Страница 71 из 76
- Стрессы несомненно жизнь укорачивают, зато чрезвычайно возбуждают аппетит, - только и сумела я произнести до того, как принялась набивать рот.
Кристина отозвалась с уже набитым:
- Так оно и есть, а на хорошие манеры мне...
И дальше уже нечто совсем нечленораздельное.
С умилением и чуть ли не со слезами на глазах наблюдала Эльжуня за тем, как мы поглощаем все это богатство. Кристина попыталась что-то сказать, чуть не подавилась, закашлялась и все-таки героически довела начатое до конца, проговорив сквозь кашель:
- Наши родные... польские... отечественные поллитра... на ужин. Позавтракаем и поедем купим...
Удивленная такими алкогольными наклонностями благородных паненок, Эльжуня тем не менее спокойно и с достоинством возразила:
- Зачем же за ними куда-то ехать? В холодильнике всегда найдется парочка-другая бутылок. А что? Ведь вы же никогда такого не пьете.
Я-то Кристину поняла с полуслова. Наученная ее горьким опытом, предварительно проглотила то, что оказалось во рту, и пояснила:
- Надо обмыть событие. А для этого случая с нашей польской ничего не сравнится.
Добрая и заботливая Эльжуня была не только отличной хозяйкой. Она еще и соображала.
- Так вы нашли сокровище? - обрадовалась она. - Какое оно? Где нашли? Как выглядит? Покажете всем?
- Нет, не всем! - отрезала Кристина, успев к этому времени откашляться. - Только особо доверенным лицам. Не так уж много того, на что смотреть, зато впечатляет.
- А пока, Эльжуня, никому ни слова! - добавила я. - За ужином расскажем и покажем, но только Кацперским.
- За ужином! - еще больше обрадовалась гостеприимная хозяйка. - Ну так я приготовлю такой ужин, что не скоро забудете!
***
До торжественного ужина мы с Кристиной успели всесторонне обсудить проблему.
Баснословный фамильный алмаз нравился нам с каждой минутой все больше и больше. Просто смотреть на него - и то ни с чем не сравнимое наслаждение. А когда еще при этом осознаешь, что такое уникальное сокровище твое - ну, это, знаете ли, даже и описать невозможно. Разделить его на две части? Наверняка в таком случае стоимость его возрастет, но тогда исчезнет живой огонь в середине камня, сверкание, от которого дух захватывает и сжимается сердце. Жалко...
Как-то сразу стало понятно, что алмазы можно любить. Тому в истории есть множество примеров. Поняли мы также и то, почему никто до сих пор не разделил наш алмаз на две части. В основном в нашем роду алмазом владели женщины, а у какой бы из них поднялась на него рука, какая решилась бы уничтожить такую красоту...
- Да никакая! - подтвердила вслух Кристина, нимало не сомневаясь, что мы думаем об одном и том же. - И знаешь, мне кажется...
- Правильно тебе кажется. Так что посмотри еще раз свои марки.
- Ты ведь сама говорила, они не мои, а Кацперских.
- Не все. И откровенно говоря, Кацперским на них... скажем, наплевать. Не стану при алмазе выражаться. А тебе полагаются десять процентов за оценку и продажу. Деньги получишь неплохие.
- Жаль мне марок.
- Мало ли что. Мне, может, тоже жаль комодика маркизы де Помпадур, а я же ничего не говорю. Предков распродавать не станем, а вот те часы в холле...
- И если Кацперские не проболтаются, может, Хьюстон и купит наше родовое имение со всем содержимым?
- Сомневаюсь, не такой уж он дурак, догадается. И покупать не станет, а вот нас может поодиночке прикончить, чтобы похитить алмаз.
- Господи! Сколько сразу новых проблем! Слушай, давай все-таки решать: идем по стопам предков или придумываем что-то новенькое?
Я понимала Кристину. Она хотела знать, будем ли мы поступать, как все очередные владельцы алмаза, то есть прятать его куда подальше, возможно, вытаскивая время от времени и любуясь на него? Мы находились как раз в начале очередного этапа. Алмаз сменил владельца и ждал, что мы с ним сделаем. Продаем и получаем какие-то бешеные деньги или оставляем, чтобы изредка наслаждаться потрясающей красотой камня, отказавшись от первоначального стремления разбогатеть и устроить свои личные судьбы?
Настроение стремительно падало. Две идиотки, такое счастье привалило, а они чуть ли не в отчаяние пришли.
- Хорошо еще, - мрачно заметила Кристина, - что над нашим алмазом никакое проклятие не тяготеет и мы располагаем свободой действий, не опасаясь, что нас ждет лютая смерть. Хотя от этого не легче. И все равно. Поскольку с самого начала мы с тобой были настроены на изыскание больших денег, давай подумаем, не выдоим ли их из доставшегося нам наследства, оставив алмаз в покое.
- Ты собираешься жить в замке?
- Спятила?
- Вот и я говорю - на черта нам этот Нуармон?
- А если не найдется на него покупателя?
- Тогда пусть себе стоит, не поджигать же его. На аукцион выставим.
- А о нем умолчим? - ткнула Крыська пальцем в сверкающее чудо.
- Полагаю, не станем умалчивать, хотя бы из-за рекламы. Представляешь, как она пригодится при продаже замка и его содержимого? Но не сразу признаемся, сначала придумаем для него надежное убежище. Согласись, место под шкафом в доме Кацперских не самое подходящее.
- Правильно. Об алмазе в любом случае стоит сообщить. А вдруг все-таки когда-нибудь решимся продать. Ну ладно, пошли на ужин. Заодно посоветуемся с Кацперскими.
***
Поскольку стол для торжественного ужина пером не описать, я и пытаться не стану. Но вот хозяйка навела последний лоск, все уселись. Мы, старики Кацперские и трое их детей. Все глаза с любопытством устремлены на нас. Воцарилась напряженная тишина.
- Вам как желательно - с самого начала или сразу конечный результат? спросила Крыська.
Все пятеро ответили одновременно, причем у каждого было особое мнение. Верх одержала Марта. Наверное, благодаря пронзительному голосу, ну еще и потому, что, нацепив на вилку кусок селедки, угрожающе размахивала им под носом братьев.
- Сначала результат! - потребовала она. - А уж потом по порядку. Иначе помру от любопытства, так и не дождавшись результата. Да и не пойму ничего из рассказа, все буду думать - а чем закончилось?
- Ага, значит, результат. Проше бардзо, пожалуйста. Вот результат.
И, вынув из кармана алмаз, я положила его в центре стола, между салатом из помидоров и грибами в сметане. Как раз под лампой, спускавшейся с потолка. Явно довольный соседством, алмаз рассверкался так, словно посередине стола вспыхнул яркий огонь, затмивший свет лампы.