Обрученная

Мама судорожно всхлипнула, прижимая дрожащими пальцами платок к побелевшим губам, и это был единственный звук, что нарушил тяжелую тишину после этого заявления. Меня долго не хотели отдавать в ненадежные руки этих темных личностей, признаться, я даже начала восхищаться лордом Эллэри. Такое удивительное упрямство, которое, к сожалению, не смогло выстоять под уверенным напором сразу двух темноглазых чудищ.

В итоге меня послали.

В смысле, отправили собирать вещи, но с таким выражением лица, что я прямо посланной себя почувствовала и гордо удалилась, уже на лестнице позволив себе скривиться.

Просто зверски хотелось поплакать, так было себя жалко. Я тут одна, вообще в непонятном месте, в теле какой-то девицы, счастливая жизнь которой закончится осенью в день свадьбы… как-то совсем не таких изменений я себе хотела.

Девушки, паковавшие мои вещи – от слова «служанки» кололо язык – с опасением поглядывали на то, как я, меряя шагами комнату, нервно грызу ногти.

Были у меня подозрения, что раньше Селина заботилась о своем маникюре… так же, как о прическе и нарядах.

Едва ли я когда-нибудь смогу забыть, как в день, когда мне, наконец-то, позволили покинуть комнату, пришлось просидеть без движения час, дожидаясь, когда на моей голове уже возведут шаткую башню, и я смогу встать.

Это был самый тяжелый день в моей жизни. Платье жало в самых интересных местах, туфельки натирали ноги, а прическа подозрительно шевелилась, в любое мгновение рискуя распасться… ну, было у меня такое ощущение.

На следующий день мне с боем удалось отвоевать свое право одеваться так, как мне того хочется. С трудом отыскав в гардеробной пару брюк, несколько рубашек и даже тунику сложного кроя, я смогла вздохнуть с облегчением.

А домашние со временем привыкли, что их Селина, всегда очень любившая наряжаться, в один день изменила своим вкусам, и предпочла сложным прическам и изысканным платьям простую косу и брюки.

Хотя бабушка так и не смогла понять, почему ее внучка вдруг взялась считать, будто бы дома можно ходить в удобном, забив на красоту.

– Юная леди всегда должна быть безукоризненно одета, – возмутилась она как-то, вдавливая меня своим сильным голосом, тяжелым взглядом и авторитетным видом в пол.

– Полностью согласна, – поддакнула я, пряча руки за спину. Слишком быстро бежала по садовой дорожке, слишком неожиданно упала и в итоге сбила коленки и расцарапала ладони, – пойду, приведу себя в порядок. Прошу прощения.

И вот теперь, наконец-то, я не буду мозолить взгляд пожилой леди своим непрезентабельным видом. Только она довольной совсем не выглядела.

И даже шепнула, церемонно обняв меня на прощание:

– Если по каким-то причинам ты решишь, что тебе там некомфортно, непременно возвращайся.

Чудища стояли в нескольких шагах от нас, у кареты и, по идее, не должны были услышать ее, но Гарс подозрительно весело хмыкнул аккурат после этих слов.

Я на это особого внимания не обратила, но вот бабушка не побоялась одарить его тяжелым взглядом.

– Я вверяю в ваши руки свою внучку, – холодно сказала она, крепко сжимая мои запястья, – хочется верить, что вы в состоянии о ней позаботиться.

– С ней ничего не случится, – пообещал Вэйд.

А мне вдруг резко перехотелось отсюда уезжать. Селину тут любили, о ней заботились, а там меня что ждет?

Опыты улыбашки и хмурый женишок?

Будь я настоящей Селиной, ни за что бы не поехала с ними. А так, лишь неуверенно улыбнувшись на прощание, неловко забралась в темное нутро кареты, где забилась в дальний угол, планируя грустить там всю дорогу до моего нового дома.

Но мне не позволили и этого. Стоило только карете выехать с территории семьи Эллэри, как Гарс вспомнил, что я теперь его подопытный образец:

– Если ты позволишь, я бы хотел задать тебе несколько вопросов, – дружелюбный Отравитель, какая прелесть.

