Кодекс жизнетворца

- Замбендорф не будет знать, чему верить, - сказал Лехерни. Он подумал и немного и покачал головой. - В сущности, я уже сам точно не знаю.

- Я абсолютно согласен с мнением Мейси, что Замбендорф не будет рисковать, если у него появится хоть малейшее сомнение, - сказал Ланг. Он невесело улыбнулся, оперся руками о стол, собираясь встать, и посмотрел на Жиро. - Теперь нам нужно организовать новую встречу с Генрихом. Несомненно, он очень рассердится, когда Джеймс Бонд доложит, что произошло с армией, но если все пройдет нормально и Замбендорф не вмешается, мы легко убедим Генриха, что это лишь временная неудача. И через неделю все снова пойдет нормально.

32

Флаер скользил низко над поверхностью Титана, в темноте его вели передние радары, они прощупывали местность своими электронными пальцами и преобразовывали контуры в цифровую последовательность, которую могут понять контролирующие полет компьютеры. Справа в каюте сидел Отто Абакян, он смотрел во тьму, поглощенный своими мыслями. Длинные усы при свете огоньков панели казались разрезом на его лице.

Прошло свыше двадцати лет, как выгода, которую искали в жизни он и Замбендорф, впервые свела их вместе во Франкфурте, в Западной Германии. Абакян в то время занимался биржевыми аферами. Три месяца слишком легких побед над богатыми вдовами во Французской Ривьере привели его к самоуверенности и беззаботности, и он не проверил основательно Замбендорфа, продавая ему портфель с поддельными сертификатами; но лишь когда его связной был арестован, а сам Абакян улетел, всего на несколько часов опередив полицию, он обнаружил, что Замбендорф расплатился с ним фальшивыми банкнотами. Очень скоро Замбендорф отыскал его - по-видимому, без особого труда, - но не стал поучать или насмехаться по поводу урока, который получил Абакян. Замбендорф выразил интерес к схеме дела и поздравил Абакяна с удачным стилем работы. Они стали партнерами, а за последующие годы при различных обстоятельствах подобрались и другие члены команды.

За годы работы с Замбендорфом Абакян побывал в самых неожиданных местах, встречался с самыми разными и необычными людьми и принимал участие во многих аферах. Например, один богатый китайский промышленник заплатил им четверть миллиона долларов за установление связи с его достопочтенными предками; некое западноафриканское государство наняло их для организации военной разведки на основе "экстра" способностей; за огромные суммы они снабжали информацией известного итальянского составителя гороскопов; в обширных поместьях бразильского землевладельца искали стратегические материалы. И вот теперь самое странное из всех мест - спутник Сатурна, и самое странное дело - они создают сценическое обоснование некоему металлическому Иисусу Христу, распространяя новую религию среди разумных роботов. И что самое странное: ничего в этой ситуации не казалось Абакяну странным. Он давно уже понял: само присутствие Замбендорфа означает изменение масштабов и оценок странного.

Посоветовавшись с Джо Феллбургом, и Энди Шварцем, капитаном неофициально заимствованного у САКО корабля, Замбендорф согласился, что выброска в городе неопытных талоидов на парашютах опасна и отказался от первоначального плана просто повторить представление, которое так успешно прошло в присутствии армии Генриха в пустыне. Вместо этого Кларисса и Абакян перенесли Моисея на окраины города, откуда он пойдет пешком и начнет проповедовать в самом населенном месте - на центральной рыночной площади. Получив условный сигнал от передатчика Моисея, флаер торжественно опустится в сердце города в сопровождении голосов, огней и спецэффектов и высадит группу специально подготовленных последователей в составе лорда Нельсона и друидов. Замбендорф с уверенностью предсказывал, что в результате начнется массовое обращение падуанцев; Генрих будет смещен; Генуя - спасена; будущее талоидов - обеспечено; война с бесстыдными магнатами и политиками с Земли выиграна. Одно из самых замечательных качеств Замбендорфа как предводителя - и источник самых больших затруднений для всех работавших с ним - то, что все в его представлении будет происходить очень легко.

