Неугомонное счастье моё…

– Так сразу и не скажешь, надо подумать. – сказал Славка, пожав плечами.

– Раз сразу не скажешь – значит нет, да и откуда таким знакомым у тебя взяться. Вот я тебе говорила придурку, не лезь в это дело! Давай-ка, вали отсюда и забудь обо мне, хотя бы на время и не мелькай тут, пока я не разберусь с этим.

– Никуда я не свалю от тебя, потому что одна ты не разберёшься, да и опасно одной. Знаешь, что, переезжай ко мне!

– Без росписи? Маме это не понравится. Я и в Васькиной квартире могу пожить.

– Да твоя мама была бы счастлива, если бы ты вышла замуж и угомонилась, но тебя ведь туда не затащишь!

– А ты пробовал?

– Сама знаешь, не один раз, но у тебя всегда какие-то отговорки.

– Я молодая ещё, не нагулялась. А ты, когда будешь звонить, по телефону никаких разговоров на эту тему не затевай, всё только при личной встрече. Понял?

– Алька, ты меня за кого держишь, я же не пацан безмозглый, который теперь сидит в деревне и трясётся в ожидании своей участи.

– Ладно, не обижайся, я на всякий случай. Всё, выметаемся из квартиры.

Я взяла с тумбочки в прихожей ключи от Васькиной квартиры, оставленные им, когда его два бугая выносили отсюда под белы ручки, закрыла свою квартиру и, попрощавшись со Славкой около Васькиной, посоветовала ему звонить, прежде чем он надумает ко мне прийти. Зашла в квартиру, одним глазком выглянула с кухни во двор, машины поменялись, того джипа уже не было, а на стоянке рядом с моей пристроилась незаметная цвета «мокрый асфальт» тойота Corolla Premio.

– Ну сидите, караульте. – сказала я и отступила назад от окна, тут же подумав: «А что, если я позвоню Михаилу, мужу своей подруги Светки, у него должны быть знакомые в следственном отделе. Мне очень не хотелось загружать Михаила своими проблемами, но мне одной без посторонней помощи с этим не справиться, разве что, взять портфельчик, да отправиться к главе городской бандитской шайки с повинной, но мне пока жить не надоело. Я взяла телефон набрала номер Миши, он сразу взял трубку, как будто только и ждал моего звонка и воскликнул:

– Алевтина, привет, рад тебя слышать.

– Спасибо. Миша, твоя помощь нужна!

– Алька, что-то случилось?

– Ага! Случилось!

– Серьёзно? Куда-то вляпалась или заболела?

– Вляпалась не то слово, Миша. Попала в передрягу, из которой теперь не знаю, как выбраться, чтобы не лишиться здоровья, а может, жизни.

– Расскажешь?

– Миша, по телефону не могу.

– Что, настолько всё серьёзно, что даже намекнуть нельзя?

– Нельзя, Миша, подъезжай на параллельную улицу к химчистке и жди меня, в машине поговорим.

Я забыла, что во дворе два типа дежурят и выглянула в окно, увидела, как они тут же встрепенулись и оглядевшись быстро пошли к подъезду. Они, видимо, уже вычислили Васькину квартиру. Да её, собственно, и вычислять не надо, спроси у бабулек на лавочке и получишь полную информацию от рождения, а я спалила сама себя, малахольная. Я заметалась и схватив свой рюкзак со злосчастным портфелем, накинула его на себя, выскочила из квартиры, прихватив ключи, захлопнула дверь и бегом понеслась к чердачному люку. Вылезла на крышу, затащила на люк ящик с песком, который тут стоял с незапамятных времён, услышала топот в подъезде и понеслась к последнему подъезду. Потом, вспомнив о портфеле, лежавшем в моём рюкзаке, заметалась по чердаку в поисках места, куда можно было бы его спрятать. Осмотрелась и не заметив ничего такого, решила просто у стены вырыть ямку в смеси шлака и опилок, положить его туда и засыпать, так это место не привлечёт ни чьего внимания. Так и сделала: выкопала ямку, положила портфель, засыпала шлаком с опилками, разровняла, накидала сверху кусочков шлака и понеслась к последнему подъезду.

