Страница 15 из 20
В верховьях Дона, близ Воронежа, на границе Великой Степи с Великим Лесом, быстро построили верфи, согнали туда огромное количество крестьян, 26 тысяч человек, и начали с небывалой скоростью строить флот. Невзирая на морозы и лишения, от которых несчастные работники умирали массами, работы кипели днем и ночью. Дисциплина поддерживалась самыми жестокими мерами: тех, кто пытался бежать, ловили и вешали. Можно сказать, что это был первый опыт «гулагстроя» в отечественной истории. Оказалось, что принудительной мобилизацией, репрессиями и страхом можно добиться впечатляющих результатов – во всяком случае, на коротком отрезке времени. В будущем Петр будет использовать эту методику постоянно.
К весне на воду спустили 1300 (!) стругов для транспортировки войск, а кроме этих больших плоскодонных лодок, привычных для русских плотников, еще построили по голландским образцам военную флотилию: 23 гребные галеры с пушками и 4 брандера – отпугивать турецкие корабли.
Казне гигантская затея обошлась очень дорого, при этом суда из мерзлой древесины получились плохими, для однократного использования, но ради взятия Азова царь был готов на любые жертвы. Жертвы его вообще никогда не останавливали.
Армию пополнили противоположным, но, пожалуй, еще более эффективным способом – не через принуждение, а через правильное стимулирование. Было объявлено, что все крепостные и холопы, кто запишется в солдаты, получат свободу. В Преображенское, к месту сбора, немедленно хлынули толпы добровольцев. Если в прошлом году едва набрали тридцатитысячное войско, то теперь под ружье встали 70 тысяч человек.
На фоне всех этих эпохальных событий современники почти не заметили смерти (в январе 1696 года) «старшего царя» Ивана V, забытого всеми еще при жизни. Петр стал единоличным монархом, но это совершенно ничего не изменило.
Полки погрузились и отправились на юг в конце апреля.
Теперь осада была организована правильно – таким образом, что и штурма не понадобилось.
Прежняя ошибка с разделением главнокомандования была исправлена. Петр по-прежнему не взял на себя этой миссии, но назначил «генералиссимусом» боярина Алексея Шеина, который хорошо проявил себя во время первой осады (он тогда командовал преображенцами и семеновцами). Вести флотилию царь поручил адмиралу Лефорту. Оба военачальника не обладали стратегическими талантами, но других командующих взять было негде. Себя Петр скромно произвел в галерные капитаны.
Военные корабли полностью блокировали Азов с моря. Турки, у которых, видимо, совсем не было разведки, такого не ожидали. Запоздалое подкрепление из Керчи – четыре тысячи воинов с припасами – не решилось прорваться через строй галер и брандеров.
По периметру твердыни русские построили высокую, вровень со стенами, земляную насыпь. Оттуда орудия повели методичный обстрел городских укреплений. Под прикрытием этого огня понемногу засыпали рвы. После этого было уже нетрудно захватить турецкий вал – внешнее кольцо обороны. Не дожидаясь генерального приступа, турки начали переговоры о сдаче.
18 июля крепость, всего год назад казавшаяся неприступной, капитулировала. Так Петр получил очень важный урок: гарантия военного успеха – хорошая подготовка и, выражаясь по-современному, правильная логистика. Отходя от этого золотого правила из-за вечной своей нетерпеливости, он будет терпеть неудачи. Придерживаясь – побеждать.
Азовские походы 1695-1696 гг. М. Романова
В связи со взятием Азова имел место один небольшой, но примечательный эпизод, показывающий, насколько болезненно Петр относился к предательству.
Во время первой неудачной осады в турецкий лагерь перебежал голландец русской службы Яков Янсен, какой-то военный специалист (в разных источниках его называют то моряком, то инженером, то артиллеристом). Не бог весть какое событие, не бог весть какая фигура, но царя взбесило двойное предательство: не только присяге, но и вере. Дело в том, что Янсен, ради карьеры перекрестившийся в православие, с такой же легкостью принял в Азове мусульманство. К тому же ходили слухи, что это Янсен выдал страшную тайну: русские-де после обеда всегда спят. Тогда-то турки якобы и совершили ту злополучную вылазку, перебив солдат и захватив орудия.