Но последние происшествия вызывали у Абакяна дурные предчувствия. Во-первых, двадцать четыре часа назад позвонил Мейси с "Ориона" и предупредил, что Ланг использует блеф, чтобы помешать Замбендорфу повторить в Падуе замечательное пустынное представление.

И правда, несколько часов спустя Ланг совершенно серьезно предупредил именно о том, о чем говорил Мейси. Замбендорф прекрасно разыграл сцену: он отчаянно, но безуспешно пытается скрыть отчаяние, слушая Ланга, и пробормотал, что ему нужно время, чтобы обдумать ситуацию. Когда Ланг отключился, Замбендорф расхохотался и торжествующе сказал своей команде:

- Это было последнее препятствие. Благодаря Мейси мы перехитрили обманщиков. Ланг и остальные будут просто сидеть в "Орионе", уверенные, что мы откажемся от операции. Ничего другого они не ждут.

Энтузиазм Замбендорфа захватил и экипаж корабля, который постепенно переходил на сторону команды под воздействием магнетизма личности Замбендорфа; к тому же, новичкам объяснили истинную причину экспедиции "Ориона". Команда с радостью приняла новых четверых членов и готовилась к заключительной стадии операции. Ситуация вряд ли могла быть более благоприятной. Все пройдет хорошо, думал Абакян. Но где-то в глубине души он ощущал что-то другое, что-то слишком слабое, чтобы подняться на уровень сознания, но инстинкт предупреждал его. Двадцать лет назад Абакян понял, какова опасность самоуверенности; предчувствие говорило ему, что настала пора и Замбендорфу получить тот же урок.

На приборном щите неожиданно загорелся огонек, на экране дисплея замигал сигнал. Кларисса, сидевшая рядом с Абакяном, взглянула на экран.

- Мы прошли над первым внешним указателем, - сказала она, еще больше сбрасывая скорость и высоту. - Проверить профиль посадочной площадки.

Абакян включил инфракрасное изображение, передал данные на другие приборы.

- Возрастание один восемь ноль. Степень пять четыре. Падение скорости до четырех двадцати, - сообщил он. - Включение программы автоматической посадки через десять секунд в фазе три.

- Как контроль посадки и все системы?

- Один - зеленый, два - зеленый... все функционирует нормально.

Флаер обогнул невидимую вершину, вышел на посадочную прямую и опустился в узкую с крутыми сторонами долину, где прятался большой корабль. Дно долины занимала масса индустриальных конструкций чужаков, спутанные механизмы, брошенные фабрики; никакой спутник здесь не разглядит очертания корабля, который к тому же в качестве дополнительной предосторожности обернут в алюминиевую фольгу и металлизированный пластик. Огни не горели, а все электронные передачи были строго запрещены, кроме низкоэнергетических местных и наземных маяков, связанных с радиорелейными станциями спутников. Абакян нажал кнопку и произнес в микрофон своего шлема:

- "Оса" к Большой Птице. Вы меня видите? Прием.

Несколько секунд спустя послышался голос Хэнка Фрейзера, связиста корабля:

- Вижу вас хорошо, "Оса". Посадочная площадка свободна. Как дела?

- Привет, Хэнк. Задание выполнено, - ответил Абакян. - Моисей в пути. Никаких происшествий. А как у вас?

Флаер повис в темноте, и Кларисса быстро взглянула на дисплеи компьютеров. Мгновение спустя машина начала вертикально опускаться.

- Мне кажется, у нас проблемы, - ответил голос Фрейзера. - С корабля позвонил Дэйв Крукс. Он как будто подслушал разговор двоих офицеров; они говорили о наземных ракетах, которые отправлены падуанцам на случай, если Замбендорф решит повторить свой трюк. Крукс не знал, как понять этот разговор, но офицеры говорили серьезно, и ему показалось, что мы должны об этом знать. Другими словами, кажется, у Генриха действительно есть это оружие.

В полутьме кабины флаера Кларисса и Абакян обменялись зловещими взглядами.

- Говорили ли они об этом с Мейси? - сквозь сжатые губы проговорила Кларисса. Снаружи стали видны верхушки стальных башен и пилонов. Двигатели флаера взревели: это компьютеры отдали приказ погасить инерцию движения.