Страница 36 из 69
— Пожалуйста, не говорите мужу, — попросила Диана Корвин, уронив бессильные руки на колени. — Я… Он… Господи, я не смогу смотреть ему в глаза...
— Прошу прощения, госпожа Корвин, но интересы следствия не позволят нам скрыть столь важную информацию, — с вежливым сочувствием в голосе, но непреклонным тоном отозвался капитан, напрочь отказываясь принимать во внимание чужую душевную тонкость.
Дальнейший допрос это подтвердил: наплевав на жизненную трагедию свидетельницы, капитан продолжил задавать свои ужасные, бесчувственные вопросы — как часто и где они с Кевином Ревенбрандтом встречались, часто ли он бывал в этом доме, как часто его сопровождали и бывал ли среди этих сопровождающих господин с портрета, ныне установленный как Клайв Ламарет.
Из ответов на эти многочисленные вопросы выходило, что Кевину Ревенбрандту было бы проще подсадить зачарованную булавку любовнице и изъять артефакт с куда меньшим шумом… Хотя, если госпожа Корвин защищена от ментального воздействия…
— Скажите, вы носите какие-то защиты магического рода? — не стал откладывать вопрос в долгий ящик вервольф.
— Что, простите?.. — растерялась Диана.
А вот мастер Алмия явно всё поняла — по крайней мере, взгляд, который она бросила на кузину вроде бы вскользь и мимоходом, был очень характерным.
Отчетливо профессиональным.
— Нет, зачем мне? — устало отозвалась госпожа Корвин. — Только сережки закляты против мигрени, и всё…
Мастер Алмия опустила ресницы, подтверждая эти слова.
Хорошо все-таки работать в паре с мастером-артефактором! Еще бы ее кольцо-детектор истины не так долго заряжалось — и вовсе цены бы ей не было!
— И еще, — добавила Диана, — когда я покидаю дом, то надеваю защитный кулон. Там мелочи — дурной глаз, сезонная простуда, еще какая-то ерунда вроде мелких инфекций… Когда я стала ходить на верфи, Николас настоял, чтобы я непременно его носила — все же разнорабочие, рядом порт, там и сырость, и недобрые люди… А теперь я привыкла и без него не выхожу. К тому же, кулон нейтральный и подходит к любому образу. Есть еще кольцо из этого же гарнитура, но его я ношу реже…
Капитан с мастером переглянулись.
Впрочем, если Кевин знал об особенностях булавки, то мог просто пожалеть любовницу.
В этом проклятом богами деле никак не желала появляться ясность!
А когда простой бедный вервольф и блистательная госпожа старший эксперт собрались уходить, оставив гостеприимную хозяйку на обставленной в восточном стиле веранде в компании недопитого лимонада, Алмия вдруг спохватилась.
— Извините, капитан, мне надо… Подождите одну минуту, пожалуйста, — не договорив, что именно надо, она развернулась назад и мягко прикрыла за собой дверь.
Капитан послушно прислонился к стене и приготовился ждать: о чем бы ни собиралась поговорить Элисавифа Алмия с подругой — зная женщин, минуточкой это явно не ограничится.
Он не собирался подслушивать, но мастер, пребывая в растрепанных чувствах, очевидно, неплотно прикрыла дверь.
— Скажи, Диана, как ты могла? — голос старшего эксперта казался спокойным, но чувствовалось в нем что-то… Усталость? Грусть? Недоумение?
Она не обвиняла родственницу. Она действительно хотела понять — как та могла.
— Да что бы ты понимала! — внезапно вспылила госпожа Корвин. — Ты же всю жизнь решала за себя сама, тебя никогда не принуждали — как же, единственная дочь, единственная внучка, единственная племянница! Первая девочка в роду за десяток поколений! Хочешь быть артефактором — пожалуйста, решила заниматься исследованиями — разумеется, желаешь служить в управлении — вот тебе должность заместителя главы отдела! Тебе все всегда давалось на золотом подносе!
— А тебе, значит, все трудами? — тихо и едко уточнила мастер. — Ты-то у нас сирота без роду, без племени, некому было всё на золотом подносе подать!
— А я — одна из многих, — ожесточенным шепотом ответила Диана.
