Моя любовь

Марисса прервала свой рассказ, я притянул ее к себе и поцеловал в губы. Это была печальная история, которую жаждали мои уши, но не мое сердце.

Почему я не встретил тебя раньше? – такой банальный вопрос, но он гложил меня с тех пор, как я пришел навестить ее в больницу.

Не знаю. Наверно потому что, чтобы я поняла, что в жизни сердце может действовать по-своему категорически против разума, и штамп в паспорте его не остановит. - ее улыбка было мягкой, и сейчас она похожа на маленькую кошечку.

Я люблю тебя, Марисса! Я кажется не говорил тебе этого. И сейчас, я готов признаться всему миру, что очень сильно люблю тебя! – я прижал ее к себе еще сильнее, как будто боялся, что в этот момент ее кто-то сможет забрать у меня.

Мне страшно Пабло. Что с нами будет?

Давай уедем? Далеко, далеко, где нет солдатов, нет генералов, нет военных госпиталей, где вокруг будут абсолютно чужие люди.

Я уже думал об этом раньше и сейчас строил планы. Конечно, мне совестно перед Белен, но я считал, что лучше признаться, принять на себя вину за то, что влюбился, чем жить всю жизнь обманывая человека. Или еще хуже, жить постепенно начиная ненавидеть свою супругу за то, что когда-то струсил уйти.

=

Два дня пролетели, как два часа. Надо было ехать домой и для меня уже одна мысль о том, что у нашей поездки есть конец и момент расставания, стала невыносимой. Поэтому, не успев попрощаться с ней, я уже планировал свои дальнейшие действия.

Я посадил ее на автобус и уже начал сильно скучать по ней. Снова прогулявшись по берегу, в уме расписал свои планы. Было решено ехать в США. Мне надо было сначала съездить самому, найти укромный городок подальше от больших городов и сделать небольшие приготовления. А потом мы могли бы сбежать вместе. От своего замысла чувствовал прилив сил и душевный подъем. Представлял, как мы будем жить счастливо.

=

Марисса встретила меня у своего дома и громко позвала. Я почувствовал что-то неладное. В обычные дни она бы так не сделала.

Что случилось?

Пабло, ты можешь отвезти меня в Росарио прямо сейчас? Мама попала в больницу.

Хорошо.

Мы сели и сразу же уехали. Всю дорогу я держал ее одной рукой за руку. Было видно, что она сильно переживала, хоть фактически она ей не родная мать, а свекровь.

Центральный госпиталь Росарио встретил нас тишиной позднего вечера и запахом медикаментов. В приемной нам сообщили палату сеньоры Лусии и мы бегом пробежались по коридорам с крашенными стенами. Марисса зашла в палату первой, я за ней. В углу двухместного помещения стояла кровать, где лежала худая женщина в возрасте. У матери Родригеса случился сердечный приступ, и она покоилась с прикрытыми глазами.

Присядь Марисса. – удивительно, но не открывая глаза, она указала на стул, стоявший рядом. – Добрый вечер, молодой человек! - Она видит сквозь веки?

Мама, как вы? – Мари присела и взяла сеньору за руку, - Это полковник Бустаманте, он помог мне. Я попросила его привезти меня к вам. Хорхе нет дома, он в командировке.

Добрый вечер, сеньора! Как вы себя чувствуете? – спросил я, проявляя вежливость.

Хорошо, спасибо. – ее глаза открылись и на нас теперь смотрели серые зрачки. Почему-то мне они показались бездушными. Это может быть только мое ощущение, так как она ласково по-матерински погладила мою любимую за руку.

Марисса, я буду в коридоре. – несколько секунд в тишине и мне стало неловко, поэтому я решил подождать на улице.

Она вышла спустя полчаса. Грустная и заплаканная.

Все будет хорошо. Не переживай. Я говорил с доктором. Он сказал, что она поправится. – обнял ее за плечи.

Пабло, ты езжай обратно. Я останусь с ней.

Может…

Нет. Я должна. – она прервала меня. Я понял. Это единственный близкий человек, который пригрел ее, когда она осталась одна. Она хочет быть рядом с ней.

Хорошо. – я взял ее руки, поцеловал их и ее. А потом пошел прочь.

