Чемоданы

Вечером встретились у готического серого здания ЦУМа. Валера поменял дислокацию. Чем-то недовольный, он всю дорогу гудел, совмещая поездку с инструктажом.

Остановились, немного не доезжая трехэтажного здания из оштукатуренного и раскрашенного в синий цвет бетона с большими непрозрачными окнами, забранными металлическими переплетами. Постройка сильно смахивала на офис и была возведена прямо на набережной Москва-реки к югу от центра в промзоне.

«Корабль» крепко сел на мель, пришвартованный к берегу. В плавание уйти он не мог, но подсвечивался разноцветными гроздьями гирлянд, которые свисали с крыши для создания настроения у отъезжающих в разгул гостей. Огни красиво переливались, освещая грязную воду, и отражались в ней вторично, изломанные легкой рябью.

Собираются только свои, – проинформировал Валера. – На стриптиз, в основном. Крышуют заведение «Лунные». Милиции местной, правда, тоже приплачивают. Чтоб пожарники не доставали, – хмыкнул он. – Давай, действуй. Твой выход.

– А ты не пойдешь?

– Мне нельзя. Дави на то, что нужно действовать быстро. Времени на раздумья нет. Иди!

– Вечеринка в самом разгаре, – улыбнулся Зеленый.

– Давай, вали, – мрачно посоветовал Валера. – На шесте не крутись… Можешь привлечь внимание.

– Главное, облав не проводите.

– Себя береги.

Такси уехало. Зеленый посмотрел вслед, пока машина не завернула за поворот.

Зеленый не мог видеть, скрывшихся от него за трансформаторной будкой на обочине Коротких и Брюховца, стоически мерзших на дежурстве. Валера начальственно кивнул подчиненным, словно досылая патрон в патронник, и те рысцой метнулись к причалу «Корабля».

Поеживаясь от свежего сырого ветра, Зеленый миновал двух охранников. Швейцар в военизированной шинели и фуражке с кокардой, из-под околыша которой торчал залихватский чуб, угодливо распахнул массивную дверь перед посетителем.

По обе стороны небольшого холла, сквозь широкие проемы, обрамленные тяжелыми болотного цвета портьерами, виднелись накрытые столы с кульками крахмальных салфеток между приборами. Обозначенная под ступеньками красными огоньками, лестница-трап вела наверх. К Зеленому подскочила девушка в голубом с огнедышащими драконами кимоно, держа в руках кожаную папку с меню.

– Желаете в ресторан? – попыталась угадать «японка», готовясь предложить папку к рассмотрению.

– Нет, я поднимусь в клуб.

– Пожалуйста, проходите. Выступление уже началось, – она призывно изогнулась в сторону лестницы.

На следующем уровне располагалось казино. Подпольное, естественно, хотя и поместилось на втором этаже. Зеленый одолел еще два лестничных марша и оказался на площадке, заставленной креслами. Охранник угнездился за небольшой деревянной кафедрой, и похоже тешил себя компьютерной игрой. Зеленый толкнул окованную железом дверь и ступил внутрь.

На него обрушилась громкая, сотрясающая внутренности, музыка и плотный, пропитанный сигаретными миазмами, осязаемый горячий воздух. Атмосфера чувствовалась распаленной.

Разделенный легкими декоративными решетчатыми перегородками и колоннами на несколько зон с различными видами столов и кресел, ночной клуб занимал все пространство этажа. В центре выделялось единственное хорошо освещенное место. Танцевальный пятак охватывал круглый подиум с металлическим шестом, который обхватила бедрами слегка одетая длинноногая девица в туфлях на огромной прозрачной подошве. Она томно стягивала длинную как чулок черную перчатку в такт ритмично вспыхивающим разноцветным софитам. Второй перчатки она уже лишилась. Программа действительно началась.

Танцующих не наблюдалось. Часть столиков была занята. Публика выглядела достаточно разношерстной. Перед эстрадой выделялась компания солидных мужчин в темных костюмах и галстуках, заинтересованно созерцавшая стриптиз.

Вдалеке, у стойки бара, восседало на высоких стульях несколько мужчин и женщин. Они посматривали на огромный настенный телевизор, на экране которого со знанием дела мутузили друг друга два темнокожих боксера. Один из смотрящих за финальной частью избиения спортсмена в смешных розовых трусах с длинной бахромой был абсолютно лыс. Или выбрит.

