Страница 12 из 15
Джим поработал и в загоне самок, это оказалось для него еще тяжелее. Вот что он рассказывает: «Хватаешь индюшку за ноги, стараясь скрестить ей «щиколотки», чтобы удерживать обе ноги одной рукой. Двадцати-тридцатифунтовая птица в ужасе, она бьет крыльями и панически сопротивляется. Через эту процедуру они проходят еженедельно на протяжении всего года, и им она совершенно не нравится. Захватив птицу одной рукой, бросаешь ее на край ямы, грудью вперед, хвостом кверху. Свободную руку кладешь на задний проход и хвост и отжимаешь гузку и хвостовые перья кверху, чтобы задний проход оказался открытым. Осеменитель сует большой палец под задний проход и нажимает, расширяя его так, чтобы показался вход в яйцевод. Затем вводит туда трубку с семенной жидкостью, присоединенную к шлангу контейнера со сжатым воздухом, нажимает на спуск, и струя сжатого воздуха выстреливает в яйцевод раствором семенной жидкости. Затем индюшку отпускают, и она ковыляет прочь».
Джим должен был «отжимать» по индюшке каждые 12 секунд, 300 штук в час, по 10 часов в день, уворачиваясь от струй помета, которыми его обдавали перепуганные птицы, и получая от бригадира потоки ругани, если не укладывался в норматив. В разговоре со мной он назвал это занятие «самой тяжелой, торопливой, грязной, отвратительной и малооплачиваемой работой, которую ему когда-либо доводилось выполнять».
Но вернемся к накрытому столу. Теперь, когда семья точно знает, откуда взялась птица, которую они едят, и как она жила и умерла, я предлагаю студентам спросить присутствующих, этично ли, на их взгляд, поддерживать деньгами такое обращение с живым существом. Если они скажут «нет», то к следующему Дню благодарения есть смысл готовиться немного иначе, потому что единственная причина промышленного производства индейки – это наша готовность ее покупать.
Выбор есть всегда. Индюк или индюшка, выращенные на пастбище, не искалеченные и способные к естественному воспроизводству, обойдутся в четыре раза дороже, чем произведенные на птицефабрике, но вы хотя бы будете уверены, что эта птица жила в нормальных условиях. Пусть и не на сто процентов. Недавно один производитель индейки был обвинен в мошенничестве: он содержал в гуманных условиях на свободном выгуле несколько сотен индюков и индюшек, а продавал в несколько раз больше; понятно, что основная часть проданных птиц никогда не покидала закрытого помещения. Так что если вы всерьез хотите убедиться, что ваша индейка выращена на свободе, придется тщательно проверить производителя на добросовестность.
И конечно, у вас есть возможность приготовить на День благодарения растительную пищу: это позволяет избежать соучастия в жестоком обращении с животными, полезно для окружающей среды, да и для вашего здоровья. Поищите на сайте The New York Times по ключевым словам «вегетарианский День благодарения», и вы обнаружите множество рецептов вкуснейших сезонных блюд специально к этому случаю. Или, если лень готовить, всегда можно купить индейку-тофу.
Мне, конечно, скажут, что индейка на День благодарения – это традиция. На самом деле не известно, ели ли отцы-пилигримы дикую индейку именно в тот первый День благодарения в 1621 году. Одно мы знаем наверняка: птицу породы «белая широкогрудая» с птицефабрики они точно не ели.
Мясо из пробирки
Восемьдесят лет назад Уинстон Черчилль предсказал, что настанет день, когда «мы покончим с нелепой необходимостью выращивать целую курицу, чтобы съесть только грудку или крылья, и научимся выращивать эти части курицы по отдельности в особой среде». Он думал, что на это уйдет не более полувека. Выращивать отдельные части курицы мы пока не научились, но сегодня подошли к важной вехе на пути к будущему, которое предвидел Черчилль, – первой публичной дегустации мяса из пробирки.
