Страница 103 из 115
Медкапсула. Как поняла яутка спустя мгновение. А что же такого произошло, что она лежит в ней сейчас? Мозг стал опять надрывно искать нужные воспоминания, вырывая их из недр небытия и беспамятства. Память выудила из глубин мутного сознания картинки последних событий: битва, ряды воинов – аттури и берсеркеры, поверженный Вожак. Словно воспоминания прошлого по крупицам востанавливались, отматывая плёнку памяти назад. А затем Эврид отчётливо вспомнила, как Хулт’аха ранил Вожак, но потом Хирон заявил, что он жив. Мгновенно захватили страх, беспокойство и желание сию же минуту узнать, где Шикло и в каком он состоянии.
На её молчаливый порыв капсула отреагировала внезапным открыванием прозрачного стекла, что лениво отъехало в сторону, уходя в невидимые пазы. А следом прозвучал противный писк устройства. Снова оглядевшись, Эврид хотела привстать, но в поле зрения появилась фигура лекаря, приблизившегося к ней.
- С возвращением, – с толикой радости и облегчения пророкотал он. – Ты была в отключке два кларта*.
Эврид хотела что-то спросить, да только не смогла. Лишь поворочила языком по слизистой рта, которая пересохла. В гортани тоже было всё сухо, и яутка поспешила прочистить горло, услышав собственное непривычное хрипение. А в голове мелькали вопросы, и она не знала с какого начать.
- Тодинд поймал тебя в тот момент, когда ты стала терять сознание, – пришёл на помощь Хирон, начиная разъяснять ситуацию. – Затем я поместил тебя в эту медкапсулу и мы вернулись на Аттур.
- Из-за чего? – коротко спросила яутка хрипловатым голосом.
- Угроза выкидыша, – заявил лекарь, и Эврид испуганно ахнула, рефлекторно касаясь низа живота. – Но всё обошлось. Детёныш в порядке.
Яутка с облегчением выдохнула, проглатывая сухой ком в горле. И тотчас в мыслях пришло озарение. Вернулась тревога, и Эврид обеспокоено воззрилась на старого аттури.
- А где Хулт’ах? Что с ним? – проголосила она, немного приподнимая тяжёлую голову.
Хирон ничего не ответил, лишь посмотрел в сторону и кивнул в то направление. Распираемая желанием немедленно узнать ответ на свой вопрос, самка с трудом приподнялась и посмотрела туда же. В тот же миг её глаза шокированно расширились. В нескольких метрах от неё, возле противоположной стены стояла другая капсула, а за стеклом виднелся образ её Шикло. Он неподвижно лежал с сомкнутыми веками. Его мощная грудь мерно вздымалась от дыхания, угольные валары раскинулись водопадом вокруг головы. Эврид нахмурилась и присмотрелась. Следов полученных ранений не было. Они уже полностью зажили, лишь свежие рубцы шрамов остались в тех местах.
- Но почему он ещё не очнулся? – невольно произнесла она мысли вслух.
- Он в коме, – словно ударом молотка по голове прозвучал ответ лекаря, и Эврид ощутила, как будто её ледяной водой окатили, а сердце пропустило удар. Впав в оцепенение, она испуганно воззрилась на Хирона, губы задрожали, на глаза навернулись слёзы.
- Разве ты не можешь ему помочь очнуться? – надломился её голос от обречённости. На что лекарь виновато прикрыл глаза и отрицательно покачал головой.
- Не всё в моей власти. В этом даже я бессилен. Ты же сама должна знать, как лекарь, что из этого состояния он может вывести себя только сам. И неизвестно сколько времени пройдёт – день, неделя или месяц. Даже лучшие микстуры аттурианцев не способны справиться с тем, что пострадавший должен сделать сам. Мне остаётся только поддерживать его приборами и препаратами жизнеобеспечения.
Новая волна отчаянья накрыла с головой уже вдоволь настрадавшуюся яутку, и она прерывисто всхлипнула. Вырвав катетер, Эврид медленно выползла из исцеляющего ложа и медленно приблизилась к медкапсуле смуглого аттури, находящегося в состоянии глубоко сна. Дрожащая ладонь самки коснулась стекла, что разделяло её и Шикло. Она так надеялась, что он сейчас откроет глаза и, как и прежде, наградит её укоризненным взором. Но этого не произошло. Слёзы хлынули потоком по щекам, из горла вырвался тихий всхлип. Неужели она не сможет вновь увидеть эти багровые, словно раскалённая лава, глаза, которые всегда смотрели на неё, то со злостью, то осуждающе, то с нежностью. То с болью и умиротворением... как в последний раз.