Несмотря на драму и накал, скандалили дамы тихо — вот что значит воспитание! И в пылу сведения счетов не забыли, что следует держать лицо и не оповещать о случившемся катаклизме слуг и примкнувшего к ним капитана Лейта.
Вервольф хмыкнул. Надо будет все же намекнуть мастеру, что слух у него хоть и не собачий, но все же много тоньше, чем у людей.
Или не надо.
— Да что говорить! — все больше распалялась Диана Корвин. — Даже когда ты отказалась от помолвки с Кевином, тебе слова не сказали! Хочешь выбрать супруга сама — пожалуйста! Не хочешь идти замуж — ах, какая безделица! Откуда тебе знать, каково это — когда ты всего лишь одна из многочисленных девиц Вардстон, и никого не интересует твое мнение, как ты хочешь жить и чем ты хочешь заниматься!
— Ах, какая драма! — едко отозвалась Алмия, и капитану показалось, что он слышит, как со змеиных клыков капает яд. — Обидели ее! Замуж силой выдали! Так что ж ты из дома не ушла? У тебя к тому времени профессия была — с голоду не померла бы! Так нет — тебе хотелось и рыбку съесть, и в воду не лезть!
— Начертателем?!
— А хоть бы и начертателем! Могла бы топнуть ногой — и фьють, свободна!
— Ты хоть представляешь, как сложно пробиться женщине-начертателю?!
— Представляю! Я, вообще-то, тоже женщина — если ты не заметила, женщина-эксперт. Вот только я не сижу в шикарном особняке, приобретенном на средства мужа, а мотаюсь по местам преступлений и дежурю по ночам наравне с мужчинами! Моими, между прочим, собственными подчиненными!
Мастер замолчала, пытаясь совладать с эмоциями. А когда справилась с собой и заговорила, то голос ее звучал ровно, без тени той бури, что только что бушевала.
— Дорогая, ты помнишь, какое условие у нас является необходимым для вступления в наследство? Вижу, помнишь. Моя мать просила деда, умоляла его, чтобы он позволил мне наследовать обычным порядком — девичья доля и приданое, положенное каждой девушке из приличной семьи. Разве можно было позволить, чтобы любимая дочь вынуждена была зарабатывать деньги?! Зачем ей равное с братьями право наследования, если ради него она должна будет и работать наравне с ними? Дед почти согласился. Я тогда ушла из дома. До окончания школы артефакторов было еще два года, и эти два года я перебивалась по подругам и жила на что придется. И землю зубами грызла, чтобы не вылететь из школы — с моими весьма скромными талантами бесплатное обучение мне не светило, а из двух оставшихся лет оплачен был только один. И не надо говорить мне, что я любимица, а за тебя все решили против воли. Ты сама сделала свой выбор, Диана. И… Если тебе так уж мил Кевин и постыл этот брак — ты могла потребовать развод. Николас бы уступил. Ему не нужна жена, которая смотрит на сторону.
Нельзя сказать, чтобы последние слова блондинка как-то особо выделила — все та же ровная, чуть холодноватая интонация. Но у капитана всё равно осталось ощущение, что она их выплюнула.
Поняв, что это конец беседы между нежными любящими кузинами, капитан оттолкнулся от стены.
Надо же, какие открываются подробности! Любопытные прям-таки...
Мастер Алмия вышла к Вольфгеру. И снова на лице самое что ни на есть привычно-обычное выражение лица — легкая надменность, непоколебимое чувство собственного достоинства. А все равно вервольфу показалось, что сейчас оно далось Элисавифе с некоторым трудом.
— Я вас подвезу, — произнесла она, когда оба спускались по лестнице — капитан снова, уже почти по привычке воспользовался экипажем дружественного управления, практично оставив стражевский — страже. — Но мне нужно в управление, я и так кучу времени потратила впустую.
Вольфгер мог бы сказать, что никто не заставлял уважаемого мастера ни являться для оценки камней, ни наносить визит Диане Корвин, но что-то подсказывало ему, что этот упрек нынче и не упрек вовсе. И злилась госпожа эксперт не на потраченное время.
— Благодарю, не стоит, — Вольфгер любезное приглашение отклонил. — У меня есть дело неподалеку, я вполне способен дойти дотуда пешком.
— Как знаете, — бросила Алмия и как-то рассеянно подала ему руку, забираясь в карету. — Всего доброго.