Страница 3 из 4
Разум с досадой только за одно:
Не быть нам вместе – видно не дано.
Ведь мы с тобой, как в поле два цветка,
Лишь одному поклон, нежна рука.
На тот, что рядом – подошвой сапог
Или срывают, чтоб расти не мог.
А утром солнце свет отдаст тебе,
Тепло его ты заберёшь себе,
Росы напьёшься чистой, как слеза,
И будешь слушать, как поют леса.
А там – вдали, в серой пыли дорог,
Цветок лежит, погибший от сапог.
Обидно все же: пусть сорняк он был,
Но разве только смерти заслужил?..
…Когда, бывает, в поле выхожу
И два цветка таких вот нахожу,
Сорняк и я срываю, чтоб не мог
Он увидать себя… в пыли дорог.
Мне не понять тебя, а жаль! –
Я болен оттого, что зол:
Едва мой взгляд тебя нашёл,
Как в ноги бросилась печаль…
Не думал я и знать не мог,
Что без тебя весна – тюрьма
(О, сердце, не сходи сума –
Я занемог! Я занемог!).
Уеду, видит Бог, и путь
Излечит хворь, подарит волю.
Не мне ли знать, чего я стою,
Если тебя вдруг предают?..
Я не прощаюсь – скорбь смешна,
Когда её желают видеть.
Меня легко было обидеть,
А вот забыть… не даст весна.
Любовь – не снег, она не тает.
Она однажды умирает.
И больно гложет.
«Не любим!» – звенит в ушах.
Табачный дым
Глаза мне застит и рисует
Твои черты в оправе лет,
А за окном рассвет колдует
И дарит запоздалый свет…
Нас позвала любовь в луга…
Закат –
Цветным платком на плечи.
Вдруг ты спросила: «А назад
Найдём дорогу – вечер?!».
Ты повторила свой вопрос,
Ответил эхом май…
И я тебя не перенёс
Через ручей. «Прощай!» –
Сказал. А сам в сердцах
Букет сирени – с глаз.
Я ждал, и на твоих плечах
Платок зари погас.
…Как мне сказать тебе, что не люблю?
Письмом без адреса?
Звонком в чужую дверь?
Стоит и дразнится берёза на ветру:
«Как ей сказать, что не люблю?!»
Как мне сказать тебе, что все забыл?
Выпить вина, потом ещё налить?
…Упала ночь, а ветер все корил:
«Как ей сказать, что все забыл?!»
…Нет, ничего тебе я не скажу,
Оставлю все себе – и боль, и муки.
Но и при встрече не расцелую руки…,
И этим сам себе я не прощу.
На снег похожа ты, на первый зимний снег,
что за окном так радужно искрится.
Он ласков, как твой взгляд и нежен, как твой смех…
Ах, как же он хорош к твоим ресницам!
…Эх, юность сладкая, как в зиму глод,
То обласкает, вдруг, то обожжёт.
Манила даль – я мчался в даль, не понимал,
Что от судьбы своей я уплывал.
Так стал рабом, прикованным к веслу.
Река – года, года – река. Гребу.
Манила даль, я мчался в даль, не замечал,
Как каждый день любовь твою терял.
Где ты теперь? Где я? …В ладонях лёд
Что слезы на ветру, и только жжёт.
Облепит, точно снег, окурков дым,
Напомнит память: ты ж совсем один!
И стану у окна – лбом в тишину
И взглядом друга обниму Луну.
Мне станет легче, будто в первый раз, –
Когда «злой гений» познакомил нас…
Злой гений – гордость гордая моя,
Что ты наделала? Годы ушли, друзья!
Любимая ушла! Ушёл покой… –
Одни на белом свете мы с тобой.
Ещё Луна в ночи и крик в груди:
«Прости меня! Прости меня, прости!..»
Не стал с протянутой рукой,
А ведь ждала любовь.
Не поклонился. Не простил я ей каприза:
вновь погас огонь…
И, жар презрев в дымящихся поленьях,
У одиночества с тех пор стою я на коленях!..
Я часто думаю про нас.
Ты – далеко, а я так близко
К тебе, на фото. Даже глаз
могу коснуться.
Вот записка
В альбоме бережно хранится –
Она мне дорога признаньем:
«…Желание пугливой птицей
Умчалось вслед за расставаньем.
«Хочу тюльпаны в сентябре! –
Желала, помнишь? …Ты же слышал!?
…Зачем мне розы в январе,
Если они тобой не дышат?!
Друг у меня – я с ним встречаюсь,
С ним беззаботно хорошо,