бруухианина, стоявшего впереди. Он заметил Кроуэлла, лишь когда тот подошел вплотную.
- Привет! - прокричал Кроуэлл, перекрывая шум.
Человек в изумлении поднял голову:
- Кто вы такой, черт подери?
- Меня зовут Кроуэлл. Айзек Кроуэлл.
- Ах, да... Я был еще ребенком, когда вы приезжали сюда в прошлый раз. Сейчас мы наведем порядок.
Он поднял мегафон и закричал по-бруухиански (в неформальном ключе):
- Ваше настроение
портит мне настроение,
замедляет продвижение
этой очереди и к "тихому миру" приближение
Шум стих и сменился негромким бормотанием.
- Видите, я читал вашу книгу, - человек продолжал водить вдоль тела бруухианина поблескивающим металлическим щупом.
- Это диагностическая машина? - спросил Кроуэлл, указав на прикрепленную к поясу человека ничем не примечательную черную коробку, соединенную со щупом проводом.
- Да. Она выясняет, все ли в порядке у этой зверюги, и сообщает свое мнение доктору Штрукхаймеру. - Он шлепнул бруухианина по плечу, и "зверюга" резво помчался в шахту.
Подошел следующий туземец и поднял ногу, согнув ее в колене самым противоестественным образом.
- Здесь еще и встроенный микрофон, - сказал человек в комбинезоне, вглядываясь в номер, вытатуированный на ноге бруухианина. Он медленно, отчетливым голосом прочитал номер для компьютера и стал методично водить щупом над коричневой шерстью туземца.
- Не представляю, чтобы кто-то удрал с этой планеты, а потом захотел сюда вернуться. Сколько вам заплатили?
- Собственно говоря, готовится к выходу в свет новое издание моей книги. Издатель захотел, чтобы я освежил материал.
Человек пожал плечами.
- Что ж... Если обратный билет в кармане, то, конечно, здесь пожить можно. Хотите спуститься в шахту? Тогда вперед. Но внизу глядите в оба - они носятся там как угорелые. Держитесь подальше от подъемника, и, если повезет, вас не затопчут.
- Спасибо.
Кроуэлл прошел по коридору и увидел впереди крохотную открытую клеть подъемника. Внутри уже нетерпеливо пританцовывал бруухианин. Над подъемником висела табличка: "Спускаться в одиночку категорически воспрещено". Бруухиане не знают письменности, но этот индивид, очевидно, был знаком с правилами. Как только Кроуэлл пристегнулся, туземец нажал на большую красную кнопку и клеть полетела вниз.
Кроуэлл судорожно вцепился в поручни, а Отто бесстрастно вел счет секундам. Через двадцать две секунды врубились репульсоры и машина, сжатая силами отталкивания, остановилась. Даже с поправкой на сопротивление воздуха клеть ушла в глубь планеты, вероятно, более чем на километр.
Внизу было очень темно, но бруухианам и не нужно столько света, сколько землянам. Туземец вышел из клети, задев Кроуэлла плечом. Судя по звукам, вокруг кипела активная деятельность, но Кроуэлл ничего не видел.
- А, Айзек, - раздался человеческий голос в трех-четырех метрах от него. - Нет чтобы предупредить меня о своем приходе.
Во тьме вспыхнул фонарь, и луч его, подпрыгнув, остановился на Кроуэлле.
- Ну-ка, наденьте вот это, - Штрукхаймер передал ему защитные очки, оказавшиеся прибором ночного видения.
Кроуэлл повиновался, и внутренность шахты проявилась перед его глазами: видеоизображение было окрашено в призрачные серо-зеленые тона.
- Да, действительно много перемен, - сказал Кроуэлл. Почему так темно?
- Они сами попросили. Говорят, при свете их движения замедляются.
- Боже милосердный! - Кроуэлл в изумлении взирал на лихорадочную суматоху вокруг. - На них глядеть-то - и то устанешь.
Шахта представляла собой что-то вроде квадратной в плане пещеры размером с большой зал. Около полусотни бруухиан, работая парами, врубались в три стены с помощью виброкирок и лопат. На каждую пару полагалась одна тачка. Как только она наполнялась, суетливый бруухианин, стоявший рядом, хватал ее, взлетал по склону к четвертой стене, где стояли Кроуэлл и Штрукхаймер, и вываливал руду на конвейер, который выносил ее на поверхность. Потом туземец возвращался, забирал у своего товарища лопату, тот хватался за виброкирку, а третий, лишенный кирки, начинал дергаться у тачки.
Среди этой толчеи сновал взад-вперед маленький бруухианин и, поминутно уворачиваясь от столкновений, разбрасывал по влажному полу пещеры смесь песка и опилок. Во всем ощущался какой-то сумасбродный порядок, словно детвора затеяла сложную игру, напоминавшую одновременно салочки, прятки и эстафетный бег.
- Знаете, - сказал Кроуэлл, - по мнению Вилли Нормана, снижение продолжительности жизни вызвано перенапряжением. Глядя на этот бедлам, я склонен с ним согласиться.
- Действительно, в шахте они трудятся как нигде. Особенно с тех пор, как мы выключили свет. Но я добился сокращения рабочего дня, чтобы хоть как-то скомпенсировать возросшую активность. Сколько часов в день они работали, когда вы их изучали в прошлый раз?
- Кажется, одиннадцать-двенадцать часов.
- А сейчас шесть с половиной.
- Серьезно? У вас такая власть над Компанией?
- Теоретически - да. По идее, они должны отдавать честь при моем появлении, поскольку концессию не закрывают только с молчаливого попустительства конфедеративной Комиссии здравоохранения, а я - ее единственный представитель. Но я не перегибаю палку. В сущности, я зависимый человек. Все в руках у Компании - людские ресурсы, энергия и вода, снабжение, почта... У нас сердечные отношения. Компания прекрасно знает, что, допусти она ошибку, тут же найдутся пять-шесть других концернов, готовых перехватить контракт. Поэтому и с аборигенами она обращается неплохо. Кроме того, если мыслить категориями производительности труда, то Компания ничего не потеряла, даже наоборот. В каждый данный момент Компания имеет право эксплуатировать только одну шахту. Туземцы трудятся в две смены, перехлестов нет, и в действительности суточное время работы шахты больше, чем раньше. Общая выработка намного выше по сравнению с прошлыми временами.
- Любопытно. ("Добро пожаловать в список подозреваемых, Уолдо!") Выходит, они работают меньше, чем раньше, когда средняя продолжительность их жизни была выше?
Уолдо рассмеялся.
- Догадываюсь, о чем вы думаете. Нет, вырождение в результате плохого питания здесь ни при чем. Это обнаружилось бы в лабораторных тестах. К тому же в шахте бруухиан сейчас работает меньше, зато в деревне полно ремесленников. Кстати, вы деревню и не узнаете. Небоскребы и...
- Небоскребы?!
- Ну, мы их так называем. Это дома из соломы и глины в два, иногда в три этажа. Очередная загадка... В распоряжении бруухиан вся планета, они могут строиться сколь угодно широко. Но откуда-то взялась эта идея расти вверх, а не вширь. И ведь трудно им приходится: небоскребы-мазанки порой не выдерживают напряжений. Теперь, строя дома, туземцы армируют их железным деревом. Это практически деревянные сооружения, обмазанные глиной...