Страница 9 из 14
Вопль застрял в горле. Безумно шаря взглядом во мраке, Дани с трудом разглядела низкий потолок, темную, закопченную стену и бледный, тонущий в темноте огонек магкристалла, накрытый сверху тряпкой.
Она пошарила руками вокруг себя, пальцы встречали мех. Такое впечатление, что она лежала среди шуб и шубой же укрытая.
«Где же я? Всеблагий, только не у них… только не с ними…»
Городские крысы утащили ее в свое логово. Наверняка изнасиловали, а потом решили, что можно забавляться и дальше. Дани прислушалась к собственному телу – ничего не болело. Нигде. Значило ли это, что они решили подождать, пока лакомый кусочек придет в чувство?
Она до крови закусила губу, чтобы не заорать от накатившего ужаса, дикого, животного. Что с ней теперь будет?
«Не хочу… Не хочуууууу!»
Дани вдруг замерла. Запоздало пришло понимание, что рядом кто-то дышит, спокойно и размеренно. Стараясь не делать резких движений, она повернулась к источнику звука. Не разобрать было, кто там, но этот «кто-то» был очень близко. А потом… То тяжелое, что придавливало ее сверху, шевельнулось. Рука! Всеблагий, да это же огромная, тяжелая ручища!
Дани взвизгнула и, взбрыкнув, скатилась на пол. Ее оставили в одной нижней сорочке, понятно, для чего. Все мысли куда-то разом делись, остался только страх, мерзкий, лишающий силы, царапающий внутренности ледяными когтями.
Среди шкур заворочалось нечто огромное.
Перед глазами снова замелькала серая тряпка приближающегося обморока.
Опереться о стену… Только подальше, еще дальше…
– Какого темного? – в тишине раскатистый бас ударил по ушам так, что захотелось зажать их.
Да и вообще, оглохнуть, ослепнуть, умереть… Лишь бы только не то, для чего ее сюда притащили.
Зашуршало, зашевелилось во мраке, а в следующий миг с магкристалла сдернули покров.
Дани забыла, как дышать. Судорожно хватая ртом душный воздух, она смотрела – и не могла отвести взгляда – от того, как с ложа с ворохом шкур медленно поднимается мужчина.
Его образ, похоже, намертво впечатался в сознание: огромный, состоящий из одних бугрящихся мускулов. Широкая грудь, густо поросшая черными курчавыми волосами. Всклокоченная короткая борода, и такие же спутанные волосы, из-под которых угрожающе блестят темные глаза.
Самое ужасное, он был в одних бриджах, и вот они-то очень красноречиво обрисовывали каждый дюйм его мощных бедер. Выразительная выпуклость ширинки довольно красноречиво намекала на то, чего бы ему на данный момент хотелось.
«Умереть, – юркой рыбкой мелькнула мысль, – лучше сдохнуть. Вот для чего я здесь».
Несколько мгновений он молча взирал на Дани, а потом вздохнул, уселся обратно на кровать и похлопал рядом с собой ладонью.
– Иди сюда.
– Н-нет. Лучше убейте, – она замотала головой.
Мужчина еще раз вздохнул, тряхнул головой, отбрасывая назад спутанную шевелюру, и Дани его узнала. Это он был там, в проулке, когда на нее напали.
– Дурочка, – сказал он, – я тебя не трону, не бойся. На тебя смотреть жалко, не то что предаваться радостям любви.
– З-зачем я… здесь? – слова с хрипом выползали из горла, и дышать было невообразимо тяжело.
– Зачем? – он пожал плечами, – я ж говорю, мне тебя жалко стало. Отогнал своих крысят. А ты была такая неподвижная, такая холодная, что пришлось тебя греть.
Дани с сомнением посмотрела на медведя. Потом на ворох шкур. Неужели правду говорит? Затем все же выдохнула:
– Я… не верю вам. Крысы никого не жалеют.
Он вздернул широкую бровь.
– Отчего же? Тебе вот повезло.
– И что ж вы, у своих дружков такой лакомый кусок отняли? – она горько улыбнулась.
– Во-первых, – медведь ухмыльнулся, – они мне не дружки. А во-вторых, я много чего могу себе позволить, цыпленочек. Ты даже не представляешь, насколько оказалась везучей.
Дани вдохнула поглубже. Происходящее выглядело совершенно фантастично. Могла ли она надеяться на такую удачу?
