Максимальная справедливость

Видно, репутация Макса здесь сыграла свою роль. Да, Макса знали многие.

— Недостаточными? Да я поймал его у него дома с самодельным огнемётом в руках! И жидкость внутри огнемёта была того же состава, что и обнаруженная в дата-центре. И повсюду его отпечатки и ДНК — этого недостаточно?!

— Вы вломились к нему домой, не получив санкцию прокурора, — судья сохраняла хладнокровие несмотря на то, что Макс, фактически, орал на неё. — А отпечатки пальцев на месте преступления не являются прямым доказательством, поскольку вход в дата-центр свободный для граждан, прошедших авторизацию. И Петров получил штраф только благодаря тому, что он взял удостоверение своего отца и прошёл с ним внутрь помещения, обманув систему. Это всё, что я могла сделать. Сожалею.

И судья тут же покинула опустевший зал.

— Врёт и не краснеет, — возмутилась Анастасия. — Ни фига она не сожалеет. А ты — болван, Макс, я тебе уже тысячу раз говорила, что если бы ты купил себе наручный терминал, то впредь бы подобных ситуаций не возникало.

— И пока бы я ждал этой треклятой санкции от тебя или от другого прокурора, то Петров бы спокойно уничтожил бы все улики! — не унимался Макс, хотя он уже и не кричал. — Я едва успел, ещё бы пять минут, и он бы даже штрафом не отделался.

— Штраф всё равно не маленький, — заметила Настя. — И прочти уже своё сообщение, а то эта жестянка меня пугает до чёртиков!

Жуткий андроид и впрямь всё стоял и ждал, пока Макс обратит на него своё внимание. Макс несколько недовольно посмотрел на него, и сдался:

— Ладно, давай, что там на меня пришло.

Андроид тут же с готовностью отозвался:

— Срочное сообщение от Потапенко Дмитрия, лейтенанта…

— Да понял я, понял. Говори уже, что там!

— … полиции. — Тут Андроид изменил свой голос на голос Димы и выдал им: — Очень надеюсь, что я не помешал ничему важному, но тут опять убийство… Господи, когда же это закончится… в общем, здесь сразу двойное. Я уже выехал, жду вас обоих, когда вы там освободитесь. И да, ещё одна вещь — судя по описанию места преступления, которое мне дали, оно точно по нашему делу. — Андроид снова вернул свой механический голос обратно и проговорил вопрос: — Хотите, чтобы я записал ответное сообщение?

— Нет.

Макс решительно развернулся и широким шагом направился прямо к выходу. То ощущение торжества справедливости, которое витало в воздухе ещё пять минут назад, куда-то стремительно улетучилось, и на его место пришло ощущение уже совсем другого рода.

Кругом зло.

И с этим надо что-то делать.

Настя догнала его только тогда, когда он уже приблизился к турболифту и вошёл внутрь. И, к своему сожалению, она не смогла распознать, что сейчас творилось с Максом и не успела предугадать развитие событий.

Этот лифт, во-первых, был вместительнее большинства других, без труда вмещал человек шесть, а если потесниться, то и все восемь-девять. Никто не желал задерживаться в зале суда после окончания судебного процесса, ни победители, ни уж тем более, проигравшие — все старались убраться оттуда разом, единой партией. Ну и во-вторых, этот лифт был раза в два медлительнее из-за своих габаритов, поэтому его частенько приходилось ждать.

Настя успела едва-едва войти в кабину, прежде чем дверцы захлопнулись за её спиной, и, надо сказать, она успела весьма вовремя.

Один из дружков Петрова, рыхлый, скрючился, схватившись за живот, второй, коренастый, его при этом поддерживал, но самым трусливым образом прикрылся своим товарищем от Макса. А сам Макс схватил Петрова за глотку и с силой приложил его затылком к прозрачной внешней стене кабины лифта так, что та даже немного покачнулась. Петров на секунду закатил глаза и слегка осел, оставив на бронированном стекле кровавый отпечаток. Макс не дал ему упасть и снова схватил за глотку левой рукой, запрокинув его голову так, чтобы тот смог смотреть только в глаза Макса, а правой он потянулся к кобуре и достал пушку. Прочие пассажиры лифта мгновенно отпрянули от Макса и буквально вдавились в противоположную стену.

