Страница 95 из 98
Наверное, поняв её смущение, бывший водитель Зои, отвернулся, как бы показывая, что потерял весь свой интерес к ней. Его взгляд был направлен на асфальт, совсем рядом со скрещёнными в лодыжках ногами Леоновой.
- Он в больнице. Попал туда с передозировкой наркотиками. От лечения отказывается. На контакт не идёт.
Именно этого Зоя и боялась - наркотиков или алкоголя!
За эти годы изменилась жизнь и её сводного брата. А вот в лучшую или худшую сторону, судить она бы не взялась. Они давно не виделись, наверное, все эти шесть лет они встречались лишь мельком, да и то, такого Зоя никак не могла припомнить.
А он времени зря не терял! И вместо того, чтобы пойти работать по своей специальности, вместо этого он связался с компанией парней-музыкантов, как выражался сам Гоша 'близких ему по духу' (а эти слова Зое передавала Жанна Егоровна, которая звонила каждую неделю и посвящала дочь в последние новости, как всего города, так и их семьи).
Николай Николаевич рвал и метал, когда узнал - чем занимается его сын, на минуточку, обладатель двух высших образований. Да-да, парень оказался не таким, каким казался на первый взгляд. А казался он знатным хулиганом и драчуном, уж особенно в своём неформальном образе. Как выяснилось, у Гоши было целых два высших образования, кстати, второе он получал заочно, и это происходило как раз-таки в то далёкое время его знакомства с Зоей.
Тем не менее, спустя два года их тесного сотрудничества, вернее, репетиций в гараже вокалиста, им как-то удалось пробиться в мир музыки. Их песни в жанре рок крутили едва ли не на всех радиостанциях страны, а клипы занимали почётные первые места в музыкальных чартах.
Их группа была популярна и знаменита не только в пределах страны, но и за её границами. Тут же, как по волшебству всё завертелось: слава, гастроли, любовь поклонников...
А Леонова была и правда рада, что Гоша пробился и теперь его музыку услышали миллионы. Она-то помнила, как виртуозно он играл.
Не раз, гуляя по столице, Зоя видела плакаты с изображением рок группы с непроизносимым названием на английском языке, и её взгляд неизменно останавливался на гитаристе.
Судя по его изображению на этих плакатах - он изменился: отрастил волосы, едва спускающиеся ниже плеча, набил несколько татуировок на обеих руках, но что было неизменно, так это только его бадана.
Конечно, это было большим стереотипом, что все рок-музыканты поголовно алкоголики и наркоманы, но вездесущие папарацци несколько раз застукивали то фронтмена их группы с 'белой пылью' под носом и огромными, как чёрная бездна зрачками, то барабанщика севшего за руль в нетрезвом виде (более того, они это на видео засняли!) и ещё много-много чего... Но, она всегда выдыхала с облегчением, не видя в подобной хронике ни фото, ни даже упоминания имени Гоши.
Правда, недавно скончалась бабушка Гоши, и, возможно, это могло вызвать у него депрессию, нежелание принимать реальность такой, какая она есть и тому подобное, Зоя была не особо сильна в психологии.
- Жаль, - попыталась скупо ответить она. - Что же ты хочешь от меня?
Ей казалось, что она наконец-то научилась совладать с собой и скрывать свои истинные эмоции за все эти годы. Она думала, что всё же сумела стать самоучкой-актрисой, носящей разные маски и играющей разные роли. Это ей только казалось.
Четыре года назад, её посреди ночи разбудил звонок, так ей и сообщили, что её отца больше нет на этом свете. Что она тогда почувствовала? Да ничего, кроме пустоты. Казалось бы - ну умер и умер, мы все смертны, да и она особой любовью к нему не отличалась, да и в свете последней их встречи так и вообще лучше промолчать.
Всё-таки она приехала на похороны вместе с мамой, пусть и зарекалась сама себе тысячу раз, что больше не переступит порога той ненавистной квартиры. И ведь сидела у гроба, и видела, как Жанна Егоровна утирает слёзы, и, надо же такому случиться, чувствовала как у неё самой пекло в носу, а горле стоял душащий ком. Но ни единой слезинки тогда она не проронила.
