Страница 4 из 10
– Может и так, но уверяю тебя в одном – мне его способности не передались.
– Поживем, увидим, – улыбнулась Нина Ивановна, – а сейчас прочитай мне и детям предсказания. Очень хочется узнать: что же нас ждет впереди.
– Предупреждаю сразу: эти предсказания не так легко понять. Но, похоже, одно из них – первое, начинает как-то сбываться.
Милентий раскрыл заветную книжечку, пододвинул поближе к себе подсвечник и начал медленно читать:
«Будет год и будут бури,
Знак покажут небеса,
Аспид дьявола, за кровью
В мир ворвется, как стрела.
Чаша полная прольется
И по каплям растечётся
Так, что много лет подряд
Чаше полной не бывать.
Чтоб помочь цветку цвести,
Должен стебель в прах уйти
А когда наступит час
Все решится в день и в раз.
Чтоб разлуку превозмочь
Кто-то должен выйти в ночь
И пройти путей не мало
Главное: терпенье изначала!
Будут море и гора,
На пути стоять не зря,
Дьявол двери распахнет,
Ангел двери те запрет».
Пока отец читал предсказания, все сидели тихо и внимательно слушали, пытаясь понять, о чем он читает. Первой тишину нарушила жена.
– Да, действительно все так запутанно и странно, а иногда просто мороз по коже, – произнесла жена, – только вот не понятно о чем ты говорил, когда упомянул, что первое предсказание начинает сбываться?
– Я думаю, что бури, о которых идет там речь, это те, что сегодня за окном. Далее: "знак покажут небеса". Знак мы сегодня тоже видели.
– Хорошо, с этим я согласна, а как же окончание: "аспид дьявола за кровью в мир ворвется как стрела»? Что это может означать?
– Не знаю, одно могу предположить, что этот кровавый знак на небе может предсказывать только кровь. Потому-то я решился раздать дочерям сегодня браслеты – чтобы ни случилось, они должны уберечь девочек от гибели. Мне кажется, что сегодняшний звон колокола, знамение – все это только начало, остальное нас ждёт впереди.
– О Господи, не допусти! – взмолилась Нина Ивановна.
– Будем жить, как жили, а там, что будет. Изменить что-то – всё одно не в нашей власти.
– Папа, расскажи про икону, которая пришла вместе со шкатулкой к нам, – попросила Роберта.
– Давай не сегодня, дочка, хватит вам сегодняшних впечатлений и сюрпризов, – тяжело вздохнув, предложил Милентий.
За разговорами все отвлеклись от непогоды на улице. За окном постепенно все стихло, мрачные тучи разошлись и кое – где на ночном небе просматривались звезды. Ненастье отступило, а время меж тем зашло уже далеко за полночь. Медленно все стали расходиться по комнатам и укладываться спать.
– Дай бог, всем нам избежать беды, – произнесла перед сном мать, обращаясь к дочерям.
Глава 3
Сектанты
На рассвете Нину Ивановну разбудил сильный стук в дверь, а вскоре послышался и голос из-за двери соседки Серафимы Лукьяновны.
– Иванна! Проснись! – громко кричала она.
Открыв глаза и еще витая в грезах сна, первые секунды Нина Ивановна не могла понять: где стучат.
– Беда, соседка! – не унималась та, – Открой же скорее, Иванна!
Услышав слово "беда", Нина Ивановна вскочила с постели и, на ходу надевая халат, поспешила открыть.
– Что случилось? – сонным голосом спросила она.
– Прячь своих детей, сектанты в соседней деревне. Ночью в дома врывались, детей отбирали – жертвоприношение у них.
– Что еще за сектанты? Откуда? – не понимая, о чём та говорит, переспросила Нина Ивановна.
– Да кто знает, откуда занесло их в наши края. Беда – то какая, нежданно-негаданно идёт к нам, – продолжала причитать соседка.
– А ты-то сама почем знаешь? – недоверчиво спросила Нина Ивановна.
Переведя дух, Серафима Лукьяновна села на табурет при входе и принялась нервно рассказывать:
– Муж мой у брата вчера был, да заночевал там. А как прослышал об этих сектантах: так сразу на коня и домой.
