Страница 6 из 14
– Поговорить надо…
Позади тормознул Пахомов. Сергеича бьют!
Гурьбой накинулись на «медведя» и стали дубасить. Замечательная разминка после отдыха. Вчетвером едва одолели. «Медведь» свалился в сугроб.
Надежда выбралась из машины. «Медведь» лежал в снегу, не подавая признаков жизни. Что они с ним сделали?
– Пусть дозревает, – пыхтел, отдуваясь, Пахомов. – Поехали, пока менты не явились…
Надя вздрогнула: кто эти люди, если они боятся каких-то ещё ментов? Она нагнулась и в разбитом лице «медведя» узнала деда – тот постоянно следил за ней в последнее время. И вот лежит теперь. Рядом лежит в снегу капроновый чулок. Что ей делать? Орать? Звать на помощь? Но тогда она точно лишится его. Надо молчать.
– Пойду я. Тут рядом, – схитрила она.
Пахомов полез за пазуху, вынул пистолет:
– Не надо! – вскрикнула Надя.
– Оставь его, – велел Бнатов.
Пахомов подчинился, убрал пистолет.
– Дальше я сама доберусь. – Надя развернулась к дедову дому. – Прогуляюсь. Что-то голова кружится…
Хозяин – барин. Бнатов отряхивал брюки от снега. Не пропадай. И звони. Каждый день…
– Хорошо…
Наденька сделала ручкой: всего хорошего, господа удавы. И поспешила за угол, слушая звук моторов. Кажется, уехали.
Она вышла из-за угла: никого. Выхватив из кармана баллончик с газом, побежала к деду. Только бы жив оказался. А того уже нет. Лишь далеко за углом мелькнула чья-то фигура. Только бы это был дед.
Каблуки вязли в снегу и грозили обломиться. Дед продолжал идти, не оглядываясь. Возможно, ему повредили слух. Стой, старый крендель!
– Дочка? – Дед звал её именно так. – Ты, что ли?
– Идем, деда, домой. Дай я тебя отряхну…
Вдвоём они добрались до дома, вошли внутрь, и тут деду стало плохо. В паху возникла сильная боль, переходящая в ломоту. Дед лез на стену. Надя по телефону вызвала скорую помощь, и уже через полчаса они сидели в приёмном покое.
Дед лежал на каталке и бормотал:
– Сам разберусь. Понятно тебе? Скажу, сам упал… Поскользнулся, растянулся на льду. Иначе приедут, станут допрашивать. Знаю я этих. А там, глядишь, совсем жизнь укоротят…
– Я буду ждать окончания операции.
– Ступай домой… Силы ещё понадобятся…
Часа через два к Наденьке вышла операционная сестра.
– Вы Надежда? Идите домой. Всё хорошо. Зашили сосуд в паху…
Слава богу. Надежда вышла из больницы. Автобусы и троллейбусы уже не ходили. На выходе из больничного городка виднелось такси.
– Куда прикажешь, красавица? – спросил темнолицый мужик. – Мигом доставлю.
– До «Волжанки»… Там я сама доберусь.
– Зачем так! Доставим до места.
Надя села в машину. Мужик придавил педаль газа и понёс её мимо парка. Через десять минут она уже была на месте. Света в окнах квартиры не было: отец с матерью спали. Пусть спят. А там видно будет.
Не успела раздеться – мать из спальни вышла. Взлохмаченная. Видно, приснилось что-то. Если покойник, то, скажет, к дождю. Если вши, то к большим деньгам или крупным подаркам.
– Где тебя носит?..
И прошла мимо на кухню – в горле промочить.
Надежда продолжала молчать.
– Оглохла там, что ли? – спрашивала мать, глотая воду.
– Что я, маленькая, что ли?
– Отвечать надо, когда тебя спрашивают!
– У Маньки задержалась…
– От рук отбиваться стала. Утром с тобой отец поговорит.
И подалась в спальню доглядывать сон.
Глава 4
Утром Иван Степанович проснулся рано и лежал с открытыми глазами. На улице пока что стояли сумерки. Вчера, проводив Царева, Степаныч думал, что утром от выпитого будет болеть голова, но организм справился с испытанием. Значит, ещё не всё потеряно. Не зря он всё это время, как ушёл на пенсию, занимался физкультурой. На занятия в секцию ходил. Секция называлась: «Назад к природе». Преподавал в ней какой-то полубандит. Как бы то ни было, Степаныч достиг определенного результата и даже научился садиться на «спортивный шпагат», а также бить противника ногой.
