Страница 8 из 19
Моё любимое время — это не только осень, но и обед. Долгожданный звонок разносится по просторной аудитории, оповещая студентов о перемене. Но все явно ждут звонок не из-за перемены, главная причина — обед. А кто не любит поесть? Если только Мина, следящая за своей фигурой больше, чем за разгульным парнем, что прямо сейчас лапает японскую ученицу по обмену — Нанами.
Размеры столовой не перестают удивлять. Архитектура тоже не отстает. Обменявшись взглядом с сидящим около окна рыжеволосым, иду за подносом. Бургер с картофелем фри и маленькой колой — просто прекрасный выбор. Но не для университета. Вместо вкусного бургера — противный суп с зелеными водорослями, вместо картошечки фри — ужасный салат, украшенный криво порезанной редькой сверху. А любимую колу заменяет кофе с несвежим молоком. Идеально. Я буду молиться на нормальную еду. Не понимаю, они детей травить так собрались?
Забираю поднос и направляюсь к столику друга, но свист блондина привлекает всё моё внимание на себя. Тэхен жестом руки подзывает меня к себе. Я что, собака? Пусть своих шестерок дрессирует. Не обращаю внимание. Продолжаю путь.
— Не много ли ты набрала? Фигуру не испортишь? — едкий голос незнакомого парня пронизывает моё сознание.
— К черту фигуру! Если вкусно, значит ноль калорий. — вспоминаю поговорку моего друга. Без улыбки Джина вспоминать нельзя.
Сажусь, задевая подносом плечо рыжего. Белая рубашка медленно начинает окрашиваться в коричневый.
— Прости, Чимин, боже. Прости, — беру салфетку и вытираю рубашку друга.
— НаЫн, все в порядке, извиняешься, как будто жизнь мне испортила, а не рубашку. Я быстро, — он вышел из-за стола.
— И это не первый раз, значит отрабатывать придётся за два раза, — от последней фразы меня бросило в дрожь. «Это же первый раз. Я никогда не пачкала ему рубашку. Или… Нет, — испуганно мотаю головой, — нет… Это сон, это всего лишь сон.» Из раздумий меня вытянул писк Джинхи:
— Он прилетел! Ааа! Я волнуюсь. Говорили, он красавчик, — остальные девушки ей поддакивали.
Какой красавчик и кто прилетел? Это я поняла через секунду. Эффектно вошедший брюнет с опущенной головой остановился посередине столовой. Медленно поднял голову, открывая вид на угольные глаза. Осматривая университетскую столовую, взгляд парня остановились на мне.
В голове резко пролетели все моменты: Чимин, рубашка, парк, клубничное мороженое, фонари, фары, крик, темнота. Все маленькие кусочки собрались в единый пазл. Я узнала те напуганные глаза из чёрного кабриолета. Это точно они…
— Это был ты? — в горле встал неприятный ком. Глаза постепенно начали слезиться. — Ответь мне!
========== Телохранитель ==========
Flashback
Два парня сидят на высоком подоконнике, рассматривая оживленную улицу в окне.
— Лос-Анджелес — действительно прекрасный город: много работы, сексуальных блудниц, денег. Вот что ещё для счастья надо, Чон? — докуривая вторую подряд сигарету, блондин вручает зажигалку собеседнику. Тот тихо отмахивается, как будто продолжая что-то высматривать на узеньких тёмных улочках, где отчаянно стараются подавать последние признаки жизни множество нетрезвых людей.
— Вот угораздило же тебе дом выбрать именно у клуба, у тебя определенно нос на такое подвешен, — зажигалка на секунду освещает бледное лицо курящего парня, — ещё вчера ты отказался от жаркого секса с не менее сексуальной девицей, а сегодня вообще даже курить, похоже, бросил, — с упреком в хриплом голосе пояснил блондин.
— Я в норме, — в потухшем взгляде не осталось ничего того, что когда-то сияло.
— Окей, не хочешь говорить — срать, твоё дело. Но если ты опять в дерьме, я тебя из него вытаскивать не собираюсь.
— У тебя есть новые заказы? — переводит немного расширенные из-за темноты зрачки на друга.
— Блядь, вот нахер напомнил? — с заметным недовольством толкает брюнетка в плечо. — Даже шлюхи не помогают забыть всё это дерьмо. Умри, Чон Хеншик, — докурив, выбрасывает окурок в приоткрытое окно.
— Аккуратнее со словами. Если услышит, твою гнилую расчлененку по всему континенту собирать будут.
Немного помолчав, раздраженно ответил:
— Да похуй мне на этого старика и его самовлюбленную дочь, тебе-то дали задание?