Зеленый просочился извилистой тропой между столиками до стойки бара. Он заказал джин-тоник, взобрался на свободный табурет рядом с лысым и начал заговорщически озираться.

Наконец, он решился, посчитав момент удачным, и обратился к своему лишенному растительности соседу, делавшему вид, что он увлечен боксом:

– Как дела, Плешивый?

Плешивый резко повернулся, словно ждал вопроса. Повел хрящеватым носом с горбинкой и ощупал Зеленого взглядом хитрых зеленых глаз с очень редкими и белесыми ресницами. Только брови на его гладко выбритом лице держали последнюю видимую оборону. В лице и даже позе сквозило барское пренебрежение. Откинув блестящий мослатый череп назад, он бросил:

– А, это ты, Зеленый? Да, знаешь, сначала было неплохо… – Плешивый закурил с помощью бармена, – а потом так и осталось. А что?..

Зеленый с готовностью улыбнулся, понимающе закивал головой:

– Дело есть. Миллиона на три, – прошептал он. – Долларов.

Плешивый затянулся. Зеленый наблюдал за его кистью с длинными пальцами, оканчивающимися гладко отполированными ногтями. Мизинец он отводил в сторону.

– А я думал – рублей. Суетишься, Зеленый. На жизнь не хватает? Михуй! – окликнул он пухлого бармена. – Поставь две, завтра, на шестого. Семь к трем.

Бармен подобострастно кивнул, пометил что-то в блокноте и вернулся к протирке стаканов. Боясь оставить их своим попечением.

Коротких и Брюховец, оба жмурясь, – Коротких от мерцания огней, а Брюховец от вида полураздетой, можно даже сказать полуголой девицы, – прошли наискосок через зал и, выбрав местечко потемнее, пали в глубокие вольтеровские кресла, посчитав их удобным наблюдательным пунктом.

Брюховец, правда, заметно нервничал: с его ракурса разоблачение актрисы было видно плоховато, обзор закрывала колонна, приходилось высовываться вперед. Мешал и пестрый шарф, которым сыскник замотался до бровей. Но чего не сделаешь ради конспирации.

– Чего это ты ко мне обратился? Тут от трех миллионов мало кто откажется, – Плешивый обвел рукой зал, и посетители мгновенно перестали смотреть на них.

– О твоем везении ходят легенды, – сказал Зеленый.

– Даже в полиции? – рассмеялся Плешивый. – Шучу, шучу, – и он мотнул головой, приглашая Зеленого за собой.

Они сели за столик недалеко от стойки, за которым кунял полусонный старик с флегматичным выражением лица.

– Смотри-ка, сегодня рано откинулся, – отметил Плешивый.

Коротких, удовлетворенный увиденным контактом, короткой фразой, сказанной одним углом рта, отправил Брюховеца в отрыв с важным сообщением руководству.

Со стороны это выглядело забавно. Неизвестный шпионской наружности, – а Брюховец несмотря на вялые протесты Коротких прилежно загримировался шарфом, – выскочил из-за углового столика. И закрывая дополнительно лицо рукой и пригибаясь как под обстрелом, зигзагами помелся к выходу.

Несмотря на все предосторожности, на него никто из зрителей разогревающегося шоу не обратил никакого внимания.

Только метрдотель с интересом посмотрел на его эволюции, махнул рукой и за Брюховцом побежал бородатый коротышка. Гораздо позже мы узнаем, что за личность это была…

Выскочив на улицу, Брюховец, считая себя неузнанным, рванул к таксофону на углу темного проулка, перпендикулярно отходящего от набережной. Он снял трубку для вящего затуманивания своих действий, достал из кармана сотовый телефон и прохрипел в какой-то из двух микрофонов:

– Плешивый и Зеленый… Понял… Мы на чеку… Есть!

Он повесил трубку телефонного автомата и, прижимаясь к стене, под бдительным оком бородача и швейцара, скрылся в темноте. Бородач потянулся вослед Брюховцу, вынужденно бросившему Коротких одного досматривать многообещающую программу. От зависти Брюховец даже зримо представил себе довольную морду напарника, разлядывающего перси стриптизерши…