- Нет, – тихо прошептала яутка и покачала головой, всхлипывая. Она не хотела помнить их именно такими. Не желала запоминать эти последние эмоции, запечатлённые в его глазах перед тем, как они сомкнулись. Ведь может произойти так, что Хулт’ах не выйдет из этого состояния даже спустя время. Когда кто-то находится долго в коме, клетки мозга пострадавшего начинают отмирать, а мышцы и конечности атрофироваться. И Эврид прекрасно это понимала. И не хотела этого признавать всем сердцем, всеми фибрами своего естества.
Ну почему счастье и надежда на лучшее вновь ускользают от неё, оставляя за собой след из печали? Почему жизнь так глумится над ней, снова заставляя страдать?
- Очнись. Хулт’ах! – в отчаяние воскликнула она, срываясь на рыдания и стуча по толстому стеклу. Ноль реакции.
Упираясь лбом в преграду над уровнем лица Шикло, яутка прикрыла веки, подрагивая от рыданий всем телом, и провела ладонью по стеклу, пытаясь тем самым заглушить желание прикоснуться именно к нему. А затем Эврид ощутила осторожные прикосновения старого лекаря, что погладил шершавой ладонью по её валарам и гортанно промурчал, словно успокаивая.
- Пойдём. Тебе необходимо отвлечься, – проговорил он, заставляя Эврид отпрянуть от капсулы. – Хватит доводить себя до истерики! – серьёзным и приказным тоном зарычал Хирон, развернув яутку к себе. – Подумай о детёныше. Он тоже достаточно натерпелся. Или это может привести к последствиям.
На сказанное Эврид лишь закивала, шмыгнула и утёрла слёзы.
- Хулт’ах сказал, что если не сберегу малыша, он меня убьёт, – горестно усмехнулась Эврид и позволила себе наконец улыбнуться.
- И он будет полностью прав в этом случае, – поддержал лекарь слова собрата и решил увести яутку.
Не успела Эврид оказаться снаружи, как разгорячённого от слёз лица коснулся ласковый ветерок, будто пытался тоже успокоить её, нежно касаясь невидимыми пальчиками до кожи. И яутка невольно вдохнула полной грудью такой знакомый, уже по истине ставший родным воздух Аттура. В нём переплелись разные нотки: это были и мимолётные ароматы соцветий, свежей зелени и горьковатая нотка мускуса самцов, что занимались боевыми искусствами на ровной каменной площадке поодаль. Эврид будто вернулась домой. И когда она вдруг стала считать родную планету аттурианцев своим домом? А что ей ещё оставалось думать? Её жизнь и судьба полностью теперь связаны с этим местом. Ведь она его уже не покинет. Она не сможет оставить своего Шикло и всех тех аттури, кто стал неотъемлемой частичкой её души. И яутка, конечно же, не забыла про сына, что, скорее всего, решил остаться с берсеркерами, и свою подругу, которая, кстати, в данный момент стояла в нескольких десятках шагов спиной к Эврид и разговаривала с Вайлур. Той самой застенчивой аттурианочкой с милым и таким оптимистичным выражением лица.
Аттурианка первая заметила приближающуюся Эврид в сопровождении Хирона, после чего самочка изумлённо округлила глаза и слегка приоткрыла ротик, тихо прошептав имя яутки. И Манула резко обернулась, так и застыв на месте с малышом на руках, с неверием глядя на подругу. А затем она шустро всучила детёныша в руки Вайлур и кинулась навстречу, тотчас заключая яутку в крепкие объятия и начиная тихо рыдать на её плече. Не выдержав наплыва эмоций, Эврид обняла подругу в ответ и тоже заплакала. Спустя мгновение, Манула отпрянула от неё и заглянула в лицо, сразу улыбаясь сквозь слёзы. Она прикоснулась ладонями к щекам Эврид, будто не верила в то, что её сородич реален и сейчас стоит перед ней воочию.
- Как я рада снова видеть тебя в здравии, – чуть слышно пролепетала Манула, не переставая улыбаться, и яутка улыбнулась в ответ, чувствуя, как тепло разливается по сердцу. – Обезбашенная ты моя подруга! Вечно заставляешь меня волноваться, – уже обиженно добавила она и шутливо сжала ладошками лицо Эврид, заставляя её прищуриться, а губы превратиться в бантик. Словно яутка с нежностью и укором теребила щёчки детёныша.