Страница 5 из 6
– Доброе утро, барышня, – поздоровался Никита, увидев Машу.
– Тебя как звать?
– Никита. Сын старосты. Барин меня сюда определил.
– Так это ты сбежать пытался?
– Да.
– Чем же плохо у моего папеньки? Уж столько он для вас делает, – Маша поджала губки.
– Так всегда плохо, коли сам себе не хозяин, – просто отвечал Никита.
– Маменька кричала, что зря папенька вас простил, что стоило вас примерно наказать перед всей деревней.
– Что ж, барышня, ты так же считаешь?
– Да, так же.
Характером Маша была в мать. Считала, что с крепостными нужно быть строгим, иначе они не будут уважать хозяина.
Никита лишь пожал плечами.
– Воля твоя, барышня. Прощения барина Николая Андреевича никогда не забудем.
– Не верю я тебе, – прищурилась девочка. Повернулась и вышла из конюшни.
– Хорошая девка, – проговорил Никита, когдаюная хозяйка скрылась из виду.
– Ты даже думать о ней не смей, – кучер подошел неслышно и взял пареньказа ухо. Сжал больно.
– Да я ж просто так, дядька Фрол.
– Еще раз услышу – пройдусь по тебе плеткой, – пригрозил мужчина.
Легко давать приказ кому-то, а вот сможет ли человек выполнить его, никого не интересует. Должен подчиниться и точка. Хоть что с собой делай. Приказ старшего члена общества для младшего члена равен закону.
Никита все чаще и чаще думал о барышне Марии. Вспоминал их неожиданную встречу на конюшне. Рисовал в воображении новые встречи. Ему было без разницы, о чем вести разговор с юной хозяйкой. Лишь бы слышать ее прекрасный голосок и видеть ее прелестное личико.
Никита видел ее во время выездов, когда барышня, одетая в костюм для верховой езды, садилась на свою лошадь, выведенную им. Сколько же грации было в ее простых движениях. Иногда Мария бросала взгляд на своего крепостного. В ее взгляде не виделось ничего, кроме высокомерия. Однако Никиту высокомерие юной хозяйки не расстраивало, настолько он упивался счастьем нескольких минут лицезрения.
Умом Никита превосходно понимал разницу в их с Марией положении, но ничего не мог с собой поделать. Даже сны все наполнились ее присутствием. В них Никита спасал любимую в самых разных ситуациях. То лошадь вдруг понесла, а он ее остановил. То девочка, гуляя по берегу, падает в воду и тонет в своем платье, а он слышит крик о помощи и бросается в пруд.
В яви же Никита никогда не допускал мысли, чтобы с барышней случилось несчастье. Он желал ей всегда улыбаться и быть счастливой до конца жизни, которая должна быть долгой-долгой.
Как-то в конце лета Мария перестала выходить из дома. Никита больше недели не видел ее.
– Дядька Фрол, что случилось с барышней Марией? – спросил он кучера как можно спокойнее.
– Так сидит взаперти. Ты-то что спрашиваешь?
– За что же?
– Этого знать нам не положено. Видать, снова она наказана барыней.
– Чем же могла барышня провиниться?
– Мало ли чем дите перед родителями провинится. Ты ведь тоже побег совершил, чем заслужил строгое наказание. Я бы тебя выпорол вместе с братьями.
– Простил же барин нас, – напомнил Никита и мысленно поблагодарил Бога, что не сын кучера. Его дети часто попадались под горячую руку, хоть и были безмерно любимы отцом.
– Так ведь то барина воля. Моя воля его воле не противоречит.
Никита решил каждое утро радовать Марию букетом цветов. Тех, за которыми она вставала на рассвете. Он однажды подглядел за ней и теперь знал любимые цветы.
Мальчик встал раньше, чем обычно. Украдкой покинул комнатку, где спал вместе с кучером. Пробирался в сад и нарвал букет.
Комната барышни располагалась на первом этаже. Окно было открыто. Никита оставил цветына подоконнике и быстро вернулся на конюшню.
Так прошло пять дней.
