Страница 7 из 23
Я содрогнулась. Выцветшие, совершенно невинные круглые глаза - они выпивали жизнь, высасывали энергию... Вытягивали из глаз напротив все силы, до последней капли. Полученных сил никогда не будет достаточно, для того чтобы насытиться. В черной дыре под названьем старость они все пропадают бесследно.
- Вот расческа. - Сергей незаметно для старушки взял поводок и спрятал за спину, а в старческую руку положил деревянный гребень.
- Неужели, Господи... Мой мальчик, ты не врешь?!
- Нет, бабуль, я говорю правду.
В течение всей этой сцены он ни разу не взглянул на меня. Я тихонько сидела, вжавшись в диван, и старалась слиться с обстановкой. Мало ли, может, и меня начнут подозревать в смерти собаки. Мое лицо, скорее всего, выражало ужас.
Дальнейшее знакомство с его бабушкой прошло сумбурно. Она то принимала меня за других людей: своих бывших подруг или одноклассниц ее дочери. Обращаясь, называла разными именами. То совершенно забывала, что я есть, что какая-то девица сидит с ней рядом. Сергей все больше молчал и только гасил нервные вспышки старушки, отвечал на ее абсурдные вопросы и пил чай.
Говорила бабушка, мы слушали. Постепенно она погрузилась в воспоминания, и ее речь текла и текла, бесконечно. Она рассказывала медленно, то и дело теряя нить воспоминаний, перескакивала через десятки лет. Вспоминала, казалось, такие мелочи, которые и подавно помнить не должна была.
Ей было восемьдесят три года, она пережила войну и концлагерь, родила и вырастила двоих детей, воспитала внука. А сейчас не хотела жить жизнью, где она немощная старуха. Она и не жила, уходила из реальности в свое более приятное прошлое. Веселое, молодое, даже героическое.
Я разглядывала Сергея и строила догадки. Пыталась смотреть незаметно то из-за края чашки с чаем, то из-под челки, то из-под ладони, которой вроде как чешу нервно зудящую бровь.
Он сидел напротив меня, откинувшись на спинку стула. Серьезный и напряженный. С лохматыми каштановыми волосами, ровными дугами бровей и впалыми, заросшими щетиной щеками. Интересно, он не получает высшее образование? Хотя глупости. Если он столько вкалывает, когда ему учиться? Между сменами?
Наши взгляды встретились над столом. И хоть стол большой и круглый, но в это мгновение показалось, что он стал не шире барной стойки. Серые глаза завораживали и не отпускали. Серые глаза такие уставшие... Но под толстым слоем льда, на самом дне, мне чудится настоящая сила, тяга к жизни. И доброта.
Сергей медленно опустил веки и вдруг легко улыбнулся.
- И он так просто предложение мне сделал, говорит: "Оставайся здесь, Вера, ни в чем нуждаться не будешь!" Но я думаю, как же так... Он немец, враг, мы против них воевали! Как я не вернусь на родину? И пусть он хорошенький был и на русском говорил. Персики мне носил, когда еды вообще не было...
Прислушалась к сбивчивому рассказу бабули и тоже улыбнулась.
- Пора спать. Давай я тебя отведу. - Сергей стал отодвигать от нее чашку с блюдцем, чтобы не опрокинула их с краю.
- Да, поздно уже. Засиделась я с вами, ребятки, - она первая поднялась и, пока Сергей не успел ее остановить, прошла в прихожую к входной двери.
- Бабуль, спальня в другой стороне.
- Так я к себе пойду, а вы отдыхайте, молодежь! - Она хитро подмигнула. Вернее, попыталась, на самом деле зажмурила оба глаза.
- Пойдем, бабуль, у тебя своя комната.
Они прошли в спальню бабушки Веры, а я стала убирать со стола. Старые и очень красивые чашки с нарисованными гроздьями красно-оранжевой рябины, такие же блюдца. Тонкий фарфор, золотая каемка по краю.
Стряхнула со скатерти крошки от приготовленных Сергеем бутербродов с сыром. А чай мы пили черный, терпкий, заваренный в толстом заварнике с длинным носом, обколотом на кончике. По-домашнему, уютно... Даже черная дыра, казалось, отступила и перестала высасывать энергию.
Я хотела как-то помочь Сергею. Вломилась в его жизнь, как неуклюжий, толстокожий слон. Конечно, он сам меня привел, спас, чаем напоил с бутербродами и вареньем. Познакомил со своей бабушкой... Я не ошиблась в нем. Тогда, сидя на грязном полу вокзала, я в отчаянии попросила небо. И, кажется, оно в точности выполнило мою просьбу?
Когда он зашел на кухню, я домывала чашки. Было еще не очень позднее время, но у нас обоих уже закрывались глаза. Сергей присел на стул и потер ладонями лицо.
- Спасибо, - услышала его тихий голос. - Ей было хорошо сегодня вечером... И мне тоже.
- Ты еще и благодаришь? - После такого "интима", как беседа с бабушкой и мытье посуды, уже не могла ему выкать. - Если бы не ты, я ночевала бы на улице, голодная.
- Не напоминай. Как можно быть такой...
- Глупой.
- Беспечной. Ты не представляешь, что могло с тобой произойти ночью на улице. И так просто пошла со мной, а если бы я сволочью оказался?
Странное ощущение. Мы не разговаривали в течение вечера, вдвоем слушали вполуха бабушку Веру, думали свои думы, иногда задерживая взгляд друг на друге. Но это каким-то образом сблизило. Сейчас мы чувствовали себя полностью свойскими людьми, знающими друг о друге самое главное.
Бабушки, хоть и неадекватные, сближают. Бабушки, неприятности и чай с вареньем.
- Она всегда такая? Что с ней?
- Старость.
- Она болеет?
- Анекдот. Бабушка спрашивает у внучки: "Внученька, как звали того немца, от которого я без ума?" - "Альцгеймер, бабушка"