Игра света

— Вроде оторвались, — если уж Ри выглядела такой беспокойной, значит дела и правда были плохи. Девушка ведь всегда была профессионалом по части соблазнения мужчин. Отшивать тоже умела, со вкусом. А этот видимо крепкий орешек.

Я начала оглядываться, пытаясь понять, где мы находимся. Судя по пышной ярмарке на широкой площади, огромной сцене и возвышающемся над всеми зданиями храме, мы забежали в самое сердце столицы. Кстати о храме, он всегда поражал своим величием, словно сам демиург, отец Аморы, спустился с небес и расправил свои твердые плечи, глядя на нас всех с долей снисхождения. Возле входа в обитель богов стояла парочка монахов, словно охраняя висящее в воздухе объявление. Я вчиталась в текст:

«Уважаемые прихожане! В этот чудесный для всего магичества день, мы предлагаем вам доказать свою любовь к богам и принять участие в конкурсе изображения. Тема сегодняшнего вечера: Единство. Нарисуйте самый одухотворенный рисунок и получите в подарок символ богов.»

Это выглядело заманчиво. Не то, чтобы мне нужен этот символ, просто хотелось оказаться в творческой атмосфере, с другими художниками, ощутить их мировозрение, наблюдать за аккуратными мазками кисти по холсту и слушать, как мастихин стучит о палитру, создавая очередной неповторимый оттенок.

— Пошли! — схватила меня за руку Ри, а вскоре к ней, в смысле за другую мою руку, присоединилась Мири и они потащили мою упирающуюся тушу вперед.

— К-куда? Нет, не надо. Я не хочу участвовать, — торможение пятками совсем не помогало, поэтому я вяло плелась за девушками.

— Хочешь-хочешь. Я же видела как у тебя глаза загорелись. Поэтому убери свою стеснительность в темное сухое место и жги, вернее рисуй, — блондинка сильнее ухватила меня за руку, наверное, чтобы точно не убежала.

— Впервые за долгое время я согласна с нашей фурией. Не думаю, что у тебя серьезные соперники найдутся. Вы все «великие художники» вечно разъезжаете по миру в поисках вдохновения, — Мири поправила спадающие черные очки и недоуменно задержала на предмете руку. Видимо, только сейчас поняла, что опять забыла их снять.

— Но… я даже не знаю. Вы ведь повеселиться хотели, а я нескоро еще освобожусь. Да и Мири скоро к своим уходит, мы ведь даже не погуляем вместе, — мы приблизились ко входу в храм и в нос ударил терпкий запах благовоний. Я громко чихнула, так как была слишком чувствительна к таким резким ароматам.

— Голову не потеряй, — традиционно пожелали мне обе девушки. Почему-то в древности считалось, что во время чиха можно отчихнуть голову. Сейчас все понимали, что это неправда, но выражение осталось.

— Во-первых, главное веселье еще не началось, а во-вторых, нам все равно нужно спрятаться от этих… — Риири явно не могла подобрать приличного слова, чтобы охарактеризовать группу вышеупомянутых парней и решила тактично умолчать.

— В-третьих, я к своим ухожу после полуночи, — дополнила Мири и фурия заключила:

— Вот именно, видишь, это выгодно всем.

Я с сомнением глянула на все таких же безразличных ко всему монахов и решительно сделала шаг внутрь.

Когда я соглашалась на эту авантюру, то и подумать не могла, насколько Мири будет права насчет «соперников». Мои хрупкие надежды на то, что здесь соберутся начинающие и продвинутые законодатели искусства, мастера кисти, ценители невидимой другим красоты, были разбиты жестокой реальностью. Всего участвующих собралось около 20. Как минимум 10 из них первый раз держали кисть, судя по судорожным мазкам и приглушенному хохоту со стороны молебных лав. Нас разместили на самом свободном участке храма, возле таких же огромных, как и само строение, статуй наших богов, на возвышении для читающих молитвы служителей. Вокруг находилось множество лав, на которых и расположились вольные зрители. В том числе и мои подруги. Их взгляды и постоянные подбадривания в виде жестов и громких шепотков уже настолько раздражали, что я даже подумала попросить прислужника выпроводить их. Но неожиданно и неясно зачем, сюда заявилась та самая компания «Х» и на две блондинистые головы мгновенно стало меньше. Хотя я все равно долго чувствовала чей-то взгляд на себе со стороны группы парней. Разворачиваться и стрелять убийственными взглядами в смотрящего категорически не хотелось. Я мечтала о спокойной и творческой атмосфере. А не об этих дерганьях.