На шестое утро едва Никита положил букет, из-за шторы вышла Мария. Мальчик хотел убежать, но желание поговорить пересилило.
– Так вот кто приносит цветы! – воскликнула она шепотом.
– Ты перестала выходить, барышня, и я решил тебя порадовать. Тебе нравится?
– Маменька допытывалась, откуда цветы.
– Теперь ты знаешь.
– Вот скажу, так тебя накажут. Фрол знаешь, как сильно сечет?
– Не скажешь, барышня, – уверенно сказал Никита и даже мотнул головой.
– Ты совсем не боишься розог? – удивилась Мария.
– Ради тебя, барышня, – поклонился крепостной, – я готов выдержать любое наказание.
– Ступай.
Мария ничего не сказала матери.
Никита продолжил приносить цветы.
Выйдя от Алексея, Снежана позвонила Наталье. Она хотела узнать про однорукую девушку.
– Здравствуйте, Наталья Валериевна. Вы можете сейчас говорить?
– Здравствуйте, Снежана Захаровна. Да, могу. Выяснили причину смерти?
– К сожалению, она остается загадкой. Девушки не должны были умирать.
– Ваши слова укрепляют меня в моей версии с цыганкой.
– Не спешите с выводами. Я хотела узнать, есть ли среди ваших знакомых однорукая девушка?
– Однорукая девушка? – удивленно переспросила мать. Следователь сразу поняла, что ответ будет отрицательным.
– Именно с ней спорили девушки незадолго перед уходом из клуба.
– Даже не представляю, о ком идет речь.
– Девушки никогда о ней не упоминали? Вспомните, пожалуйста.
Повисло молчание.
– Увы, ничем не могу помочь, хотя очень хочется.
– Не расстраивайтесь. Всего доброго.
– До свидания.
Наталья работала на ферме. Сегодня она хотела взять отгулы, но с утра директор отсутствовал, о чем сообщила секретарша Галина. Пришлось работать до его возвращения.
Звонок следователя заставил Наталью крепко напрячь память. Действие оказалось бесполезным. Женщина не помнила, чтобы дочери упоминали однорукую девушку. Даже мимолетного упоминания о ней хватило бы цепкой памяти матери.
В обеденный перерыв Наталья снова пошла в кабинет директора.
Галина пила чай прямо на рабочем месте.
– Вернулся только что, – сообщила она с набитым ртом.
– Скажи обо мне.
– Он сегодня злой.
– Ничего. Не могу больше работать. С десяток яиц разбила.
– Вычтет из зарплаты.
– Пусть. У меня горе. Он же тоже детей имеет.
Галина нажала кнопку внутренней связи.
– Анатолий Борисович, Наталья Дар просит принять.
– Пусть войдет.
Наталья вошла в кабинет с некоторым трепетом.
– Здравствуйте, АнатолийБорисович.
– Здравствуйте. Что Вам?
Директор сидел в кресле за столом. Он никогда не приглашал сесть работника.
Наталья стояла с опущенными безвольно руками.
– У меня вчера убили детей.
– Глубоко сочувствую, – вздохнул мужчина.
– Прошу дать недельный отпуск.
– Вы помните особый пункт договора?
– Сейчас не та ситуация.
– Не помню в нем упоминание каких-то ситуаций.
– Это несправедливо, – сверкнула глазами женщина.
– Однако под ней стоит Ваша добровольная подпись, – напомнил директор спокойным голосом.
– Тогда я уволюсь.
– Куда жеВы пойдете?
– Уеду.
– Вам нельзя уезжать до конца следствия. Деньги Вам понадобятся. Вы и не захотите уезжать без имени убийцы. Ведь так?
– Отпустите меня так.
Из глаз Натальи предательски потекли слезы. Она достала платок и стала их вытирать.
– Не могу. У нас с Вами договор, который требует полного выполнения. Предлагаю компенсацию в размере пяти зарплат.
Наталья от удивления распахнула заплаканные глаза.
– Вы не шутите, Анатолий Борисович?
– Разве похоже на шутку?