– Тогда… раз так… вы вернете мне одежду? – тихо спросила она.
– Да забирай, не нужна она мне. – Кивок в сторону.
Дани проследила за его взглядом: рядом с кроватью стояли грубо вытесанный стол и пара стульев. На спинке одного из них висело ее платье, поверх другого была аккуратно развешена шубка.
– Всеблагий, – пробормотала она, кидаясь к одежде.
Казалось, что только затянувшись в глухое шерстяное платье, она окажется в относительной безопасности.
– Эй, цыпленочек, – протянул недовольно медведь, – а мне ты ничего сказать не хочешь?
Мысленно стукнув себя по лбу, Дани обернулась.
– Спасибо. Огромное спасибо вам. Вы меня спасли, так жаль, что мне совершенно нечем отблагодарить…
– Ну, отблагодарить-то всегда есть чем, если ты, конечно, не девица. Не люблю девиц, они деревянные, лежат бревном, – заметил он.
Дани выронила из рук платье.
– Не надо… пожалуйста. Я буду молиться Всеблагому о вашем здравии, только отпустите меня… пожалуйста…
Медведь хмыкнул. Потом встал с кровати и, чуть пригибая голову, чтобы не задевать потолок, принялся одеваться. Накинул рубашку, затем неторопливо нашарил на полу мягкие туфли. Вконец растерявшись, Дани подобрала платье, нырнула в его спасительную глубину и почувствовала себя увереннее. Блеснула слабая надежда на то, что это ее приключение закончится удачно.
– Кулон свой забери, – спокойно сказал он, – на столе лежит.
Дани глянула – и правда, серебряная резная слеза, купленная Аламаром, была там. Только в месте, где цепочка порвалась, было со знанием дела наверчено медной проволоки.
– Ну, извини, я не ювелир, – развел ручищами медведь, – прислугу пошлешь, они отнесут мастеру.
– Спасибо, – на глаза навернулись слезы, – я сама отнесу. У меня нет прислуги.
– Да ну, врешь небось, – в голосе появилось сомнение, – чтоб такой хорошо одетый цыпленочек и без прислуги?
Он вдруг резко умолк, почесал переносицу, затем внимательно посмотрел на Дани. А она внезапно подумала, что не такая уж у него зверская рожа. Вполне себе обычное лицо, только бородой заросшее почти до глаз.
– А скажи-ка, цыпленочек, почему ты шла совершенно одна? Одна по городу, только что пережившему нападение этой механической дряни? Где твой отец? Муж? Брат? Почему не сопроводили тебя?
Дани застегнула цепочку на шее, бездумно погладила серебряную слезу.
– Моего мужа убили механоиды, – сказала она, – и у меня больше никого нет. Вернее, у меня есть дом, но родственников нет.
– Дери тебя темнейший! – мужчина высказал свое отношение к происходящему, – ну да все равно, чего шлялась по улицам? Все еще по домам сидели, тебя же понесла нелегкая…
Дани наклонилась, увидела свои туфельки и обулась.
– Я устроилась на работу в магазин и даже добыла немного еды. И шла домой, чтобы поесть спокойно.
– То есть у тебя дома не было еды, – уточнил он.
– Да, не было. Мне очень хотелось есть, я уже второй день как ничего не ела.
– Твою мать. Цыпленочек, ты решила, видимо, извести меня.
Он отодвинул стул.
– Давай, садись. Садись, сказал!
Дани осторожно присела. В душе снова шевельнулся страх – что он там еще задумал?
Медведь шагнул к двери, распахнул ее и зычно гаркнул:
– Пузатый! Пузатый, жрать подавай! Да что-нибудь изысканное, для дамы!
Подмигнул Дани.
– Сейчас поешь, цыпленок. Кто ж мог думать, что у тебя все настолько плохо…
– Вы могли меня просто убить в том проулке, – тихо заметила она, опустив глаза.
– Но не убили. Я ж говорю, везучая. Меня, кстати, Роем кличут. Старина Рой, любому скажи в этом городе, и перед тобой будут открыты все двери. Не дворцов, конечно, но все же…
– Меня зовут Дани, – она положила руки на стол. Ощущение теплого дерева под ладонями навеяло совершенно неуместное ощущение уюта и защищенности.
– Будем знакомы, крошка!
И он протянул ей широкую, словно лопата, ручищу. Дани осторожно вложила в нее пальцы, Рой также осторожно пожал их, а потом добавил: