Чемоданы

– Прекрасно, Мешок. Ты, как всегда на высоте. А то я уже беспокоиться начал…

Плешивый хлопнул, – скорее всего, Михаила, – по плечу, отчего тот вновь принял горизонтальное положение. Губы его расквасились по кафельной плитке, словно, он собрался пить из лужи, в которой лежал.

Натянув на макушку несчастному валявшуюся на полу беспризорную кепку, Плешивый кивнул Зеленому. Они вдвоем с трудом высунули несопротивляющегося бармена из-за стойки. Показ новой коллекции головных уборов прошел успешно. Последовал выстрел, кепка слетела на пол. Плешивый привалил бармена к холодильнику и вытер о него руки.

– Придется уходить задами, – вывел он двусмысленное заключение.

И сообщники выползли в заднюю дверь на кухню.

На улице их ожидала организованная встреча. Напротив входа в здание, прямо на дороге, удобно разместились двое: один лежал, раскинув ноги за ручным пулеметом на сошках, второй сидел, расправляя пулеметную ленту, тянувшуюся из деревянного ящика. Под прицелом был вход. Охранников куда-то сдуло. Сутуацией заправлял бравый швейцар в офицерской фуражке. Заложив за спину руки, он прохаживался позади расчета пулеметчиков.

Проезжая часть была перегорожена пластмассовыми дорожными блоками белого цвета, висели предупреждающие водителей красные фонари (по теме притона), имелся и знак объезда.

Плешивый с Зеленым прокрались вдоль каменного парапета набережной к стального цвета «мерседесу», стоящего в цепи запаркованных на стоянке автомашингостей праздника, и Плешивый, проскользнув за руль, рванул с места.

Сзади послышались ругательства и запоздалая очередь. Швейцар бился в бессильной злобе, смяв в кулаке фуражку. Образ его крупными мазками описывался стремлением вырвать на себе все волосы. Раздалось еще несколько хлопков выстрелов неизвестного происхождения и направления.

Следом за Плешивым и Зеленым из-за угла выскочил Коротких, и, воспользовавшись отвлечением бесноватого швейцара, бегущим кабаном откочевал на полусогнутых с линии огня к ближайшей подворотне, где его встретил блаженно радостный от созерцания столь близкой перестрелки Брюховец. Пистолет он сжимал в потной руке и огорчался только тем, что не смог лично поучаствовать.

Глава 4

Плешивый и Зеленый договариваются об ограблении банка

Солнечный свет полосами прорывался сквозь кремовые вертикальные жалюзи.

В просторной приемной ожидал всего один посетитель. В темно-сером безликом костюме. Этого, все же, оказалось достаточно для создания особой гнетущей атмосферы присутственного места с тихой вязкой духотой, запертой в четырех стенах. С прямой спиной посетитель сидел на диване, невыразительными глазами изучая картину на противоположной стене. Смотрел он на нее снизу вверх, исподлобья, не поднимая головы, стараясь не менять позы, принятой изначально. На полотне, посредством которого неизвестный художник-модернист пытался выразить истерзанное мироощущение, среди россыпи различно окрашенных геометрических фигур выделялась аморфная желтая клякса. Подумать было над чем.

Рядом с диваном стояли телевизор и тумбочка со стеклянным графином, наполненным до горлышка водой. Сверху висел перевернутый круглый тонкостенный стакан. Большой платяной шкаф, для своих, и рогатая вешалка для одежды посетителей дополняли меблировку. У входной двери отстаивался еще один шкаф, больше похожий на горку для посуды, плотно наполненный папками, книгами и скоросшивателями. Все достаточно стандартно для чиновной приемной.

Казенный пейзаж оживлялся у широкого трехкамерного окна. Там за письменным столом у компьютера сидела Алла, на фоне пробившегося наконец к людям света по ту сторону пыльного стекла. Ее окружал собственный, рукотворный мирок из различных безделиц и вещиц, мухами облепивших серый корпус плоского монитора и стол. Стены вокруг были увешаны календарями и открытками. Остатки свободного пространства возле рабочего места заполняли те ненужные предметы, которые подчиненные и зависимые люди дарят начальнику или покровителю по различным подобающим случаям и на которые у того не хватило места в своем кабинете. Начальник угадывался за двустворчатой дверью, выпукло обитой дерматином и переполосованной ромбами обойными гвоздями с круглыми декоративными шляпками.

Алла изредка тихо щелкала мышкой, не отрывая глаз от экрана, поддерживая выморочное состояние паралича в работе учреждения. Это был единственный звук, раздающийся в кабинете.Ожидающий аудиенции даже не осмеливался ерзать.

Зазвонил телефон. Алла безошибочно выбрала трубку из трех возможных вариантов. Молча послушала невидимого собеседника и сообщила деревянному посетителю, что скрытый за дверями Петр Кузьмич просил подойти через часик.

По выражению лица посетителя трудно было определить, обрадовала или огорчила его новость. Но спина его несколько расслабилась.

– Хорошо, Аллочка. Я подойду. Если вдруг вызовут раньше, я у себя, – тихо промолвил чиновник и мягко прикрыл за собой дверь.

Оставшись одна, Алла закинула ногу на ногу, полюбовалась гладкой коленкой в припадке нарциссизма, сняла трубку и отстучала номер, оберегая острые ноготки.

– Светка, привет! Ну, ты где, я тебя спрашиваю? Давай, сейчас! Обед уже скоро, и у меня все пассажиры разошлись. Давай, в «Елы-палы»! Выходи, я уже иду…

На втором этаже торгового центра она задержалась у входа в ресторан, осмотрев себя в огромном зеркале. Слава богу, погода почти наладилась, дождя нет – юбка, разрез, блузка, рюшики, босоножки, наконец. Все очень даже неплохо. Она поправила волосы, придав прическе объем.

Позади импровизированного плетня с чучелами куриц демонстративно скучала над выложенными на дощатый стол руками Светка. Молодой кучерявый парень отделился от соседнего столика, подскочив как на пружинах:

– Садитесь к нам! Тут и вид лучше, – он весело улыбнулся Алле.

Его сосед тоже заулыбался, пододвигая свободный стул.

Стрельнув глазами, Алла молча оценив порыв кучерявого, прибавила медленный кивок головы, похлопала ресницами и устроилась напротив подруги.

Если не знать Светку, а Алла знала ее с первого класса школы, где они совместно мучились до окончания, можно было бы подумать, что она недовольна… На выбор: опозданием подруги, лаком для ногтей, местом встречи, обслуживанием, будущим вообще. Хотя последним – вряд ли. Так далеко она не заглядывала.

Ее глубоко запрятанный взрывной темперамент скрывался за слегка нахмуренными бровями и полуприкрытыми глазами, которыми она внимательно изучала свои хищные накладные ногти. Картина дополнялась слегка выпяченными губами, что придавало лицу обычную маску легкого утомления и недовольства. Ее расположение желающим требовалось зарабатывать.

– Пятнадцать минут, – вялым голосом сообщила она своим ногтям.

– Свет, я бежала. Ну, все, как обычно, в последний момент. Как всегда: соедини с тем, соедини с этим… Вечно неймется!

– Ладно, закажи что-нибудь. Я линзы не надела.

Алла приняла меню.

– Я на диете, – выдала последнюю новость Светка.

Подруга махнула рукой и, не глядя в карту, сделала заказ.

– Ребята за соседним столиком, – монотонно произнесла Светка, когда официант в красной с цветочными узорами косоворотке удалился, скрипя сапогами.

– Да уж заметила, нетрудно было. Перебьются. Хотя моего Крокодила Гену пора и проучить. Все вечера где-то шляется… А ты, я смотрю, прямо настроена уже в «Палках» знакомиться, – засмеялась Алла. – Конкретно!

Светка не поддержала юмора, учитывая серьезность темы, и ответила неопределенным хмыком.

– У меня есть предложение получше, – Алла сделала паузу, завладев вниманием. – В общем, поехали на море!

Медлительная до момента принятия решения, Светка задумчиво сделала несколько движений длинными пальцами и ответила вопросом, не вдаваясь в собственные сомнения:

– А твой?

В ответ, который Алла предварительно, несомненно, обдумала, она сообщила, что собирается это проделать назло строптивому спутнику жизни. Необходимо на недельку вырваться из рутины жизни. Заметила, специально для Светки, что там-то, на горячих югах, выбор будет определенно получше: пустила, так сказать, для верности в бой тяжелую артиллерию.