Судьба изменника занимала на переговорах о капитуляции важное место. Царь требовал выдать Янсена, турки не соглашались – ведь он стал их единоверцем. В конце концов выдали, но взамен выговорили всему гарнизону свободный выход с оружием, семьями и имуществом.
Триумфально въезжая в Москву, царь предъявил подданным не трофеи и не толпу захваченных турок, а опять одного-единственного пленника. Бедного Янсена провезли по городу в чалме и цепях, а потом предали мучительной казни колесованием. Смысл демонстрации был очевиден: хуже предательства преступлений не бывает.
Азовский трофей. Рисунок И. Сакурова
Даже апологет петровского величия Н. Павленко пишет: «Пышность встречи победителей не соответствовала реальному значению одержанной победы».
Победа Петра, в самом деле, была скорее личной, чем исторической. Молодой царь доказал себе и подданным, что умеет добиваться поставленной цели, и это, конечно, много значило. Гораздо больше, чем обладание Азовом. Пожалуй, следовало бы сказать, что владение этим приморским городом обошлось России гораздо дороже его взятия.
Небезосновательно приписывая успех второй осады действиям Воронежского флота, Петр сделал из этого факта вывод, казавшийся ему несомненным: кораблестроение на Дону нужно развивать.
Денег у государства на это не было, и царь ввел еще одну новацию. Флот должно было построить всё население, на собственные деньги. Бояре и дворяне – по одному кораблю с каждых десяти тысяч крепостных хозяйств. Духовное сословие – с каждых восьми тысяч. Купцам и горожанам предписывалось коллективно оплатить двенадцать судов. За каждый корабль отвечало специально учрежденное «кумпанство» – всего их набралось пятьдесят два. По сути дела был учрежден колоссальный дополнительный налог, который лег на страну огромной тяжестью.
За время царствования Петр пытался осуществить немало гигантских проектов, в том числе несбыточных или очень странных. Какие-то из них проваливались, другие при всей фантастичности получались (например, строительство новой столицы на дальней окраине, среди пустынных болот), но эпопея Воронежского флота, пожалуй, не имеет себе равных.
В течение полутора десятилетий измученная, бедная страна тратила огромные человеческие и материальные ресурсы на строительство и поддержание призрачного флота, которому было негде плавать. На воду спустили 215 кораблей, в том числе очень больших, линейных. По большей части суда просто сгнили в пресной воде. Море они видели только маленькое и мелкое – Азовское, а повоевать ни одному так и не довелось.
Историки, которые склонны находить глубокий смысл во всех решениях Петра, предполагают, что эти чудовищные расходы были не совсем напрасны. С помощью-де Воронежского флота во время тяжелой Северной войны царь удерживал Турцию от нападения на Россию. Мол, лишь боясь этакой силы, турки вели себя смирно. На самом деле султану бояться донских кораблей было незачем. Они не смогли бы выйти в Черное море – узкий Керченский пролив надежно охранялся. Мы увидим, что, решив воевать с Россией, султан Ахмед III не испугается странной речной эскадры – а та не доставит ему никаких неприятностей. После событий 1711 года Воронежский флот свернули, понапрасну потратив миллионы рублей, погубив тысячи крестьян и вырубив вековые леса.
Нет, ничем кроме страстной петровской любви к кораблестроительству это расточительство объяснить, пожалуй, нельзя.
Польза от Воронежского флота если и была, то очень скромная. В 1699 году 46-пушечный корабль 3-го класса отвез в Константинополь царских послов, и все там очень удивились: надо же, у московитов есть настоящий корабль. А кроме того, для строящегося флота требовались кадры, поэтому Петр начал посылать за границу на обучение молодых дворян. Так появились первые российские морские офицеры.