Как ей показалось, единственным человеком, кто искренне рыдал и скорбел об умершем была её бабушка - Александра Владимировна. Она видела, как тяжело бабушке было пережить смерть сына, пусть и такого непутёвого, но всё-таки родного и любимого.
С безучастным выражением лица стояла Зоя и смотрела, как тёмный гроб на тросах спускают в могилу, как подходят люди и по горсти оранжево-коричневой земли бросают на крышку гроба, с характерным звуком. Лицо было спокойно, а глаза всё же блестели...
Нелепая это была смерть. Он просто шёл домой из магазина, в руках - бутылка водки. И то ли споткнулся он, то ли ещё что-то случилось, но стеклянная бутылка выскользнула из его ладони, а сам он упал на асфальт, покрытый осколками. Один из них оказался смертельным - попал в артерию.
- Поговори с ним. Убеди прекратить употреблять эту отраву, да и чтоб согласился пройти курс лечения. Родители ещё ничего не знают, надеюсь, что всё обойдётся. - Донёсся до неё глухой голос Вадима, опустившего голову, будто сквозь пелену, возвращая из воспоминаний к реальности. Возле живой изгороди показалась Илона с улыбкой на лице, несущая что-то в руках, и это что-то было бережно укутано в зелёный плед.
- С чего ты взял, что меня он подпустит к себе? С чего решил, что именно меня он вот так послушает? - спросила она, не узнавая свой голос, тот стал вдруг каким-то хриплым, точно прокуренный. Глаза Зои продолжали следить за приближением девочки с щенком на руках.
- Знаю, - весьма весомо сказал он, быстро бросив на девушку непонятный взгляд. - Знаю, что послушает.
А щенок оказался очень и правда милым и к тому же ещё и необычайно пушистым, за что Илона, немного стесняясь, призналась, что присудила ему имя Пушок. Оригинальностью и новизной оно, конечно же, не отличалось, но прекрасно ему подходило.
Молодой пёс оказался трёхцветным, или как это называется на языке биологии - имел черепаховый окрас (хотя это, наверное, больше к кошкам относиться), о чём Илона тут же поведала, а так же добавила, что щенки с такой расцветкой приносят счастье их хозяевам. А когда Зоя всё же усомнилась, спросив уж не кошек ли с таким окрасом она перепутала с этим щенком, который вряд ли принесёт ей особо много счастья, скорее одни хлопоты. На что Илона, удивлённо вздёрнув брови, сказала, что это не несёт в себе существенной разницы.
- Ладно, возьму это чудо к себе, - нарочно немного сварливо буркнула Зоя, любуясь радостью в глазах Илоны и облегчением Вадима.
По дороге в больницу, Зоя заехала в магазин - за яблоками, а не типичными и уже немного устаревшими фруктами любого больного апельсинами, а затем в церковь.
Почему-то.
Пусть она и не считала себя набожной, а иногда так и вообще относила себя к атеистам, но сейчас, ей отчего-то показалось, что сделать это не просто нужно, а жизненно необходимо.
Оставив машину, на мини-стоянке, она поспешила к ступенькам, ведущим в высокий, можно даже сказать - величественный, белоснежный храм, с несколькими золотыми куполами и такими же крестами.
Да, изменения коснулись даже её транспортного средства. Она, как бы горько не было это осознавать, променяла своего железного коня на удобный кожаный салон автомобиля, по заднему сидению которого в данный момент и скакал щенок, вылезший из своего тёплого кокона.
Всему виной спонтанное желание - она ехала в этот храм, чтобы купить крестик. Абсолютно простой, безо всяких завитушек и драгоценных сплавов, всего лишь позолота украшала его. Но Зоя выбирала сердцем, а не глазами.
Даже сейчас она помнила, как когда-то вечером прокравшись в комнату Гоши, нашла там амулет, который она ему так и не вернула, а продолжала всё это время носить с собой в рюкзаке, а затем и сумочке. Стало быть, пришло время отдать ему должок...
В больнице её встретила приятного вида немолодая женщина-медсестра и даже вызвалась проводить к нужной палате. Безусловно, это было проделано не без своего умысла.