– А если не позволю? – Карета плавно покачивалась, рессоры смягчали ход, но меня все равно начинало мутить. И тут уж я не знала, достался ли мне бракованный вестибулярный аппарат в подарок от Селины, или это родные слабости переселились вместе со мной в новое тело.

– Все равно задам, – беспечно пожал плечами Гарс. В полумраке его волосы мягко золотились, выделяясь в сумрачной обстановке кареты, нутро которой было отделано черной парчой.

В отличие от Вэйда, предпочитавшего короткую стрижку, Гарс мог похвастаться небольшим хвостом, небрежно перехваченным шелковой лентой. И если сам Отравитель меня изрядно напрягал, то продуманная небрежность его прически вызывали зависть.

Селина, любившая таскать на голове сложные конструкции, больше похожие на результат нервного припадка парикмахера, вероятно, и знать не знала, насколько непослушные у нее волосы, зато об этом знала я. Так же, как знала, что вот так же изящно их уложить лично мне не представляется возможным.

– Итак, – подавшись ко мне, Гарс задал очень интересный вопрос, – сколько тебе лет?

– Семнадцать…

– Правда? – приятно удивился он, но быстро сообразил, что не так, и хмуро уточнил: – Хорошо. Сколько лет тебе было в том мире?

– В каком мире? – Судя по его недовольству, один наивный Отравитель решил, что я добровольно ему сейчас все выложу.

А мне было неспокойно и тошно… причем мутило с каждой минутой все больше.

– Селина, – терпеливо начал Гарс, собираясь поведать мне о том, что они знают, что я на самом деле не совсем Селина. И что я знаю, что они это знают. И единственное, чего они не знают – зачем я упрямлюсь, если знаю, что они знают…

Вэйд поступил проще:

– Не будем забывать, что мы можем видеть твои магические каналы. Мы, храмовники и каждый мий-асэ.

Кто такие мий-асэ, я уже успел узнать и потому не смогла не оценить эпический масштаб своих неприятностей. Мий-асэ звались светлые, обладающие искрой, проще говоря, маги, и численность их составляла почти сорок процентов от всего населения местных жителей.

– И что, мне нужно всех бояться?

– Только тех, кто был знаком с Селиной раньше.

– Таких, как вы, – недружелюбно заключила я, силясь разглядеть в полумраке равнодушное лицо Вэйда.

После того, как я пришла в себя, драгоценные родственники не пускали ко мне никого, кроме вездесущего жениха, заворачивая всех друзей прежней Селины, среди которых вполне могли быть и одаренные. Именно благодаря этому тайна моя пока так и оставалась тайной. Но долго это едва ли продлилось бы…

– Таких, как я, – подтвердил он.

Гарс согласно кивнул, добавив:

– Селина была важна для храмовников, оттиск ее силы есть в храме, и он не совпадает с твоим. Не после такой основательной перестройки. Я видел Селину достаточно близко всего раз, и этого было достаточно, чтобы понять, что ты не она.

– И что, может это последствия обряда? – да, я не спешила сдаваться без борьбы. Да и кто бы на моем месте спешил?

– Обряд мог выжечь всю твою магию, но не перестроить потоки. Твоя искра теперь сияет иначе, – очень предупредительный Вэйд с готовностью давил мою упертость.

– И что теперь будет?

– Для начала, ты все нам расскажешь, – снова Гарс, – и мы решим, что делать дальше.

Нет, все же не от поездки меня мутило, а от сложившейся ситуации. Точно, от нее.

И я, разумеется, упрямо молчала. В основном из-за того, что понятия не имела, с чего бы начать рассказ, но и немного от того, что не хотела его вообще начинать.

– Не хочешь по-хорошему, твое право, – постановил Вэйд, а потом возмутительно спокойным голосом сообщил непонятное, – ты слышишь мой голос. Ты будешь говорить.

– Может, не стоит? – голос Гарса доносился словно издалека, в ушах странно зазвенело, но звон быстро уходил, оставляя после себя только какую-то скованность в мыслях. Словно стальной обруч на мозг одели, не больно, но неприятно. – Все же твоя невеста.

– Именно поэтому я должен знать все, – огрызнулся Вэйд, устало вздохнув, – мне это недоразумение в жены брать.

– Я не недоразумение! – возмутиться удалось с заминкой, просто смысл его слов не сразу до меня дошел.