Это историческое событие стало возможным благодаря исследованиям доктора Марка Поста из Маастрихтского университета (Нидерланды). Идея проста: взять клетки мышечной ткани от реальной коровы и выращивать их в питательном растворе. Результат – реальное мясо, до последней клетки подлинное. Осуществить это, впрочем, невероятно сложно – надо решить очень много проблем. Так что до выращивания курятины или стейков нам еще далеко. Задача ближайшего будущего – создать хотя бы гамбургер, и дегустация, прошедшая на этой неделе, доказала, что она выполнима. Такой гамбургер состоит из настоящей говядины, которая, однако, никогда не была живой плотью. Ни одна корова не пострадает при его производстве и к тому же ни разу не выпустит из кишечника газов, в частности метана – побочного продукта ее собственного пищеварения.
Не пора ли производителям говядины присматривать другой бизнес? Однажды такое время, наверное, наступит, но пока об этом думать рано. Порция гамбургера, которую предстоит продегустировать, стоила в производстве больше 200 тысяч фунтов. И все же, если ученым удалось преодолеть изначальные препятствия, нет причин, чтобы рано или поздно себестоимость мяса из пробирки не стала сопоставима с обычным мясом. Сейчас основная доля мяса, поступающего на рынок, получена от скота, который вскармливают зерновыми и соей. Их надо вырастить, после чего доставить к местам содержания животных – и все это лишь затем, чтобы часть питательных веществ превратилась затем в кости и другие несъедобные органы. Переработка питательного материала непосредственно в пригодное для еды мясо оказалась бы более экономной.
Для перехода от сегодняшнего животноводства к мясу из пробирки (произведенному по разумной цене) есть важные этические предпосылки. Прежде всего, это уменьшит страдания животных. Жестокому обращению с рабочими лошадьми, так пронзительно изображенному в романе Анны Сьюэлл «Черный Красавчик» (Black Beauty), положили конец мощные двигатели внутреннего сгорания. Точно так же более продуктивный способ производства мяса позволил бы покончить с несоизмеримо большими страданиями, которым сегодня подвергаются десятки миллиардов животных на животноводческих предприятиях.
Только каменное сердце не порадуется такой перспективе. Но дело даже не в эмоциях. Обсуждая этичное обращение с животными, философы на диво единодушны в выводах: животноводство на крупных механизированных фермах нарушает базовые этические принципы, простирающиеся за пределы нашего биологического вида. Даже такой упорный консерватор, как Роджер Скрутон, горячо защищавший псовую охоту на лис, пишет, что подлинно нравственный подход к защите животных начинается с признания того, что животноводческое производство – это дурно.
Второй довод – экологический. Разводить животных, особенно жвачных, на мясо – значит содействовать перегреву планеты и готовить сотням миллионов ее обитателей участь «климатических беженцев». В составе кишечных газов жвачных, попадающих в атмосферу, много метана – одного из мощных факторов создания парникового эффекта. А у мяса из пробирки нет ни отрыжки, ни кишечных газов. Испражнений тоже нет, поэтому гигантские сточные коллекторы для навоза, без которых не обходится ни одно интенсивное животноводческое предприятие, не понадобятся. Одно это позволит втрое сократить глобальное производство закиси азота, вносящей немалый вклад в изменение климата.
Продовольственная и сельскохозяйственная организация при ООН признает, что по выбросу газов, вызывающих парниковый эффект, промышленное животноводство опережает весь транспорт, вместе взятый: легковые и грузовые автомобили, самолеты и морские суда. По некоторым расчетам, в странах с высоким поголовьем скота вклад животноводства в объем парниковых газов составляет до половины их совокупного выброса. Если расчеты эти точны, одной заменой ископаемого топлива на чистые источники энергии нам не обойтись. Нужно сокращать поголовье скота на планете.
Кое-кто из вегетарианцев и веганов, вероятно, не примет выращенного гамбургера, потому что вообще не понимает, зачем есть мясо. Ну и отлично, их право – хранить верность растительной пище. Но лично для меня вегетарианство или веганство не самоцель, а средство уменьшить страдания людей и животных и передать своим потомкам пригодную для обитания планету. Я уже 40 лет как не употребляю мяса, но если мясо из пробирки станет доступно по разумной цене, с удовольствием его попробую.