Страница 6 из 11
Однажды, когда Егор вышел из операционной, его сочувственно придержал за локоть заведующий отделением и сказал:
– Я уже отменил на сегодня все твои следующие операции. Не волнуйся, Егор. Соберись и поезжай домой. У тебя кое-что случилось. Я уже позвонил всем, кому нужно. Если что – звони. Подъеду.
Дальше был страшный сон. Машины полиции и «Скорой» у подъезда, кровь на полу квартиры, белое лицо Леры, ее застывший взгляд. Светлану вынесли на носилках. Катю вывели в наручниках. Егор, наверное, оглох от потрясения и боли. Он ничего не слышал, только невероятные, нереальные кадры, как в чужом кино. Его о чем-то спрашивали, он не смог ответить ни на один вопрос. Подписал какие-то бумаги, и его, наконец, оставили в покое.
Он посмотрел на разоренное, истребленное пространство, которое еще утром было домом для его семьи, и острая боль перехватила горло, поползла по груди, взяла в тиски сердце. Он не видел спасения. И подумал об охотничьем ружье, которое когда-то сдуру купил, собираясь приносить добычу своим девочкам, как настоящий кормилец. Да, это выход, потому что он не перенесет ни состоявшегося, ни грядущего горя, а масштабы позора и вовсе не совместимы с жизнью.
Егор очнулся из-за отчаянного, тоскливого и безутешного плача, который доносился из детской. Бросился к Лере. Она лежала на кровати, даже платье ее было мокрым от слез.
– Папа, – прокричала она. – Это я во всем виновата. Это я, папочка!
А потом тяжело, заикаясь и всхлипывая, она рассказала, что случилось.
Лера бежала домой из школы. За оградой двора ее остановила женщина, которую она даже не узнала. Катя была красиво и ярко одета, накрашена, улыбалась. Лере в голову не пришло, что перед ней то самое чудовище, которое скандалило у них две недели назад. Женщина сказала, что она из городского отдела образования и принесла для Леры документы на поездку в Париж по обмену учениками. Очень долго выбирали достойную кандидатуру, единогласно решили, что это будет Лера. Но времени на оформление осталось совсем мало. Поэтому она пришла домой. Документы должна заполнить мама. Только во время рассказа Лера вспомнила, что когда она нажимала на звонок, тетя из образования стояла в лестничном пролете на две ступеньки ниже. Мама не видела ее на площадке.
Короче, Светлана открыла дверь. Катя ворвалась, оттолкнув Леру. Дальше Лера заходилась в рыданиях, не могла восстановить последовательность событий. Она помнит, как мама кричала: «Пошла вон. Я звоню в полицию». Света нажала вызов 02 на видеозвонке. Катя кричала еще громче. Лера запомнила слова: «Ты виновата, оклеветала, наговорила, запугала… Я тебя разоблачу, заткну, ты пожалеешь, что родилась на свет». В какой-то момент Света схватила со стола кухонный нож. Она пыталась испугать Катю. Но та вдруг захохотала, притянула к себе Леру и прикрылась ею. Кричала что-то совсем страшное. Светлана бросилась вырывать из ее рук Леру. Они тянули ее в разные стороны. Когда Катя разжала руки, Лера упала, Света отвернулась, чтобы ее поднять. И тут Катя ударила ее по голове мраморной разделочной доской. А когда Света поднялась с окровавленными волосами, Катя, уже в полном безумии, ударила ее ножом. К счастью, у них дома только тупые ножи. Рана оказалась неглубокой.
Потом полиция, «Скорая», Егор, действующий на автомате, на дне отчаяния и страха, принимающий какие-то решения лишь потому, что на него все время смотрят огромные глаза Леры, в которых только вопросы. Глаза, перед которыми было стыдно за трусливую и жалкую мысль о спасительном охотничьем ружье, которое прекратит его эгоистичные муки.
Страницы итога
Через полгода Егор медленно шел в мягких сумерках по Чистым прудам в Москве. Думал сразу обо всем. Самые невероятные, чудовищные события могут привести к желанной перемене. Его давно приглашали в отличную московскую клинику, но он не мог оставить ни свой город, ни своих больных. Он был уверен, что нужен там, как нигде. Но после криминально-семейной драмы оставаться там, конечно, было нельзя. Лера отказывалась ходить в школу. Света после больницы не выходила на улицу.