— Чёртов ублюдок! — оскалился Макс.

Он с силой вдавил ствол пистолета бедному парню в гортань, слегка сдвинув левую руку повыше, и Петров тут же закашлялся.

— Макс, — твёрдо и настойчиво проговорила Анастасия.

Она прекрасно поняла, что до него сейчас будет очень сложно достучаться, да, к тому же, и очень рискованно.

— Н-не надо, — проблеял Петров.

— Я таких подонков, как ты, насквозь вижу! — прорычал Макс. — Мы оба знаем, что ты не просто виновен. Ты специально, с умыслом это сделал! Как ты избежал наказания?! Взятка? Угрозы?

— Макс! Остановись, не делай глупостей!

— В-взятка.

Глаза Петрова снова закатились, но уже от страха, а не от боли, он начал обмякать.

— Куда?! — рявкнул на него Макс. — Я ещё не закончил!

Он снял пистолет с предохранителя и дал минимальный по мощности разряд. Сверкнула голубая вспышка, звякнула система безопасности лифта о несанкционированном срабатывании оружия, но Петров быстро вернулся в реальность.

— Ты дашь чистосердечное признание, понял?

Макс торопливо убрал пистолет обратно, не забыв поставить его на предохранитель — лифт подъезжал к первому этажу.

— Я его не приму, Макс, — Настя решила идти по другому пути. — Ты выбил его силой из него, ни один суд это не примет.

— Двери заблокированы, — сообщила система. — Ожидайте прибытия охраны.

— Табельное оружие номер сто тридцать дэ семнадцать дробь четыре, — отчеканил Макс так, словно был уверен в результате. — Ложное срабатывание, неисправность наноядерного аккумулятора. Отрыть двери!

— Принято, — отозвалась система. — Это уже четвёртое ложное срабатывание за месяц данного устройства. Ради Вашей безопасности рекомендуется срочно обратиться в сервисный центр.

Двери послушно открылись, и Настя поспешила убраться из лифта. Макс на секунду задержался, чтобы бросить Петрову:

— И смени штаны. А то мочой пропахли.

Он уверенно пошёл прочь от лифта, но успел услышать, как Петров с помощью своих дружков поднимается на ноги и кричит:

— Я тебя запомнил, урод! Слышишь?!

— Я тебя тоже, — усмехнулся себе под нос Макс.

Несмотря на то, что угрозы в ответ не прозвучало, Макс явно чувствовал её признаки в воздухе. И если этот засранец в итоге не даст чистосердечное признание, то тогда Макс найдёт другой способ наказать его. Законным образом, разумеется. И Максим точно постарается в следующий раз сделать всё как положено.

Майор обычно ходил со слегка опущенной головой, бросая на всё и вся взгляды, полные подозрений, из-за чего постоянно выглядел каким-то недовольным, раздражённым. И старым, несмотря на то, что ему было не сильно больше сорока лет — образ такого мышления прорезал весьма заметные следы на его лице в виде пусть и немногих, но резких, глубоких морщин. В основном на переносице от постоянно нахмуренных бровей. Выбриваемый через день подбородок наоборот становился с каждым годом всё более колючим и резким, как и губы — черты лица истончались и становились более жёсткими. К тому же Макс и так был достаточно худ, хотя питался он отменно и далеко не той пищей, которая позволяет следить за фигурой — он, в общем-то, любил жирную пищу, особенно мясо. И эта худоба только добавляла в его образ дополнительные краски таким образом, что по итоговому внешнему виду Макса даже слепой мог рассказать абсолютно всё о его характере — жёсткий, несгибаемый, презирает зло в любой форме его проявления. Такие люди, как он, практически никогда не улыбаются потому, что им весело. Весело им бывает редко.

Но выйдя из здания суда Макс поймал на своём лице тёплый луч послеобеденного солнца и впервые за очень долгое время почувствовал, что его лицо пусть немного, но расслабилось.

По крайней мере, по отношению к Петрову он сделал практически всё, что от него требовалось, и теперь осталось дело за малым — ответной реакцией. И для Петрова лучше, чтобы эта реакция была правильной — чистосердечка.