Запретное путешествие 2: Реквием

- Во, дела! – вдруг пророкотал Бурый, пока они с соперником расхаживали по кругу, ожидая очередной атаки друг от друга. – Откуда же в рядах берсеркеров затесался яут? Да ещё и юнец!

- Ты та самая мразь, которая приложила к этому усилия, – изрёк Гашинд, разминая кисть, чтобы в следующий раз чётче и твёрже ударить противника. Сор-Зип же в непонимании вопросительно склонил голову набок. – Не помнишь того самого яута, которого ты тащил за валары к своему кораблю, когда вы напали на клан яутжа?

- Может быть, – пожал плечами Бурый и развёл руки в стороны.

Но это сразу вспомнила Эврид, шокировано приоткрыв рот и округлив глаза. Она сразу прокрутила в мыслях картинки воспоминаний того самого момента, но не вспомнила, кто именно тогда схватил при нападении её сына. Ненависть не заставила себя ждать, всколыхнувшись внутри уже сжавшей кулаки яутки.

- Благодаря твоим усилиям я попал на рынок, где продавали всех, как рабов, – продолжил Йейинде, производя атаку и встречая очередной блок. – Тогда я и попал в руки Лидера берсеркеров.

Чувствуя, как ярость завладевает рассудком, молодой яут рявкнул и со всей решимостью понёсся на противника, несколько раз производя атаку за атакой, пытаясь вконец измотать врага. Но в какой-то момент Йейинде открылся и Сор-Зип полоснул клинками по боку самца. Издав короткий скулёж, яут отпрыгнул, но аттури решил воспользоваться его замешательством и, собрав последние силы, подскочил к нему и наотмашь ударил по маске. Молодого воина тотчас отбросило в сторону. Не успел он встать, поднявшись только на четвереньки, как новый удар ноги в живот отбросил снова.

Эврид знала, что никогда нельзя вмешиваться в поединок двух самцов, что решили помериться силами. Но сейчас она отчётливо понимала, что Сор-Зип может в лёгкую прикончить её сына. И уж этого яутка явно не могла позволить такому с’йюит-де. Когда Бурый одной левой отправил Йейинде в полёт, а затем замахнулся клинками, готовясь обрушить их на молодого яута, терпение матери кончилось. Осклабившись, Эврид схватила свои кинжалы, что лежали на рыхлой земле, и мгновенно накинулась на Сор-Зипа, подпрыгивая и со всего маху вонзая оба оружия ему в спину. Да, не честно. Но кто сейчас будет думать об этой чести, когда на кану жизнь любимого сына.

Аттури взревел и выгнулся, пытаясь извернуться и скинуть наглую самку. Но та сама отскочила, успев выдернуть кинжалы и ещё раз полоснуть ими по его пояснице. И эта атака стала решающей. Яутка смогла не просто рассечь кожу, но и перебила позвоночник, после чего Бурый снова взревел и упал на густую растительность. В мгновение ока он перестал ощущать ноги. Гневно рыча, аттури с великим усилием поднялся с земли: сначала на локти, потом при помощи наручных клинков, воткнув их в почву, принял сидячее положение и взглянул на поднявшегося молодого яута, что неминуемо приближался к нему. Сорвав свою маску, Сор-Зип ощетинился и растопырил мандибулы, издав оглушающий рёв. Зарычав в ответ, Гашинд хотел нанести последний удар, но острейший клинок противника вылетел из пазов поднятого вверх наруча и молниеносно воткнулся в левую верхнюю часть ноги яута. Издав визгливый вой, Йейинде дёрнулся, не сумев совершить атаку. Эврид тотчас хотела подскочить к нему и помочь, но Гашинд грозно зарычал на неё, тем самым молчаливо приказывая не лезть ни в своё дело. И та послушалась, отойдя на несколько шагов.

Сор-Зип уже знал, что его ожидает не лучший финал. А всё испоганила треклятая самка этого напыщенного и всесильного Хулт’аха. Как бы аттури не хотел признавать, но смуглый оказался воистину прав, пафосно предупреждая о её хитрости. И теперь, с парализованными ногами, он сидит на коленях перед её сыном, что уверенно взирает на него, разминая правую кисть с выпущенными клинками для удара. Вот лезвия взметнулись вверх, отразив на кончике оранжевые лучи уже уходящего с небосвода светила. И Сор-Зип издал тихий рокот, разочарованно прикрывая веки. Свист лезвий, рассекающих воздух. Удар. Боль. И тьма. Навсегда поглотившая бурого аттурианца. А огромная голова, с вырвавшимся бульканьем из разрезанного горла, падает на рыхлую почву, поросшую густой растительностью, окрашивая всё ярко-салатовой кровью.