Что изменилось? Да все. Изменился Егор. Взрослый мужчина, впавший в мальчишеские иллюзии, вернулся к себе. Да, он тогда принял верные решения. Света с трудом, но все же согласилась с его доводами. Они отказались от судебного преследования Кати. Адвокаты подписали мировое соглашение с суммой компенсации за лечение Светланы и причиненный моральный ущерб. Сумма была внушительная, снимающая все вопросы. Егор сразу же написал расписку в получении этих денег и передал адвокату Кати со словами: «Не возьму ни копейки, пусть с этим не пристает».
Он принял предложение московской клиники. Потом было время, когда житейские хлопоты на новом месте отодвинули драму их жизней на обочину прошлого.
Отношения со Светланой ровные, партнерские, в меру теплые и совсем без надрыва, к чему он и стремился. Что-то тогда ушло навсегда, значит, так тому и быть.
Умерла ли мечта Егора о блаженном слиянии с нежным, гармоничным, женственным идеалом в облаках любви под переборы серебряных струн? Вот сейчас он себе сказал: нет, она не умерла. Она дает о себе знать в неожиданно высоком дыхании, в ярких лучах красоты, которые вдруг обжигают глаза. Он просто понял, в каких стальных рамках нужно держать свое воображение, чтобы не обознаться, не перепутать. Стихи писать он перестал.
Катя была уволена с работы в день нападения на Светлану. Муж без объяснений ушел в свою коммуналку, из которой и пришел три года назад. С матерью Катя практически перестала разговаривать, пусть у той закончится весь запас оскорблений и обвинений. Рано или поздно надоест. Она вынесла все свои унижения, испытания. Конец им положил Егор. Когда Катя получила от адвоката расписку в получении им денег, которых у нее в помине не было, она облегченно вздохнула. И подумала: «Он все-таки меня любит». И жизнь перестала казаться сплошной пыткой. Она заставила себя выждать два месяца и лишь потом попыталась связаться с Егором. Сразу узнала, что семья уехала из города навсегда. Это был страшный удар. Даже мать смягчилась и хлопотала вокруг кровати Кати, на которой та пролежала почти две недели. Не разговаривала, почти не ела. У нее не было ни одной идеи, ни одной причины, чтобы дальше жить. Но однажды ночью она сообразила: Москва близко, найти там не последнего хирурга, наверное, нет проблем. Утром она начала искать работу. Главное, накопить немного денег.
Неисповедимы пути любви. Счастье людей иногда напрямую зависит лишь от того, что судьба не даст им пересечься.
Воровка
Оля сидела на табуретке посреди хаоса своей новой квартиры, голова чуть кружилась от усталости и запаха свежего дерева и краски. Она – литературный редактор с очень скромной зарплатой – однажды решилась на отчаянный шаг. Влезла в ипотеку и купила квартиру в новом красивом доме. Какие-то деньги, конечно, удалось получить за свою старую однушку в обшарпанном девятиэтажном доме, который влачит необратимо угасающее существование. Оля давно не могла дышать из-за преследующего ее запаха влажного, гниющего подвала, из-за того, что все вокруг нее сыпалось, разваливалось и подлежало восстановлению, как оказывалось, на пару дней. У Оли в жизни была одна святая идея. Она мечтала о своем маленьком, уютном и комфортном жилье. О ровных стенах, безупречных полах, по которым можно ходить босиком, об удобной новой мебели и красивых пустячках для услады глаз. И когда она решилась влезть в кредит, то отказалась от полумер. Она ничего из вещей не взяла с собой на новую квартиру. Только необходимые тряпки и книги.
И вот теперь, сидя на единственной новой табуретке, она мучительно считала. Это, в принципе, самое тяжелое для нее занятие. Хорошо, что на свете живут бухгалтеры и кассиры, они помогают Оле забыть самый ненавистный школьный предмет – арифметику. Но вот пришлось. И Оля справилась с ремонтом, рассчиталась с рабочими. Сейчас сидит со списком самой главной мебели, отмечает на бумаге, какие заказы сделала, что и когда привезут, сколько и кому нужно заплатить.