Посиделки с Олегом

– Отсыпь себе сколько считаешь нужным.

Привычная дорога прошла в абсолютно ничего не выражающем молчании, даже когда автобус мирно подъехал к стоящей неподалеку от дома автобусной остановке, а Олег, стандартно гремя ключами, отрыл входную дверь, плавным жестом нашел в кармане пластиковую тубу от снотворного с находившимся внутри гранулообразным порошком, поставил на стоящую возле входной двери тумбочку.

– Зай, налей по Мартини, а в душ по–быстрому, – вдруг прервал тишину он.

– Оставишь меня одну на кухне?

– Диметрочка, сладкая моя Диметрочка, ты же дома, у нас дома. Здесь тебя никто не обидит.

За закрытой дверью ванной раздался волнующий звук льющейся воды, нежный ласкающий звук. В холодильнике, подобно расположившемуся на постилке верному псу или мирно устроившейся на подушке сонной и в тоже время любопытной кошке располагалась на полочке в двери наполненная на две трети вожделенная светло–зеленая бутылка зелья под названием «Мартини Бьянко», чей букет аромата был сравним разве что с мочой Олега и прелесть вкуса с тем же самым – мочой Любимого человека. Да–да, именно Любимого, ведь ее вкус, ее запах, ее цвет, ее плотность невозможно спутать ни с чьими другими, порой начинает казаться знакомым каждый слепок почечных канальцев, все цилиндры, кетоновые тела. Когда Диметра стала взрослеть и ее наконец–то перестала купать мать и постоянно учить как надо правильно мыться она несколько часов подряд могла лежать в ласкающей воде горячей ванной, потом спустить уже полуостывшую воду и, лежа во всю длину, писать себе на руки, нюхать свою мочу, пробовать на вкус, умываться ею, сквозь слезы думая о том, неужели не найдется человека которому бы так тоже нравилось и нравилось бы это делать вместе.

«Теперь нас двое», – так она всегда про себя радовалась встрече, встрече с Олегом.

Наполнив бокал и выпив залпом Диметра налила два.

– У–ух! Я чист, бодр и весь твой, зай. – Олег стоял абсолютно обнаженный и вытирал так грубо, так по–мужски волосы полотенцем.

– Дорогой мой, – прижалась к его горячему от душа телу она.

– Дорогая моя, – инстинктивно ответил объятьем, крепким заботливым объятьем он и продолжим шутливым тоном. – Кажется, кто–то пропустил рюмочку без меня. Ах ты бессовестная!

– Потому что кто–то отправился в душ без меня.

– Извини, зай, – снова стал серьезным он. – Я должен был смыть горечь дня.

– Горечь? Ты же любишь ее.

– Кого? Верку? Я ее боюсь.

– Нет, любишь, и любишь больше меня.

– Какой же ты ребенок. – Он нежно зачесал обеими руками ей волосы назад. – У нее руки в крови по шею. Я боюсь ее.

– И поэтому спишь с ней?

– Ты все видела? – Олег сделал три глотка Мартини, предугадывая истерику Диметры.

– Расскажи о своем отце, – предложила она.

В пугающих ситуациях Диметра всегда пятилась назад, Олег же сделал шаг вперед, поняв, что отпираться нет смысла.

– Хорошо. История за историю. Пошли в ванную.

Не чокаясь в тот вечер, они допили Мартини, Олег по дороге в ванную взял пластиковую тубу с порошком, размельчил на зеркальце пудреницу, протянул Диметре, и когда оба вдохнули Волшебного Порошка и уселись по противоположные стороны ванной, первой начала Диметра.

– Не смотри на меня так. У нас же не может быть секретов, – начала она, чувствуя прямое действие вещества, выражающееся в приливе сил и бодрости в сочетании в повышением общительности. – Однажды я скачала видео с заманчивым названием Tender Touches, в котором две очень красивые девушки, у одной из которых грудь прямо как у тебя, шли по нудистскому пляжу и, приземлившись, ласкали друг друга, эротично целуясь. Естественно я не могла сдержаться, мы мастурбировали будто в унисон друг друга, когда меня застал отчим, устроил скандал.

– Отчим – это ерунда. Вот меня однажды в школе застали на перемене. Вдоволь погонявшись по школьному коридору, мы с одноклассницей пошли в туалет, не заперли за собой дверь, просто стояли, целовались, а мальчишки – те, которые были нормальными – любили за нами подглядывать, заранее дома вырезав из брюк карманы. А один, державший в страхе всю школу, увидев это так заорал:

«Лесбухи! Ебаные лесбиянки».

