Страница 2 из 13
Тридцать пять; без жены; детей; квартиры… руки невольно опустятся, но только не у капитана Звонарева. Ситуация, наоборот, подстегивала к работе – дела раскрывались, преступники, один за другим, несли заслуженную кару. Александр почти физически ощущал, как копится вокруг негатив – от зависти менее удачливых коллег; от бандитов; от тех, на кого они работали… всегда есть те, кто управляет процессом, кукловоды – и они таили до поры злость, готовую вот-вот прорваться…
Страшно не было: в жизни часто приходилось ступать по краю, играть в прятки со старухой – и ловко, в последний момент, убирать голову с пути ее косы. Крикнуть смерти «Не сегодня!» и уйти – девиз Звонарева – не раз себя оправдал, притупив чувство опасности, но не самосохранения – с каждой новой напастью он становился осторожнее, хитрее, изворотливее… Возможно, поэтому его обходили стороной даже закоренелые урки – капитан не раздумывая пускал в ход оружие и после никогда не жалел об этом.
Скандал за стенкой, судя по звукам, перерос в драку – звенело стекло; мат – до этого чередующийся с нормальными словами – слился в нескончаемый поток, визжала пьяным голосом баба… одним прыжком соскочив с дивана, Звонарев быстро одел спортивные штаны и вышел на площадку.
Вместо звонка висели два провода – капитан несколько раз пнул дверь ногой. Шум стих, но открывать не торопились: осторожные, едва слышные шаги приблизились к двери и замерли.
– Открывай, милиция! – для верности еще раз саданул в дверь: так, что послышался хруст дерева.
– Иди на х*й! – не очень уверенно отозвались с той стороны – Не вызывали.
– Открывай, говорю!
Видимо, сосед в глазок рассмотрел, что «милиция» стоит полуголый, в одних штанах. Щелкнул замок:
– Ты че, падла, адрес напутал?
Мужик смотрелся настоящим медведем – центнер веса, волосатое тело, мышцы перекатываются… Далеко не маленький Звонарев выглядел на фоне такой туши пятиклассницей. Сосед грозно – по его пьяному мнению – хмурился и наступал:
– Че не отвечаешь, вша? Кому в дверь пинал, говорю?
Что тут ответишь? Не дожидаясь, пока мужик соберет, наконец, глаза в кучу, капитан отработанным ударом заехал ему кулаком в переносицу. Не успел еще кровавый ручей достигнуть пола, как сосед получил ногой в колено, в челюсть и, под конец, в кадык.
– Викентий Петрович? – из дверей выглянула бабенка, лет сорока, потрепанная жизнью и частыми встречами с Бахусом: на ее скуле красовался здоровый, набирающий цвета синяк. Увидев поверженного сожителя, она икнула, несколько секунд тупо рассматривала сцену и, наконец, сообразила – подошла и пнула мужика под зад:
– У, гад! Поделом тебе!
– Отойди – Звонарев оттолкнул ее обратно к двери.
– А вы, собственно, кто? – она подозрительно уставилась на капитана – Почему бесчинствуете?
– Сосед. Громко у вас… Спать мешаете.
– Ой, извините – она запахнула халат, убрав с глаз исподнее – А… Вы правда из милиции?
– Правда – Звонарев примерился, взял недавнего противника за ноги и вволок в квартиру – Больше чтоб не слышал!
– Так я скажу Викентию Петровичу, не сомневайтесь! Как напьется, сволочь, так буянит. Вы не подумайте чего – хороший он, только судьба… да у кого она щас легкая, скажите мне? – она закатила глаза – А как вас звать-то?
– Александр.
– Так может, Александр, по маленькой – за знакомство? – баба лукаво подмигнула и улыбнулась: стало видно, что совсем еще не старая, просто не разглядеть с первого раза…
– Не пью. Как очнется, объясни, что больше не потерплю драк.
– Объясню… по роже б снова не получить – она потрогала фингал – удар ого-го какой…
– Мне пожалуешься, я разберусь. Так и передай.
– Передам, не сомневайся… Ну, спасибо, что ли…
– Не за что.
Капитан вернулся в квартиру. Всегда невольно жалел таких – было непонятное понимание, будто что-то общее есть. Менталитет, наверное – в России всегда сочувствовали пьяницам: нормальному и десяти копеек не простят, а «синяку» и бутылку в долг дадут. Страна контрастов.
Глянул на часы – половина девятого, пора собираться. Побрился, одел форму, снова посетовав на брюшко – через двадцать минут входил в большие двойные двери прокуратуры.
Глава 3
– Саня, ты не поверишь, кто попал в холодильник! – следователь Юрков, ворвавшийся тайфуном в дверь, махал руками – Теперь будет «спокойная» жизнь!
Двухметровый амбал, с каменным лицом убийцы и странно добрыми глазами, Юрков моментально занял добрую половину кабинета. Также в комнатке чудом разместились два стола, заваленные бумагами; два небольших шкафа и один на двоих сейф – уродливо-массивный и советско-зеленый, как аллигатор. Пол в стандартную линолеумную клетку протерт многочисленными подошвами и стыдливо прикрыт половичком – тоже страшным и старым, но все же чуть более уютным. На подоконнике устроился непонятный цветок, чудом борющийся с никотиновыми облачками и постоянным отсутствием воды…
– Чай будешь? – привыкший к шумной манере общения, капитан Звонарев щелкнул выключателем электро-чайника.
– Выпью – Юрков уселся за стол – Ермолаев нас покинул. Скоропостижно и подозрительно.
Звонарев остановился, медленно посмотрел на коллегу…
– Подозрительно?
– Так точно. В воротах парка, что на набережной. Предположительно, сердечный приступ.
– Может, и впрямь… Хорошо бы сам!
– Надо в морг ехать, смотреть – Юрков взял протянутую чашку – но Пушок икру мечет и, конечно, на нас.
Пушок – начальник следственного отдела Пушенков – из всех сотрудников больше всех не любил Звонарева: самоуверенный до наглости «следак» выводил подполковника из себя и, что больше всего злило, никак повлиять на него не удавалось – раскрытые дела, один за другим, еженедельно ложились на стол. Мстил по мелкому – не похвалит, награду прижмет – но Звонарев работал из любви к работе, а не к благам с царской руки, потому не обращал внимания на каверзы отца-командира.
– Значит, умер… – капитан задумчиво дул в чашку – С одной стороны плохо, а с другой…
– Со всех плохо: представь, что в городе начнется! За мифический архив перережут друг-друга, что мясники.
– Надо первым бумажки найти. Сколько всего интересного…
– Поищем, но Ерема тот еще жучара… не на видном месте оставил – Юрков уныло махнул рукой.
– Допил? – Звонарев встал, поправил китель – Поехали, скатаемся да узнаем, что и как.
– К Пушку не пойдешь? Он звал…
– Нет времени, работы полно.
Юрков понимающе хмыкнул и вышел за другом в коридор: через пять минут его потертая красная «девятка» летела к городскому моргу.
Приземистое, одноэтажное здание расположилось недалеко от третьей больницы – по иронии, самой высокосмертной в городе. Синие холодные стены навечно впитали запахи химикатов, смерти и еще чего-то непередаваемого, но знакомого каждому, кто хоть раз побывал в последнем пристанище. Никакой охраны – прямо у входа, на каталке, два трупа, укрытые дырявыми простынями; чуть дальше еще один – валяется прямо на полу, «бесхозник». В конце коридора – железная двойная дверь, за которой играет музыка.
Картина за дверью вызвала отвращение: флегматичный молодой парень – здоровый, рыжеволосый – приделывал руку одного тела к другому. Недовольно качал головой, примерял ее то так, то так… наконец, убрал конечность в сторону.
– Капитан Звонарев – протянул удостоверение, но в руки парню не дал – По поводу Ермолаева. Сегодня привезли, в районе двух.
– Мне их каждый час привозят, оптом, всех не упомнить. Кто таков?
– Около сорока, дорогая одежда – Юрков, успевший прочесть ориентировку, встрял в разговор – Доставлен из Набережного парка.
– А! Есть такой – парень будто бы обрадовался – третий холодильник. Вроде приличный, решили выделить ему «люкс»…
– Хорош шутить! – Звонарев поморщился – Это ж люди были, не куски мяса!
– Поработай с мое, будешь по-другому смотреть. Не поверишь: сегодня входит приличная на вид краля, такая… ухоженная вся, в золоте – жених у нее, того… Ну, подходит она к нему и говорит – почему рука сломана? Отпили и переделай – сама ведь пошла, выбрала подходящую…