— Да, — тихо произнёс брюнет.
— Давай угадаю, Монику по магазинам повозить? Весёлая, однако, у тебя жизнь.
Темноволосый закатил глаза.
— Поверь, это не так легко, как кажется. Ты бы повесился не добравшись до магазина, — смешинка проскользнула в негромком голосе.
— Да ну нахуй, — скорчил недовольную гримасу.
Оба засмеялись, привлекая внимание стоящих под окном девушек:
— Развлечься не хотите, красавчики? — громко спросила высокая брюнетка.
Блондин медленно повернул голову на друга.
— Это твой шанс, Гук. Не упусти его. Посмотри какие горячие девочки, будь джентльменом в конце концов, — подбадривающие залепетал напарник.
— Сам справишься, мне вылетать на задание через два часа, — незаметно улыбнулся.
— Как знаешь. Куда летишь? — накидывая белое пальто задал вопрос Чону.
— Сеул, — уголки губ резко опустились.
— Вижу, ты не рад возвращению на родину, — уточнил Мин. — Я поработаю за двоих, друг, — парень подмигнул и вышел, захлопывая дверь, что с неприятным скрежетом закрылась, пропуская прохладный воздух в заведение.
***
Милая стюардесса склонилась над читающим парнем, открывая вид на неприлично открытое декольте, обнажающее часть груди. Ей молодой человек показался интересным, и она решила, что должна обратить внимание этого загадочного парня на себя.
— Тебе дать кофту? — не отрывая заинтересованный взгляд от триллера, спросил непонимающую девушку.
— Прости, что?
— Прикройся, — из подлобья заглянул в зеленые глаза стюардессы.
— Но мне жарко просто… — начала отмазываться рыжеволосая.
— Проветрись, — лёгкая ухмылка парня заставляет её съежиться, — за бортом. Кольцо снимай, прежде чем клеить кого-то. Вы, девушки, такие испорченные, — цокнув, протянул руку к девушке, кидая в ту своей кофтой. Она покраснела и убежала, оставляя после себя приятный запах ванили.
— У него пистолет! — заорала пожилая женщина, привлекая внимания пассажиров. Мужчина ударяет оповестившую локтем.
— Если хоть кто-то пошевелиться или пикнет, я продырявлю этой суке бошку! — приставил пистолет к напуганной женщине.
Стюарт спохватился, успев нажать на кнопку «тревога» и сразу же упал на холодный пол самолёта. Бордовая форма начала окрашиваться в более яркий и насыщенный цвет. Из-под мертвого тела вытекали ручейки крови. В ужасе пассажиры завопили.
— Я сказал заткнулись! — вторая пуля пришлась в молодую девушку. — Так будет с каждым, кто посмеет меня ослушаться.
Звуки тревоги разносились по всему самолету, оповещая всех пассажиров об опасности. Брюнет вскочил с места, пробегая через люксы. Попав в бизнес класс, парень, оценивая ситуацию, пробежался по всем пассажирам и остановился на преступнике, что запихивал деньги в большую сумку.
— Подонок, — прошипел темноволосый, замечая как дуло пистолета направляется на него. Сейчас он был мишенью для кого-то, странное чувство быть на волоске от смерти. Раньше он отбирал жизни у сотен людей одним выстрелом, сейчас же цель — он.
— Стоять на месте, ублюдок! — мужчина с сумкой в руках, начал приближаться к брюнету.
Нет, Чону не было страшно за свою жизнь, ему было страшно за тех людей, что находятся в этом самолете, оказавшись не в то время, не в том месте. Как потенциальный убийца может переживать за жизни простых смертных, которых убивал и глазом не моргнув? Может он и убийца, но душа и сердце в нем ещё есть.
— «Чонгук, всегда помогай нуждающимся, не забывай о них. Не теряй человечность никогда…» — слова матери не давали потерять веру в самого себя.
Чонгук с раннего детства был продан Чон Хеншику, который за десять лет стал ему отцом. С двенадцати лет на его детских руках оставалась кровь. Ему казалось, что он погряз в ней, что от неё никогда не отмыться. Каждый день, возвращаясь после занятий, ему приходилось ходить в вечернюю школу — школу убийц. За большие деньги он убивал людей, забывших, что такое закон. Веря, что так он помогает людям, не замечал, что с новым убийством становиться ближе к Хеншику и его группе. В девятнадцать лет его назначили телохранителем дочери Хеншика. Эта работа была утомительнее убийств, что он совершал. Чон с раннего детства стал марионеткой влиятельного человека. С детства он научился выживать.