– В этом нет ничего страшного, зай.

– В это–то нет. Страшное началось потом. Ее выбросили из окна, а меня завели в мужской туалет, раздели до гола, разорвали на мне всю одежду и стали…

– Миленький, они тебя изнасиловали?

– Нет, они испражнялись на меня, плевали мне в лицо, размазывая каловые массы по всему телу. А знаешь, что самое странное? Я не испытал ни чувства страха, ни чувство унижения, не плакал – меня это дико–дико возбудило. Вид анусов перед лицом, фекалии. Я тогда почти что кончил…

– Что же ты раньше не рассказал? – Диметра сжала руки Олега в своих.

– Зай, я был уверен… Ну… Ты такое Московское растение, которое всю жизнь все любили… Я боялся, вдруг ты не захочешь жить под одной крышей с извращенцем.

– Что ты. – Диметра перебирала его пальцы. – И я далеко не подарок. Когда ты, вечно веселый и вечно пьяный, дал свой адрес – вот тогда я все поняла. Это на всю жизнь.

– На всю – на всю? – заметно повеселел Олег.

– Абсолютно.

– Ах, ты мое маленькое чудушко.

– Нет, я твой стул.

– О–о–о, мебельная тематика.

– Зай, а давай на эту ночь я буду твоим уютным креслом? – предложила Диметра, скрестив руки на своих гениталиях.

– А может моим покорным сортирчиком?

– Да. Да.. Да… Ты сядешь на меня, сначала пописаешь, потом испражнишься, а я буду натираться всеми твоими выделениями – мочой и каловыми массами.

Диметра присела на край ванной, обжигающий своей остывшестью край ванной. Олег, нашедши опору рукам в ее коленях, чуть присел и вот – вот она долгожданная струйка.

– А теперь нагнись и слизывай! – приказал он. – Я хочу, чтобы ты вылизала всю ванную дочиста, рабыня!

Ах, как он сладок – этот незабвенный вкус.

– Хорошо, мой господин!

Вид абсолютно сухой ванной не мог не обрадовать, но Диметра жаждала большего, снова импровизированная смена ролей. Аккуратно разжав его пальцы Диметра расположила их бережно вокруг своей шеи и чуть–чуть сжала.

– Подожди–подожди, – оторвал руку Олег. – Тебя заводит удушье, но так это не делается.

– А как? – удивилась Диметра.

– Придумывается система обозначений. Когда у тебя зажато горло ты же сможешь сказать, зеленый тебе или красный. Помнишь, когда Терминатора низвергали в пучину расплавленного металла? Сделай такой жест. Покажи класс.

– Так? – Диметра выпятила большой палец правой  руки.

– Левой рукой.

– Правильно. И вот если мне усилить удушье – ты потихоньку  опускай палец против часовой стрелки. Если достаточно – поднимай назад.

– Целая наука.

– А чего ты ожидала? Это же асфиксия.

Диметра подняла в тот вечер палец левой руки, правую на свои гениталии, а Олег в унисон ее опускающемуся пальцу стал сжимать руки вокруг ее шеи, сжимать медленно, заботливо и аккуратно, в связи с чем сила ее полового возбуждения была сравнима с силой белых вспышек, мелькающих за закрытыми глазами, то рассеиванием бросающими в океан непроглядной темноты, то вновь взрывающимися звездами, уносящими сознание в бесконечные просторы космоса. Чувствуя приближение оргазма, усиливающееся оргазмом мастурбирующего Олега Диметра поставила палец вертикально, он разжал руку – вот оно, возвращение в реальность.

– Как же ты сладко кончаешь, моя милая Диметрочка!

– Не слаще тебя, дорогой.

– Как же я тебя люблю.

– А я тебя не просто люблю – я тебя обожаю.

Олег взял ее руку и слизал языком не успевшие высохнуть следы любви, когда из комнаты раздалась незатейливая мелодия его телефона.

– Кто–то Смеску прислал, – сообщил он. Пойду, прочту.

– Не уходи, давай побудем еще вместе.

– Мы и так всю жизнь будем вместе, – вставал из ванной он.

– Мне плохо. Приезжай на площадь Гагарина, – гласило сообщение с номера Веры Сергеевны.