В какой-то момент мир красок захватил меня, фантазия четко вырисовывала нужную картину и я пропала. Сейчас я забыла обо всем и это чувство было для меня чем-то божественным. Я люблю такие моменты. Ты уходишь в себя и совершенно ни о чем не думаешь. Ты забываешь свои проблемы и всех, кто тебя окружает. Ты сфокусирован на одной вещи и только на ней одной. В этом танце моего воображения, кисти, моих рук и холста не было места окружающему миру. И все дальше было бы так прекрасно, если бы меня опять не отвлекли. Словно прыжок со скалы в ледяную воду, меня выдернули из моей комфортной среды всего взглядом. В этот момент возникло стойкое чувство чего-то знакомого. Страх, присутствие угрозы, источника ужаса от которого хочется позорно бежать. Сила. Кисть зависла в воздухе и только боль от затекшей руки заставила придти в себя и обернуться. Это я уже проигнорировать не могла. В душе поднялась злость. На себя, за то, что согласилась на этот конкурс, на глядевшего, на зрителей, даже на храмовников, за то, что ничего не сделали для соблюдения подходящей для творчества атмосферы.

Зрителей было не так уж много, в конце концов кому в здравом уме будет интересно наблюдать за несколькими недохудожниками. Вот в углу мамаша одного семилетнего таланта, что никак не мог открыть баночку черной краски, вон семья из восьми человек одной из девушек, сидящих рядом со мной. И несколько зевак, что решили передохнуть под куполом храма, ожидая середины ночи, когда все смогут увидеть возвращение Песчаной Птицы обратно в свою обитель. Где тогда? Я не пропускала ни одного уголка, желая лицезреть неприятного человека. Любое случайное движение и я точно бы его заметила. Только двинься. Внезапно в левом углу, за огненной вазой, в тени кое-что зашевелилось и я встретилась взглядом с ним. Лицо его так удачно прикрывали языки пламени, а вот глаза… Где же я их видела? Я прищурилась, пытаясь распознать незнакомца. Эх, права была Ри, когда ругала меня за мою забывчивость. Но ведь не так легко запоминать всех встреченных людей, когда каждый день приходится изучать сотни страниц новой информации и комбинаций рун.

— 3 минуты… — словно шелест листьев раздался тихий голос прислужника позади меня, оповестив об оставшемся времени. Стрельнув последний раз в незнакомца, я вернулась к картине. Надо же, а я почти закончила, даже не заметив. Осталось дорисовать несколько веток и готово.

Моя победа не стала чем-то шокирующим. Я могла трезво оценить все имеющиеся работы и несмотря на неплохую технику как минимум у троих претендентов, к предлагаемой теме ни ужин в кругу семьи, ни битва с врагом, ни тем более яйца в скорлупе не подходили. Вот что удивило, так это реакция служителей богов на мою картину. Я не была слишком религиозным человеком и храмы посещала довольно редко, лишь когда это требовалось правилами института. Поэтому никак не могла вспомнить, как же называется пост главенствующего в столичной обители богов, но точно знала, что стоящий предо мной мужчина в длинном белом балахоне, с набором треугольных рун на тонкой проволоке и амулетом с огромным символом демиурга Равновесия Эра — создателя нашего мира, и является этим самым Главой. Он и несколько его приспешников озадаченно перешептывались, глядя на мой рисунок и тыча пальцами в не до конца высохшую краску. Я даже и не знала, что думать и устала перебирать все возможные варианты их замешательства, как наконец Главный обернулся и заговорил:

— Милое дитя, спешу признать, ваша работа изумила нас до глубины души. Мы и не надеялись, что когда-либо снова посмеем лицезреть столь удивительное прикосновение к божеству. Позвольте узнать, почему вы нарисовали именно это? — его глубокий и приятный голос словно вводил в транс и мне понадобилось несколько секунд, чтобы выйти из этого оцепенения.