Страница 3 из 10
13 мая 1910 года при обсуждении доклада Д.Я. Балясного «Финляндский вопрос в его прошлом и настоящем» Чернов отметил: «Сановники, заботясь только о собственной карьере, о собственном благополучии, или помогали финляндцам, или предательски молчали. У них не было гражданского мужества, чтобы бороться за правду и права России. Таков вообще правящий Петербург, бездушный, безнародный. Спасение наше – в обновлении сил власти посредством тесного соприкосновения с живыми силами народной стихии».
Чернов был решительным сторонником принятия законопроекта о введении земства в Западной Руси, о чём заявлял Императору Николаю II Александровичу и председателю правительства П.А. Столыпину, которого называл «глубоким патриотом и глубоким националистом», и сильно возмущался, когда правая группа Государственного Совета провалила законопроект.
Среди семейных реликвий Черновых-Паншиных долго хранилась белая фуражка Василия Егоровича с пятнами крови Столыпина: Чернов как раз был в Киевском оперном театре, когда Богров стрелял в премьер-министра, и оказывал смертельно раненому Столыпину первую помощь.
К этому времени Чернов страдал склерозом сердечных сосудов и 6 сентября 1913 года во время заседания комитета по сооружению памятника П.А. Столыпину с ним случился первый сильный припадок болезни, повторившийся через два дня. Несмотря на все меры, принятые профессорами и врачами, окружавшими больного, в ночь на 9 сентября 1913 года Чернов скончался и был похоронен на кладбище «Аскольдова могила» в Киеве.
Подытоживая деятельность Чернова, профессор И.А. Сикорский тогда писал в некрологе:
«Наиболее крупной заслугой последних лет жизни почившего было выступление к деятельности в роли председателя Клуба русских националистов в Киеве. Он предпринял решительные националистические шаги, создал движение, объединил работников, вдунул живую душу в тело…
Нашёлся человек, который твердою рукою и ясным национальным сознанием осветил горизонты, показал пути, поруководил сомневающимися и нетвёрдыми и всех объединил для действия. Все увидели, что русский национализм чужд извилистостей и хитростей, чужд коварству, … что это чистый и честный политический психизм – прямодушный и благородный как и его киевский председатель!»
О Василии Егоровиче Чернове есть статья в «Энциклопедическом словаре Брокгаузена и Ефрона».
Из Записок Ирины Борисовны
«Раиса Капитоновна Ушкова (Чернова), бабушка по матери. Имела 7 детей. Две девочки умерли от дифтерита, заразившись от отца-врача. Екатерина – моя мать. Дария – впоследствии жена профессора химии Гришкевича-Трохимовского. Татьяна – актриса, умерла от туберкулёза лёгких лет в 40. Анна – в 1919 году вышла замуж за офицера и бежала с ним через Крым в Болгарию; дальнейшее неизвестно. Алексей исчез во время гражданской войны лет в 18-20.
Бабушка была маленькой, очень полной, очень доброй, религиозной, её все уважали и любили. Для всех зятьёв она была матерью. Внуки от неё не отходили. На даче она собирала с нами грибы, учила меня вязать и вышивать, сама делала это прекрасно. Очень мило пела старинные романсы. У моей матери слуха не было, у меня тоже, а у моего брата Кирилла был абсолютный слух и прекрасная музыкальная память. У нас с Игорем – нет.
Бабушка умерла после 60 лет тоже от «грудной жабы».
Паншин Аркадий Иванович (дед по отцу). Помещик Тульской губернии. Имел конный завод и по вопросам коневодства переписывался с Чарльзом Дарвином. Единственное сохранившиеся письмо мой отец передал Н.И. Вавилову. Сейчас оно хранится в читальном зале библиотеки ВИРа на углу Невского и Мойки в б. Строгановском дворце.
Аркадий Иванович умер в 40 лет, когда его сыну (моему отцу) было 10 лет».
Результаты поиска по теме «Аркадий Иванович Паншин»
(…) «В 1885 году возникает Киевское общество охотников конского бега, организатором которого был Аркадий Иванович Паншин, а его помощником – Евгений Иванович Кобец.