Было сильное желание обернуться, и посмотреть. Она стояла на крыльце и смотрела мне вслед. Кажется, свет от фонаря отсвечивал ее блестящие от слез глаза.

Ехал за рулем и чувствовал, как расстояние между мной и ею, словно нить. Она тянется и тянется, и от этих километров становится все тоньше и тоньше.

========== Часть 6. ==========

Почему больница вызывает у людей в основном именно отрицательные чувства?

Возможно, это потому что с детства нас всех пугают уколами или походом к зубному врачу или мы боимся заразиться какой-нибудь неизвестной болезнью.

Больничные стены вызывают скукоту и уныние. А запах забивается в ноздри и им пропитывается вся твоя одежда.

Это место настолько обособленное, что каждый кто попадает сюда сразу же начинает ощущать себя, как в другом измерении.

Каждый больной в больнице ждет своего посетителя, даже если у него никого нет. Посетитель словно посланец, приносящий весточку с другого мира.

Не успела Марисса прикоснуться к руке своей свекрови, как подумала, что возможно она тоже будет лежать вот так в одиночестве и ждать посетителей.

Дверь за полковником закрылась и мать снова прикрыла свои веки.

Он любит тебя. – негромко произнесла женщина, спустя пару минут. Девушка, которая держала руку не сразу поняла о ком говорит сеньора Лусия.

– Я это сразу заметила. – продолжила она, - и ты любишь его.

Мама, вы… - ее приемная дочь попыталась отрицать догадки свекрови, но ее прервали.

Марисса, я уже достаточно прожила, чтобы понять и увидеть очевидное. – она по-матерински погладила руку смущенной девушки, - я не осуждаю тебя. Он очень красивый, видный. Трудно не влюбиться в такого. А мой сын дурак! Он никогда не видел того, что я вижу в тебе.

Молодая Родригес молчала. Ей хотелось плакать. И не оттого, что она чувствовала свою вину за то, что влюбилась, а от того, что мать ее не осудила, а поняла.

Ты очень красивая, девочка моя. И сильная. Ты заслуживаешь счастья и любви. – сеньора прервалась и приблизила руку девушки к своим подсохшим пожилым губам. – Ты знаешь почему у меня случился приступ?

Нет.

Мой болван сын снова попал в передрягу.

Хорхе?! Что с ним случилось?!

Он пытался провезти в США запрещенные товары и его поймали на таможне.

Но, почему мы не узнали?

Потому что он позвонил мне, и я звонила к Гонсало. Господи! Какой позор! Мне пришлось напомнить Гонсало, что он был близким другом моего мужа и просить предпринять что-нибудь! А потом со мной случился этот приступ и Гонсало уладил конфликт с таможней.

Мама! – успокаивая мать, дочь обняла ее. Женщина погладила ее по спине, слегка прижимая к себе.

Марисса, ты сильная. Не бросай моего сына! Он болван и без тебя пропадет.

Мама, я…я не думала бросать его. – слезы снова потекли по щекам.

Ты может и не думала, но сердце твое хочет, и твой полковник не оставит тебя в покое.

Простите меня, мам.

Не надо просить прощения. Разве за любовь просят прощения. Просто знай, что любовь такое чувство, которое угасает и проходит, а семья это на всю жизнь. Я не могу тебя заставить, я просто прошу тебя остаться с моим сыном.

Хорошо, я вас поняла.

=

POV Пабло.

Приснился сон, что рядом ты со мною,

И пропасть расставаний позади,

Идёшь ко мне, струится смех рекою,

А я шепчу тебе — не уходи,

Побудь со мной ещё хотя б мгновенье,

Ну, дай, тебя я обниму...

Проснулся, вздрогнул, нет виденья,

Как жив ещё от скуки, не пойму.*

Без нее так тоскливо, скучно и тесно. Тесно везде, тесно в этом мире. Ее нет уже целую неделю. Неделю одиночества и грусти. Я вспоминал наше время проведенное вместе. Она смеялась, рассказывала маленькие истории из детства и анекдоты. Никогда не думал, что женщина может читать анекдоты в газетах, да еще и запоминать их. Это так забавно со стороны. Причем в основном они были про солдат.