Страница 82 из 91
Но все четверо, если не брать в расчет только вошедших в семью мелких Поттеров, пришедших сюда вместе со своим опекуном, и его Драко, вместе смотрелись на редкость гармонично, дополняя, но не оттеняя друг друга.
Ближе к завтраку, сегодня позднему, учитывая вчерашний вечер и ночь, к нему снова заглянул отец. Только на сей раз отвертеться от разговора с ним, ссылаясь на физическую усталость, не получилось: старший Малфой был на редкость бодр и собран, как и всегда, впрочем, а он сам - сонный и абсолютно опустошенный.
- Ты не сильно на меня обижайся, ладно? - вполне миролюбиво начал отец, присаживаясь на самый край кровати, напрочь игнорируя стоящее рядом кресло, - Сам признаю, дураком был. И Амалию, твою маму, терпеть не мог, потому что эта клуша ничего, кроме тебя, хорошего в своей короткой жизни не сумела сделать. Да и то, я понял это слишком поздно, когда уже было невозможно исправить ту кучу ошибок, которую мы с тобой так увлеченно коллекционировали. Так что давай, поднимайся и пойдем завтракать.
Люциус в ответ долго молчал, перебирал давно прошедшие события, ворошил сотню лет назад похороненные чувства и пытался почувствовать хоть что-то, что так горячо жило в нем все эти годы. Ярость, презрение, ненависть, гордость тем, что он смог обвести матерого политика вокруг пальца, не догадываясь, что тот попросту не ожидал подлого удара в спину. Все это сомнительное великолепие ушло, ушло вдруг и разом, вырвав своим уходом что-то, что давало ему силы ненавидеть.
Теперь же ненавидеть было не нужно. Достаточно просто сказать несколько элементарных слов, которые так непринужденно по несколько сот раз в день произносят маленькие дети, когда сделают что-то не так в порыве игры. И не важно, что кому-то уже идет четвертый десяток, что кто-то уже разменял шестой, важно то, что связывает двух запутавшихся в жизни людей.
А там будет все так, как в его никогда не свершившимся детстве: теплые надежные руки того, кто волей вышнего обязан оберегать своего ребенка от любых посягательств жестокой и безжалостной жизни.
***
- Ты же понимаешь, что дальше это продолжаться просто не может! - Северус резко поднялся из-за стола в своем кабинете и дошел до небольшого бара. Постоял возле него, а затем развернулся к спокойно наблюдающему за ним отцу и снова набрал воздуха в легкие, готовясь отстаивать свое:
- Да, я сам считал, да и продолжаю считать, что Люци - полнейшая тварь, которой плевать на остальных. Но если мы сами будем опускаться до его уровня, становясь абсолютно бездушными, хуже будет только нам.
Поднятая рука Абраксаса невольно остановила поток философского красноречия младшего мага, которого совершенно невозможно рвали на части абсолютно противоположные чувства: с тех пор, как Абраксас признал Принца частью рода Малфой, пусть и побочной ветвью, которая теперь больше Принц, чем Малфой, магия Северуса буквально силой заставляла проявлять заботу о всех представителях семьи, в том числе и о том, кто вызывал в нем лишь глухое раздражение. А разумом Северус, помня о не самых положительных деяниях Люциуса в отношении его семьи и его самого, не мог принять врага частью семьи.
И от этого противоречия житья не было ни ему, ни окружающим.
- Я тебя понял, - Абраксас поднялся с кресла и подошел в своему младшему отпрыску, - Я постараюсь с ним поговорить. Может быть, ты окажешься прав.
Малфой и представить себе не мог, что окажется в подобной, до крайности абсурдной, ситуации: его будут уговаривать попытаться наладить отношения с наследником, при этом утверждая, что тот - козел и не достоин нормальных отношений с родителем.
- Но ведь он…
- Я с ним поговорю. Точка.
***
- Девочка моя, проходи, присаживайся, - даже не маскируя свое раздражение, процедил Дамблдор, не отрывая холодного взгляда от женщины, - И, будь мне так любезна, объясни, что, Мордред подери, происходит в твоей семье?
Лили зябко поежилась: она до сих пор не могла привыкнуть к такому странному Дамблдору. Да, она слышала от Молли, что старик может быть пугающим и жутким, но и поверить не могла, что старая приятельница ее не обманывает.