Эта организация была построена уже на более серьёзных принципах, в неё вошли уважаемые в городе люди. Президентом общества стал князь Николай Васильевич Репин – киевский губерский предводитель дворянства. По его инициативе был создан устав общества, избрано руководство, в которое вошли известнейшие меценаты и конезаводчики того времени: Бродский, Терещенко, Толли, Корчак-Новицкий, Паншин. Именно при их правлении были проведены первые в истории зимние и весенние бега, а также основано первое в России рысистое дерби стоимостью десять тысяч рублей. С 1889 года на Киевском ипподроме начал функционировать такой неизменный, доживший до нас атрибут, как тотализатор».
Из Записок Ирины Борисовны
«Паншина-Шпилер Александра Алексеевна. (Бабушка по отцу). Умерла от рака желудка лет в 60 в 1920 году в Киеве, куда её привезла из Тулы дочь Анна (родилась в 1884 году).
Анна Аркадьевна всю молодость провела с матерью в Риме и Венеции, где занималась живописью и музыкой. И она, и её брат Борис (мой отец) прекрасно играли на рояле, владели многими языками, а тётка Анна ещё и прекрасно рисовала. Позже она работала художником в Детгизе, иллюстрировала детские книги, в том числе книги о маленьком Ленине.
Отличительной чертой её характера была невероятная медлительность, хотя рисовала она легко и быстро».
Три последующие года я нет-нет да и вспоминал поездку в Бирск и Ирину Борисовну. За окном бурлила перестройка. Московские передовые издания (особенно журнал «Огонёк» Виталия Коротича) массированно выдавали публикации о годах сталинщины, о репрессиях, о страшных злодеяниях сталинизма.
Мы зачитывались «Детьми Арбата» Рыбакова, «Белыми одеждами» Дудинцева, «Верным Русланом» Вадимова, «Саночками» Жжёнова. Но когда я прочёл «Зубра» Даниила Гранина, да ещё увидел среди героев этого документального романа Игоря Борисовича Паншина, я понял, что мне надо снова ехать в Бирск!
Попросил Владимира Григорьевича Королёва созвониться с Ириной Борисовной и получить её согласие. Дождался отпуска, взял на работе профессиональный магнитофон «Репортер-7», запасся (не без труда!) кассетами, залез в тощую семейную кубышку и, оставив жену с тремя детьми (младшему Данилке не было и годика), упылил по зову сердца в творческую командировку.
Из Записок Ирины Борисовны
«Паншин Борис Аркадьевич, мой отец. Родился 6 августа 1884 года. С десяти лет после смерти отца стал управлять имением. Зимой отец учился в 1-й киевской гимназии, а летом жил в Мокром (так называлось их имение). В старших классах зарабатывал репетиторством, т.к. все доходы от имения отсылались Александре Алексеевне (матери) за границу.
Окончив гимназию с золотой медалью, отец поступил в Киевский университет святого Владимира, где с первого курса дружил с И.И. Шмальгаузеном, в последствие академиком-дарвинистом и борцом с лысенковщиной. Оба они работали у профессора А.Н. Северцова, у которого отец сделал свою первую работу по зоологии, и которая была напечатана в немецком биологическом журнале.
В 1905 году отец активно участвовал в студенческих волнениях, за что был арестован и к государственным экзаменам готовился в Лукьяновском тюремном замке. Его невеста, дочь профессора Киевского университета Василия Егоровича Чернова, педиатра, хирурга и бактериолога – Екатерина Васильевна – носила ему в тюрьму продукты, книги и ждала его освобождения.
В 1907 году отец окончил университет, в 1908-м они поженились, в 1909-м родилась я. При университете отца не оставили ввиду политической неблагонадёжности, и он уехал в имение деда Чернова – в село Верхнячка Уманского уезда Киевской губернии, где занялся селекцией сахарной свеклы, овсов и других злаков».
ххх
Вот как рассказывал об этом периоде сам Борис Аркадьевич в ходе следствия в 1940 году: