Привет, это я

— Фэй… — тихий вздох со стороны стола как будто отрезвил двух слизеринцев, уже успевших забыть о присутствии третьего наблюдателя на один короткий миг.

Гермиона смотрела куда-то в пол и хмурилась, а потом резко подняла голову и почти обвиняюще посмотрела на Блейза. Картинка в её голове стремительно складывалась, грани паззла сталкивались, плотно скрепляясь между собой, и она почти не верила в собственную догадку.

— Ты встречаешься с Фэй?

Забини с трудом мог вспомнить тот момент, когда всеобщее внимание вдруг перекинулось на него. Сладкая парочка удивительно хорошо действовала в команде, объединяя силы против общего врага. Он терял преимущество, пропуская его как песок сквозь пальцы, но был рад хотя бы тому, что его не застали с поличным. Уж у него хватало мозгов прятаться как следует.

— На самом деле я удивлён, что ты не догадалась об этом раньше, — подал голос со своего места Малфой и довольно ухмыльнулся. Сама того не зная, Грейнджер отлично сослужила ему в этом спектакле.

Она выглядела растерянной и поражённой, а Драко захотелось расцеловать её в обе щеки за то, что она озвучила свою мысль так вовремя, но все же сдержался. Она била по самому больному месту его лучшего друга и ему не терпелось узнать, чем этот самый друг собирается ей ответить. Поистине, его ждала битва титанов.

— Вы же прямо… прямо в нашей спальне, — задыхаясь продолжала Гермиона, не обращаясь ни к кому конкретно.

— С этого места можешь поподробнее, — науськивал её Драко, облокотившись на подлокотник и широко улыбаясь.

— Не стоит, Грейнджер, а то еще разорвёт от стыда, — грубее, чем было необходимо, рявкнул Блейз. — Кончайте паясничать. Ты пить будешь?

Кое-кому кончить бы точно не помешало.

Гермиона снова подняла на него глаза полные непонимания. И это не последний вопрос так её смутил. Она не понимала себя. Её так поразила правильная догадка об отношениях слизеринского старосты и Фэй, но своё собственное поведение под эту гребёнку она тащить не собиралась. Как бы отреагировала Данбар, узнав про них с Драко?

Никак. Ничего у «них с Драко» не было.

То есть, с Малфоем.

— Пить, говорю, будешь? Мы как раз собирались пригубить отличной настойки, пока вы здесь с этим блондинчиком не затеяли перепихнуться прямо на столе, — пора было и Забини сделать бросок в кольцо соперника. Пусть и такой запоздалый и уже не влияющий на общий счёт.

Придётся серьезно поговорить с Грейнджер. Возможно, даже шантажировать и угрожать, но если этот разговор выйдет за пределы этой башни ей точно не жить. Как и идиоту Малфою.

— Пожалуй, откажусь, — покачав головой и ничуть не смутившись адресованной ей реплике, ответила гриффиндорка и повесила на плечо свою собранную сумку. — У меня репетиция через десять минут. Не скажу, что была рада повидаться, Блейз.

Гермиона подхватила с вешалки мантию и спешно пронеслась всю комнату к выходу.

— Ляпнешь об этом МакГонагалл, и я тебя в этой гостиной замурую в стену, — пригрозил Забини, одним голосом заставляя Грейнджер остановиться. — Будет очень символично, ты не находишь?

Слабоватая угроза, но предупредить всё равно нужно было.

— Мне нет до тебя дела, Забини. Можешь напиться до беспамятства, или устроить змеиную вечеринку прямо в этой башне, мне наплевать. И, да, оставь свои грязные фантазии по поводу меня и своего друга при себе, — голос резко оборвался, и только звук задвинувшегося портрета дал понять, что слизеринцы остались вдвоём.

— Язык тебе надо вырвать, Малфой, — поднимаясь со своего места, рыкнул староста. — Ты вообще не думаешь, что несёшь.

Он подошёл к своему столу в углублении комнаты и заклинанием отворил заветный ящик. Драко, в свою очередь, не стал ждать особенного приглашения и стянул с книжной полки пару кубков, выполнявших роль интерьера.

— Ты трахаешься с её соседкой в метре от её кровати, повторюсь, я удивлен, что она до сих пор не знает точный размер твоего члена, — сдувая пыль, рассуждал Малфой.

— Я не… — начал было Забини, но осёкся, делая глубокий вдох. — Я не трахаюсь с ней в спальне полной диких львиц, Драко. Приходил пару раз ночью, но вовсе не за этим.

— А зачем же? Прочитать сказку на ночь и поцеловать в лоб? — блондин со звоном поставил бокалы на стол. — И как ты обходишь защиту? Мы ведь не можем заходить в женские спальни.