- Джеймс перестал меня слушаться, - прошелестела Лили, - А все началось в тот момент, когда я решила озаботиться будущим собственного сына!
Под конец фразы женщина не выдержала резкого наплыва новой информации и пестрящих разнообразием новых лиц и эмоций событий в своей жизни и разрыдалась. Старик же напротив, будто в одну секунду стал еще более собранным, чем был до этого.
- И как же ты решила позаботиться о Марке?
- Невесту ему нашла! - начала жаловаться на жизнь доведенная потерей власти, пусть и такой ограниченной, над своим мужем женщина, желая хоть кому-то высказать все, что копилось у нее внутри последнее время, - Девочку Принц. Эту Энолу. Обряд нашла, а оказалось, что…
Тут миссис Поттер осеклась и зябко поежилась, невольно поднеся руку к шее. Все это выглядело настолько странно и непривычно, что директор несколько подался вперед.
- И что же оказалось?
- Что девчонка уже помолвлена. Поэтому и ритуал был уже абсолютно бесполезен, - Лили хотела сперва выдать все, что успела узнать о семье Принцев, но жжение в невидимой никому метке, оставленной бывшим любовником, несколько остудило ее пыл. Поэтому ей пришлось быстро искать иные аргументы, но, кажется, Дамблдору хватило и того, что она сказала в спешке.
- Вот как… - задумчиво протянул старик, опуская подбородок на скрещенные пальцы, - А с кем помолвлена, ты случайно не знаешь? И кто помолвку-то провел?
- Нет, директор, я не знаю.
Альбус еще немного посидел неподвижно, словно что-то решая для себя, а затем резко перевел разговор на тему Марка, помусолил упущенную ей самой превосходную возможность влиять на супруга, посетовал, что ее младшие детки отныне находятся под опекой чужого для них человека, который - вот гад! - не дает им видеться с родными родителями.
Лили скромно промолчала, что вчера на семейном ужине дочка даже не посмотрела в ее сторону, а продолжала как ни в чем не бывало общаться со старшей девочкой. Энолу она действительно не могла больше называть своей дочерью - словно кто-то очень могущественный не давал вспомнить нужное слово в отношении этого ребенка, в этом Северус не солгал.
И только теперь, сидя перед директором, женщина стала понимать, что вся ее жизнь стала какой-то несуразной, больше похожей на неумелую пародию. Казалось бы, ну слушайся ты мужа, которого сама кучу лет держала за дурачка, и проблем не будет. Но каждый раз, когда ей в голову приходили подобные мысли, ее будто что-то переклинивало и она продолжала требовать и приказывать. С этим надо что-то делать. Да и сам факт того, что кто-то, кроме нее, имеет какие-то свои виды на ее сына, радости не добавлял.
Скомкано попрощавшись с моментально надоевшим ей стариком, который со своей манерой обращения больше напоминал сутенера, а не благообразного директора престижного учебного заведения, женщина поспешила на следующий урок, нарисовав себе на руке крестик.
“Поговорить с мужем.”
***
Теодор Нотт с самого сентября незаметно наблюдал за своими одноклассниками, замечая и запоминая все, что остальные дети позволяли другим замечать. Его отец, глава небогатого, разорившегося несколько поколений назад чистокровного рода, всегда неустанно повторял, что чем лучше ты знаешь свое окружение, тем больше у тебя шансов выжить. Главное - найти тех, кому можно доверить свою жизнь и жизнь своего рода. И Тео смог отыскать таких.
Принцы. Нотт, с детства обожавший книги и историю, как истинный представитель своей семьи, славившейся знаменитыми учеными-историками, знал об этом роде намного больше, чем иные взрослые.
Он вырос на сказках о справедливых королях, о бьющей через край магии, способной не только на совершенно обычное колдовство, но и на завораживающие дух чудеса. Волею судьбы мальчик наткнулся однажды на забытый в пыльном уголке томик старых легенд и, ведомый непонятным чувством, с невиданным упоением зачитывался рассказами о таинственной Дикой Охоте. Затем, став немного старше, он перерыл все доступные ему книги в семейной библиотеке, которую предки, вопреки всему, не продали, а старались пополнять собрание, и нашел Род, который в далекие времена возглавлял Охоту, выступал Хранителем Магического мира и верной тенью Королей.