Страница 49 из 91
Но увы - леди Малфой была занята исключительно собой и не собиралась тратить свое время на сына.
И теперь этот самый сын стал нереально далеким, и, неожиданно для самого себя, Люциус отчетливо понял, что невольно скопировал своего отца - тот так же относился к нему самому. От осознания этого весьма постыдного для него факта мужчине стало нехорошо - он же всей душой желал не стать таким, каким он запомнил Абраксаса еще двенадцать лет назад, в собственном несчастливом детстве.
Но невольно перед глазами стоял и другой образ отца - такой, какого он увидел совсем недавно в Гринготтсе. Необъяснимо мягкий, но не с ним, странно понимающий, но не его, чужой до невообразимости - не такой. Неужели его настолько изменили года, проведенные в ненавистном ранее магловском мире? И как он там жил?
Но Люциус не был готов к столь глубокому самокопанию, поэтому резко оборвал поток мыслей, не желая поднимать из глубин своей заледенелой души вину. Вину за все - если бы он был чуточку смелее в юношестве, если бы сам потянулся к отцу, если бы он старался лучше - может быть, тогда все было бы по-другому?
Нет, он не станет об этом думать: ни сейчас, ни потом. Жизнь идет так, как идет.
Отец - не его забота боле.
***
Мисс Флора Поттер была довольно умной девочкой для своих восьми лет. Она прекрасно видела и некую наигранность в поведении родителей на виду у всех, в общественных местах, замечала, когда мама начинала вести себя так, словно ей все вокруг должны, но считала это неправильным. Да и Марк относился к ней, как к пустому месту: вспоминал о ней, когда требовалось срочно скинуть на кого-то результаты своих неудачных проделок, имевших нехороший и разрушительный результат, и когда ему хотелось глупо пошутить. А вот маленького Амадея она просто обожала - она могла бесконечно любоваться крошечным братиком, который так искренне улыбался ей в ответ.
Единственный, кто улыбался ей искренне и доверчиво, без оглядки на то, что ей сегодня перепало от рассерженной “ее” выходкой матери, что Марк специально облил ее краской. И девочке с братиком было спокойнее всего - уходили обиды, нанесенные глупыми детьми, исчезали из памяти злые слова матери, брошенные в запале, растворялся образ вечно развязного и уставшего отца. Оставались только искрящиеся неподдельной радостью ореховые глазки Амадея.
Девочка очень любила рисовать, но остаться наедине с красками, полотном и вдохновением ей доводилось нечасто - вредный старший брат со своим вечным приятелем Роном всячески издевались над ней. То краски испортят, то холст, а когда она перешла на обычную бумагу - так и вовсе в разнос пошли: однажды мальчишки просто вылили стойкий клей на стопку ее готовых эскизов, отчего ценные листочки попросту склеились между собой, и целый месяц работы пропал зря.
И самое обидное - мама с папой никогда не ругали брата за то, что он портил ее картины и наброски. Наоборот, они всячески выгораживали Марка - ну как же, он же Герой! Но не мог испортить ей материалы, это она сама испортила и теперь на брата наговаривает!
Вот только ребенок и читать умел, поэтому, как не бились родители с крестными над геройским образом старшего братца, ничего поделать не могли. Знала девочка и о погибшем брате - близнеце Марка, и об этом ей поведали книги, не родители. Когда она хотела попробовать поговорить с мамой о Гарри, узнать о нем побольше, что-то остановило ее. Поэтому Лора не стала поднимать этот вопрос с родителями, а решила дождаться нужного момента.
Когда же перед первым курсом Марка родители вскользь упомянули о том, что они едут с ним в Хогвартс, девочка сперва обрадовалась. Она увидит Хогвартс! Но потом мама огорошила новостью о том, что едут в школу только родители и Марк, а они с Амадеем остаются в Норе миссис Уизли, которая будет на ними присматривать.