Степаныч встал и пошел на кухню. Выпил водички, затем направился в ванную – бриться и чистить зубы. В любой момент мог раздаться звонок. Экипировка зимняя. Сапоги теплые. Если Царев проспит, то надо его разбудить… Ведь кто-то вчера про победное шествие ветеранов мечтал… Передумал? То-то же… Не надо раньше времени клювом щёлкать…
Степаныч и зубы успел почистить, и кофе выпил, и даже кровать заправил. А звонка всё нет.
Сима ходила по квартире с завязанной головой. Напилась вчера вместе со всеми. И всё потому, что пожалела Степаныча, чтобы ему меньше досталось. Теперь Степаныч на высоте положения, а Сима страдает.
– Давай я тебя вылечу, – предложил Степаныч.
– Как это?
– Надо накинуть на голову крепкую повязку. И медленно закручивать. С помощью рычага…
– Смешно тебе…
Сима упала на диван и закатила глаза. Кто бы знал, как ей тяжко. Никогда она больше не станет поддерживать сомнительные компании. На дачу съездить – всегда, пожалуйста. Но чтобы пить – это уж извините. Три рюмки, которые изменили мир…
– Еще один способ есть.
Сима посмотрела жалобными глазами.
– Лечить подобное подобным.
– Ой, как мне тяжело. Старая дура.
– Какая же ты старая, Сима? Ты девушка в расцвете сил.
Степаныч нарезал круги по квартире. Давал о себе знать выпитый кофе. Документы на машину и ключ от гаража положил в карман. Боялся, жена заметит. Так и случилось.
– Куда собрался?
– Картошку посмотреть надо. Заморозили было в прошлом году.
– Было не считается! Если бы морозы были…
Степаныч остановился и произнес с придыханием:
– Если бы бабушке да хреновину между ног – она была бы дедушкой!
В самую точку угодил.
– Отправляйся тогда!
– Не видишь, с мыслями собираюсь! Вдруг что-нибудь забуду. Придётся назад идти…
– Ну, думай…
На самом деле Степаныч ждал звонка от Царева – не зря тот блестел вчера глазами. Но тот, может быть, всё ещё спал. Тело большое. Пока выспится…
Степаныч ушел на кухню, включил репродуктор, но там передавали рекламу. «Противозачаточные средства – спасение для молодого поколения». И рука сама повернула рычажок в обратную сторону. Придется звонить. Он придвинул к себе телефон и посмотрел на часы. Шел десятый час. Пора будить. Пальцы побежали по кнопкам.
«Царский» телефон молчал. Конечно, пока Царь проснется, пока поймёт, что ему звонят, опустит ногу, а затем вторую – это же целая вечность пройдёт. Надо ждать.
Степаныч ждал с минуту и опустил трубку. Ушёл, может быть, в туалет. Пока эта куча опорожнится тоже… Кроме того, с утра его может понести по магазинам. Живёт человек один. Хозяйство на плечах.
– Кому ты звонил? – молвила Сима.
Услышала. Будет теперь докапываться.
– Хотел узнать, как здоровье…
Степаныч поднялся, накинул куртку:
– Никого в квартиру не пускай!
– Кого я могу пустить?!
– Знаем мы ваших… Если что, звони на мобилу.
Ефремов вышел из подъезда и пошёл в сторону гаражей. Выходил приличный крюк, зато Сима теперь точно не знала, что Степаныч идет к товарищу.
Через полчаса он стоял в частном секторе перед домом Царева. Ворота на запоре. Нажал на кнопку и долго держал. Помнится, звонок у Царя всегда был в исправном состоянии. Его Величество за этим делом строго следил.
Палец устал держать мёрзлую кнопку. Никто к Степанычу так и не вышел. На дороге отпечатался след машины. Надо спросить у соседей.
Но соседи ничего не видели и не слышали. К дочери ушёл, может. Тут же рядом. Напротив торгового центра как раз.
Степаныч пошел в обратном направлении. Ему приходилось бывать у Саниной дочки. Подошёл к дому, поднялся и позвонил в квартиру. Женский голос из-за двери спросил:
– Кого надо?
– Александра Царева мне. Это Иван беспокоит. Товарищ по службе.
Степаныча разглядывали через глазок. Потом дверь открылась.