Открыла люк, прислушалась, вылезла и быстро сбежав по ступенькам, приоткрыла дверь подъезда, выглянула и увидела одного типа у своего подъезда, он был уже знаком, высокий и в очках, который Ваську тащил в свою машину из подъезда, когда мы со Славкой выглядывали из-за угла, второго, незнакомого, тоже высокого и бритоголового рядом не было. Мне повезло, что дверь подъезда открывалась справа налево, а подвальная слева направо, таким образом, я абсолютно никем не замеченная, пригнувшись просочилась в приоткрытую подвальную дверь, и закрыв её за собой, спустилась в подвал. Постояла там, послушала и потихоньку стала пробираться в темноте к окошку, которое было забрано решёткой. Идти надо было практически наощупь, света от окошечек не хватало, я боялась споткнуться и поэтому продвигалась медленно, обходя всякие фляги, которые непонятно для чего здесь стоят и чьи они, деревянные ящики из-под фруктов и много чего ещё. Подошла к окну, подёргала решётку и разочарованно стала оглядываться, куда теперь направить свои стопы. Повернувшись, я тем же путём вернулась назад, а оттуда к другому окну, та же история, тогда я пошла дальше. Я боялась, что пока ищу выход из подвала, эти типы решат меня здесь поискать и тогда получится, что я сама себе устроила ловушку. У третьего окна мне повезло, решётка там была, но её просто приставили для вида, я убрала её, открыла окно и подставив ящик, один из множества тут валяющихся, встала на него и высунулась в окно, ровно настолько, чтобы осмотреть видимую часть территории. Здесь всё было тихо, сразу за домом росли кусты сирени и акации, я вылезла из подвала и быстро закатилась за кусты в высокую траву и затихла. Испугавшись, что мне сейчас позвонит Михаил я отключила телефон и на четвереньках по кустам стала удаляться от дома. Когда отползла на достаточное расстояние, чтобы меня не услышали, позвонила Михаилу.

– Ты где, подруга, я тут стою перед химчисткой, жду. – сказал Миша.

– Уже бегу!

– Алька! Мы во что играем? В шпионов?

– Хуже, Миша, тебе такое даже в дурном сне не снилось. Жди, сейчас приду. – сказала я и отключилась.

Перебежками, прячась в кустах, я добежала до угла дома, стоящего напротив моего за большим пустырём, который раньше был стадионом, забежала за угол, потом быстро прошла через детскую площадку и вышла на соседнюю улицу. Вдоль домов прошла пару кварталов, и увидев Мишину машину у химчистки, присела в кустах и стала наблюдать за площадкой, где стояли машины. Не обнаружив поблизости знакомой тойоты, которая дежурила у моего дома, побежала к машине, быстро открыла дверь и юркнула на заднее сиденье. Окна там тонированные, и, если что, я могу нагнуться, чтобы меня не заметили. Миша сразу тронулся с места и спросил:

– Куда едем?

– Подальше отсюда. – сказала я, оглядываясь по сторонам.

Он вырулил со стоянки, выехал на проспект, встроился в поток машин и поехал. Некоторое время мы ехали молча. Когда пробки остались позади мы несколько раз повернули и переулками удалились довольно далеко от моего дома и убедившись, что за нами нет хвоста, Миша остановился у какого-то дома, повернулся ко мне и сказал:

– Куда вляпалась? Колись, ничего не утаивая.

– Миша! Ты от своих раненых бандитов нахватался блатных словечек?

– Знаешь, подруга, некоторые блатные словечки более точно выражают мысль нежели литературные, так что колись, да я поеду думать, чем тебе помочь. Чувствую, случилось что-то очень серьёзное.

– Серьёзное, Миша, слабо сказано. Вляпалась благодаря моему соседу Ваське по самое немогу. У меня есть бомба, правда её надо будет расшифровать, а что с ней делать я не знаю. Я бы тебе показала, но у меня с собой её нет!

– Бомба?! Да ещё и зашифрованная? Это что-то новенькое!

– Какой-то компромат, а, может, чьи-то долги кому-то, правда, там непонятно кто и кому должен. Васька постарался добыть, гадёныш. Я тебе потом расскажу, как всё это к нам попало. Миша, у тебя же есть знакомые в следственном отделе?

– Да сколько хочешь! У меня их где только нет. Я и ментов собираю по частям и бандитов.

– Мне много не надо. Мне бы одного, но честного и неподкупного.

– Ты до сих пор наивно считаешь, что такие есть?

– Я надеюсь, что не все продажные.