Сказать, что ребенок был в шоке, это значит ничего не сказать. Но истерику Лора закатывать на стала - бесполезно. В их доме разрешалось повышать голос всем, кроме нее, но на Амадея она не обижалась. Он маленький еще, ему по возрасту положено быть крикливым и шумным. А вот остальные могли спокойно и крикнуть, и наорать друг на друга. А когда она один-единственный раз возмутилась после того, как Марк подлил ей в сок за завтраком какой-то эксперимент старших братьев Рона, от которого у нее пошла красная сыпь на лице, мать ее сильно отчитала. Мол, девочка не должна повышать голос, она обязана быть тихой и уравновешенной, ни на кого не кричать и не наговаривать.
Хотя сама иной раз бушевала так, что стекла в доме звенели. И это было самое обидное.
Лора обессиленно вздохнула - она еще слишком маленькая, чтобы обратиться куда-то за помощью, тем более, что у нее папа - знаменитый аврор, да и брат старший вроде как в героях национальных ходит.
И вот теперь она стоит в небольшой захламленной комнатке, принадлежащей Джинни Уизли, и пытается понять, что же ей все-таки делать. Жаль, что Дея миссис Уизли устроила в свою комнату, выселив мужа спать в гостиной. Причем, женщина так настойчиво требовала, чтобы девочка не думала о братике, а играла с ее доченькой, помогала по хозяйству и развлекалась, как могла.
Ни о братике, ни о рисовании речь даже не шла.
========== Что по чём? ==========
Все в нашем мире имеет свою цену. Мы платим соответствующую цену за каждый вздох, за каждый шаг, каждую мысль. Все, что мы делаем в своей жизни, имеет последствия, важные как для нас, так и для окружающего нас мира. Это может показаться незначительным и неважным, но, тем не менее, отражения наших действий сопровождают человека всю его жизнь.
***
Флора Поттер устало ворочалась на узкой непривычной кровати, против воли вслушиваясь в сонное посапывание своей соседки по комнате. Джинни сопела очень громко и раздражающе, из-за чего мисс Поттер просто не высыпалась уже которую ночь. И так - уже несколько недель подряд.
В Норе все было непривычно. Таинственные скрипы по ночам за стенами и под потолком пугали, шумная и неаккуратная соседка, так и норовящая залезть к ней в чемодан и сумку с кистями, красками и холстами, назойливая миссис Уизли, почему-то не дающая ей общаться с ее родным братом и при этом навязывающая ей в подруги свою дочку, мистер Уизли не от мира сего, которого она видит от силы пару раз за день.
Ну, а Джинни - это вообще отдельный разговор. Слишком назойливая, шумная и бестактная, она вызывала только одно желание - связать и заткнуть рот кляпом. И заодно закинуть куда-нибудь в темное место, где ее не будет видно.
Лоре, привыкшей к совершенно другому быту, было неприятно ходить по полу, в стыке которого с плинтусом было бесконечное множество рыжих волос, выпадавших у всего семейства. Сперва она пыталась, перебарывая отвращение, убирать волосы хотя бы в их комнате, но старания ее были напрасны - после того, как увидела, что Джин, расчесав свои патлы, сняла с расчески выпавшие рыжие волоски и сбросила на пол как раз в тот момент, когда гостья подметала пол.
Это был последний раз, когда Лора убиралась в их комнате. Теперь она просто следила за состоянием своих вещей, от безысходности замкнув охранные чары на чемодане своей кровью. Да, мама говорила, что кровная магия запрещена, но что оставалось делать маленькой девочке в чужом доме, если миссис Уизли отказалась навешивать на чемодан гостьи охранку, заверив, что в Норе ничего не сможет навредить вещам девочки, своей палочки у Лоры еще не было, рано еще ей палочку иметь, а младшенькая Уизли не упускает возможности полазить в ее вещах, “одолжив” парочку и уже их испортив.
Вот и пришлось младшей Поттер заново расковырять почти зажившую ранку на локте и щедро обмазать замки чемодана и сумки кровью, искренне желая и прося Магию закрыть их от посторонних. Кроме Амадея - тот любил пошуршать готовыми эскизами сестры, которые девочка рисовала специально для него - мальчика привлекали красочные картинки растений, птиц и зверей. А еще у Лоры и ее брата была толстая тетрадка, которая служила мальчику азбукой: точно прорисованные большие красивые буквы и предметы, которые начинались с этих букв, а в конце - еще и числа от одного до десяти.