– Подожди, Серафима, а дети им зачем? – остановила её Нина Ивановна, – Какое еще жертвоприношение?
– Богу своему в угоду. Муж говорит: детей заживо жгли, столько народа погибло! – всплеснула она руками, а затем, словно что-то вспомнив, быстро подскочила со стула, – Да некогда мне рассказывать, дальше побегу. Ведь беда-то какая к нам идёт!
Вернувшись в дом, Нина Ивановна, вскользь взглянула на семейную икону и тихо, с мольбой в голосе, на ходу проронив: «Не допусти!», кинулась будить мужа и детей. «Куда прятать? – вертелось у нее в голове, – Дочерей в доме шесть – это не иголку в стоге сена закопать».
Услышав, что случилось, Милентий, словно ошпаренный, вскочил с постели.
– Вот к чему было ночное знамение, – испуганно проговорил он, – беда не заставила долго ждать – с утра пораньше и явилась. Что делать будем, жена?
Нина Ивановна опустив руки, словно плети, вниз, растерянно смотрела на мужа.
– Ума не приложу, – взволнованным голосом произнесла она, – у меня при мысли, что нашим девочкам грозит опасность, холодеет всё внутри.
– Может мне их увезти? – предложил Милентий.
– Куда? Родни у нас нет, да и потом, кто знает: не повстречаешься ли ты с ними в дороге. Как знать, где они пройдут: лесом, дорогой? Там тебе и помочь будет не кому.
– Выхода нет, останемся дома. Дверь покрепче запрём, – согласился муж, – детей спрячем, а если что – всей деревней защищать будем всех детей и своих и соседских, ведь дети не чужие. Хотя от такой беды и чужих защищать пойдешь.
Нина Ивановна беглым взглядом осмотрела комнату, словно глазами ища укромное место, а затем, будто что-то вспомнив, предложила:
– Ты тогда Милентий, отведи дочерей к дальнему чулану – пусть там пока сидят. А я тем временем запру покрепче дверь и ставни закрою на окнах – может не зайдут к нам.
В течение дня в деревне было спокойно, никто из чужих не показывался. Местные жители тихо сидели в своих домах, боясь выйти на улицу. Ближе к вечеру Нина Ивановна немного воспряла духом.
– Не приходили. Наверное, теперь уж и совсем не покажутся, – с надеждой в голосе, предположила она, – может в другую деревню поехали, или совсем из наших мест ушли. А мож, сама Серафима что не так поняла, да панику понапрасну затеяла.
Через какое-то время, в дверь постучали. Стук был тихим, нерешительным и не вызвал подозрения.
– Кто там? – спросила Нина Ивановна.
– Подайте Христа ради кусок хлеба да воды напиться, – раздался в ответ приглушенный голос старой женщины.
– Наверное, опять юродивые ходят, – тихо произнесла Нина Ивановна, – я открою, напою старуху, а ты, Милентий – от греха подальше ступай к девочкам, да сидите тихо.
Как только Милентий скрылся в глубине дома, Нина Ивановна начала отпирать входную дверь. Распахнув ее, она действительно увидела на пороге старуху. Но тут же вперед из-за её спины вышел высокий, крепкого телосложения мужчина, притаившийся за косяком двери. Старуха уступила ему дорогу и, повернувшись, молча пошла прочь от дома. Незнакомец оттолкнул от входа Нину Ивановну и шагнул внутрь дома.
– Дети в хате есть? – спросил он.
– Нет, – тихо ответила Нина Ивановна и потупила глаза в пол.
– Где детей дела? – гневно взглянув на неё, продолжил тот.
– У меня их никогда не было – не способна я родить, – растерянно соврала Нина Ивановна.
Пробежав беглым взглядом по комнате, – мужчина заметил не далеко от себя в углу забытый детский ботинок. Резко повернувшись, он поднял его и, что есть сил, ударил им по лицу Нину Ивановну.
– Ты лжешь! – гневно воскликнул он, – Где дети?
– Нет, никого нет, я одна в доме. Все уехали на ярмарку в город.