- Вот и всё, – хрипло изрекла Секвелла, наблюдая за всем этим в сторонке, и как-то лукаво усмехнулась, подняв правый уголок губ.

Увидев кончину врага, Эврид с облегчением вздохнула и прикрыла глаза, чувствуя, как дурнота подкатывает к горлу от вида крови. Не сумев сдержать рвотный рефлекс, яутка мигом прикрыла рот ладонью и поспешила в ближайшие кусты, где её благополучно “вывернуло наизнанку”.

- Это нормально для беременной самки, – глубокомысленно изрекла Секвелла, и в ответ услышала раздражённый рык Йейинде. – А что ты на меня рычишь, молодой воин яутжа? Я же в этом не виновата.

- Закрой рот, аттурианское отродье! – отозвался яут. – Пока не добил тебя.

- Да чего ты на меня окрысился? – взвилась Секвелла, с трудом поднявшись. И снова гневный рык в ответ, от которого аттурианка невольно вздрогнула и отшатнулась назад.

- Йейинде, перестань, – обратилась к нему мать, переводя дыхание. Видок у неё однозначно был не ахти: бледное осунувшееся лицо и потрёпанный после боя вид. – Всё это время она помогала мне.

- Всё равно. Она из вражеского рода, – с ненавистью в голосе пророкотал Гашинд, презрительно фыркнув.

- Сможешь идти? – обратилась Эврид к Секвелле, и та кивнула. – А как быть с твоими ранами? – спросила она уже у сына.

- Не смертельны, – холодно отпарировал тот и уже двинулся в сторону выхода из леса, немного прихрамывая. – Подлатаю и снова могу ринуться в бой.

И только самки намеревались последовать за ним, как впереди хрустнули ветки и из кустов показалась знакомая фигура Тодинда. Эврид изумлённо уставилась на него, как в тот же миг, коротко рявкнув, с места сорвался Йейинде, явно вознамерившись вступить в бой с аттурианцем, даже позабыв о ранениях. Весельчак тоже оказался не робкого десятка и мгновенно принял боевую стойку, высвобождая клинки из наруча.

Два молодых и горячих самца сошлись в поединке, их клинки соприкоснулись, выбивая искры. Эврид из-за такого неожиданного поворота событий слегка растерялась, но спустя мгновение взяла себя в руки, явственно понимая, что сын кинулся на юнца из-за ненависти к его племени, а тот просто принял вызов. И всё это могло плохо кончиться. Встрепенувшись, яутка сорвалась с места и помчалась к сражающимся самцам.

- Прекратите оба! – завопила она, пытаясь добиться благоразумия сражающихся, но всё напрасно. Только, когда они перестали размахивать острейшими клинками и отошли друг от друга на пару шагов, Эврид мгновенно встала между ними и останавливающе вытянула руки перед каждым.

- Не мешай! – взревел Гашинд, сдерживая клокотавшую ярость.

- Он за нас! – вторила ему яутка. – Хоть и аттури, но он на нашей стороне. Ведь это так, Тодинд? – взглянула она на юнца.

- А разве может быть иначе? – с некой нежностью в голосе ответил аттури, тем самым несказанно удивив.

- Ты забыла, – вмешалась в разговор Секвелла, подавая Эврид её копьё, и та взяла его, отблагодарив.

В ту же секунду молодой аттурианец сгрёб яутку в охапку и прижался горячим торсом к её спине, приобняв левой рукой за талию. Эврид даже опешила от такого внезапного порыва.

- Жива, – с неким облегчением произнёс он, упираясь холодной маской в шею самки, вызывая у той табун мурашек, а у случайных свидетелей изумление. Как же он долго ждал этого момента, чтобы снова увидеть её.

- А разве может быть иначе? – повторила Эврид слова Весельчака, улыбнувшись и искоса взглянув на металлический атрибут экипировки воина, что скрывал лицо хозяина, не выдавая эмоций. Хотя она и так уже знала, что аттурианец испытывал в данную минуту. Сердце юнца, неистово бьющееся в его груди от волнения, выказывало истинные чувства.

- Это он отец будущего детёныша? – внезапно ошарашил Йейинде свою мать вопросом.

- Нет! – без утайки отчеканила та, отрицательно закачав головой и отпихивая расчувствовавшегося ухажёра.