— Я могу, — подняв одну бровь, похвастался слизеринец. — А вот чем я занимаюсь ночами уже не твое дело, мой дорогой друг.

Блейз откупорил толстостенную бутылку, наполненную тёмно-красной жидкостью, и разлил яство по кубкам. Для начала он оценил благородный запах крепкой настойки, состоявший из смеси цветов, древесной коры и мёда и, только убедившись в исключительности напитка, не делая больших глотков, отпил.

— Дядя не соврал, отличная штука, — одобрительно кивнул он. — Так вы теперь с Грейнджер встречаетесь?

Драко подавился терпким напитком, часть которого стремительно потекла через нос. Он совсем не аристократично выплюнул остатки обратно в кубок, сдерживая толчки в глотке. Прокашлявшись, он вытер губы и в недоумении уставился на друга, у которого по всем признакам давно протекала крыша.

— Думай, что говоришь, — прошипел Драко, будто кто-то мог их услышать, и налил себе новую порцию, осушив бокал магией. — Не стоит тебе так часто находиться рядом с гриффиндорцами, начинаешь проявлять невиданную смелость, в плохом смысле слова.

— В моих мозгах, значит, можно ковыряться, а в свою голову пустить — хрен?

— Ничего не было, — с нажимом цедил Малфой, возвращаясь к креслу кубком в руке. — Хочешь поговорить об этом? Валяй. Мне нечем тебя порадовать.

— Да я уж всё видел, к чему пустые разговоры, — Блейз расположился на диване, покачивая свой бокал в руках. — Но ты знаешь меня, трепаться лишний раз я не стану, но вот только не надо врать мне в глаза, меня это бесит.

Осуждающий взгляд друга рвал внутренности, кусая незащищённую плоть. И было совсем не понятно, за что именно он порицал Драко, за поцелуй с Грейнджер или за неспособность признать случившееся. Учитывая, с кем Забини завязал отношения, едва ли он имел хоть какое-то моральное право высказываться по этому поводу, но с другой стороны, Фэй была чистокровной волшебницей, хоть и гриффиндоркой до мозга костей.

Встречаться с Грейнджер. Ха.

Никогда в жизни.

— Я не встречаюсь с грязнокровками, — злобно рычал Малфой, продолжая гнуть своё.

— Да, ты только с ними сосёшься по углам, действительно, — выпучив глаза, восклицал староста, распираемый гневом. — Ты её чуть не сожрал возле этого проклятого стола, хватит делать из меня идиота, я не слепой. И перестань нервировать меня своими детскими отговорками, давай поговорим как взрослые люди.

Малфой отвернулся, изучая книжную полку. Человек, который придумывает идиотские задания, предлагает поговорить как взрослые люди. Вызовите уже кто-нибудь санитаров.

Хотя едва ли у них найдётся «зелье от мыслей о грязнокровках».

Стало мерзко. Забини заметил перемену в его отношении к Грейнджер раньше него самого, и Драко гадал, кто ещё мог заподозрить неладное. Паркинсон точно отпадала, она вешалась ему на шею при любом удобном случае и почти не закатывала истерик. Тео было вообще наплевать, у него в друзьях давно значилась парочка гриффиндорцев, а про остальных даже не хотелось думать. Если кому-то и придёт в голову такая же великолепная идея о том, что он зажимается в Башне старост с Грейнджер, достаточно будет одного взгляда, чтобы ничего подобного не повторилось.

Ничего. Не было. Точка.

Минутная слабость.

— Пэнси, — не спуская глаз с книжного стеллажа, отозвался Малфой. — Я встречаюсь с Пэнси.

— Как скажешь, — разочарованно выдохнул Блейз, недовольный таким ответом, но он и не ждал, что великий Принц расшаркается перед ним горячими откровениями. Он знал наверняка, что Драко сам себе никогда в жизни не признается в этой симпатии, от чего будет ненавидеть себя ещё больше.

Точно также, как и Блейз. Он пытался порвать с Фэй, наверное, раз пятнадцать и сам же всегда приходил обратно. Нет, приползал. Приползал к её теплым рукам, которые так любили изучать его лицо в темноте общей спальни. Был готов упасть в ноги и расползтись перед этой гриффиндоркой мокрым пятном, в отчаянной надежде на прощение. Он заставил себя и её тщательно скрывать их отношения, но когда чувства особенно одолевали, и он был готов признаться всему Хогвартсу в своей слабости, какая-нибудь Гринграсс или придурок Крэбб обязательно отпускали свои ядовитые комментарии в сторону тихой девушки по поводу и без, и все начинания обрывались на корню. Он все не мог понять, почему она всё ещё с ним. Почему её не оскорбляет его нарочитая холодность в присутствии других людей, и она всегда его прощает, какие бы безумные поступки он не совершал.