Страница 3 из 15
Услышав свою фамилию, он навострил уши. Грубер разносил Ройтмана.
– Ройтман, берите пример с фон Медема! У него есть чему поучиться! – Грубер сверлил Ройтмана яростным взглядом. – У него все в полном порядке. А у вас? Это уже четвертое проникновение за одну неделю! Совсем обнаглели нелегалы!
– Мы работаем над этим, – пробормотал красный как рак Ройтман.
Он в отделе наружного наблюдения отвечал за нелегалов. На нижние уровни, где почти не было датчиков, власть Цербера не распространялась. Нелегалы чувствовали себя там как дома. В последние годы их стало больше, участились набеги на склады и магазины. Последний случай, возмутивший всю хай-тек общественность полиса, поражал своей наглостью. Они пробрались прямо в Центральный парк и учинили форменный погром. Убили несколько лебедей, потоптали клумбы в ботаническом саду. Сопротивления никто не оказал. Привыкшие к порядку и спокойствию хай-теки разбежались, испуганные ордой грязных, оборванных дикарей. Незваных гостей сразу же засекли датчики, в парк помчались поднятые по тревоге команды «физиков» Санитарной Службы. Завидев приближающиеся ховеры, нелегалы скрылись под землей. Проход запечатали, заверив общественность, что это больше не повторится. Блогосфера загудела, бездействием властей возмущался весь полис. Грубера вызвали наверх, хорошенько отчитали… и вот теперь он унитазным ершиком чистил Ройтману мозги.
Под городом десять подземных уровней, сотни километров туннелей. Без точных сведений в таком лабиринте никого не поймать. Предоставить такие сведения – работа наружки.
Но Ройтман отпирался, ссылаясь на «физиков», которые отказывались ловить нелегалов. Грубера было не пронять:
– Почему нет результата? Почему вы не используете спецсредства? Почему не задействовали роботов? У вас же есть «крысы», «пауки» и что там еще – «змеи»? У вас есть Цербер, наконец! Я уверен, что нелегалам кто-то помогает. Проверьте всех гастарбайтеров, проверьте еще раз списки возможных нелегалов, выявите связи – друзей, знакомых, родственников. Проконсультируйтесь с фон Медемом, он специалист в этих вопросах.
Ройтман попытался вытянуться. Кирилл не сдержал улыбки.
– Будет исполнено!
На подбородке у Ройтмана белела капелька майонеза, отвороты мундира в крошках. С выпяченным пухлым животом и запрокинутой головой он был похож на хомяка. Карикатура, а не офицер. Грубера передернуло, он махнул рукой и приказал Ройтману сесть.
Ройтман плюхнулся на стул, платком промокнул вспотевший лоб. Грубер что-то черкнул в блокноте, поднял взгляд на подчиненных.
– Фон Медем!
Кирилл вскочил и щелкнул каблуками.
– Так точно!
– Как продвигается дело этого… Клуба Прикладной Истории? – Грубер заглянул в папку.
Молодой парень по фамилии Радомский, недавно пришедший в отдел, усмехнулся. Мысли о том, что Грубер перебарщивает с допотопными методами, посещали не только Кирилла. В конце двадцать первого века возиться с бумажками?
Грубер услышал смешок, поднял голову и спросил:
– Криминаль-ассистент Радомский, поделитесь с нами вашей радостью.
Радомский вскочил, вытянулся в струнку, поедая начальника глазами.
– Ну же, мы ждем, – поторопил Грубер.
– Господин криминаль-комиссар, я и в мыслях не имел смеяться над вами, – нашелся Радомский. – Мне показалось это название смешным. История – наука о прошлом, она не может быть прикладной. В конце концов это не физика…
– Замечено верно. Но к делу это не относится. Радомский, у меня для вас совет: относитесь к объектам разработки без лишних эмоций. Наша задача, наша миссия – обеспечивать порядок и охранять покой добропорядочных граждан. То, как объекты называют себя, свои объединения, клубы или банды, не имеет значения для работы. Запомните это на будущее, если хотите когда-нибудь стать профессионалом.
– Так точно! – Радомский выпучил глаза.
Кирилл вопросительно посмотрел на начальника, тот кивнул, и Кирилл заговорил, как обычно, четко и по делу:
– За тринадцать дней плотного контроля серьезных нарушений не выявлено. Зафиксировано несколько нарушений параграфа 14, подпараграфы 7, 9 и 3. Поскольку данные нарушения были совершены в приватной обстановке, на закрытых заседаниях, дать делу ход считаю невозможным.
– Какие у вас рекомендации? – прищурился Грубер.
Параграф 14 Кодекса Общественного Порядка – это всего лишь нелояльность в той или иной форме. Будь она выражена в общественном месте, где системы наблюдения могли это зафиксировать, делу можно было бы дать ход. Даже в таком случае виновные, скорее всего, отделались бы штрафом. Но все произошло внутри жилища, на частной территории, что сводило ценность улик к нулю. Считалось, и не без основания, что системы защиты «умных домов» вскрыть невозможно. То, что Цербер умел находить недоступные хакерам-людям дырки, было одним из самых охраняемых секретов СС. Ходившие по винету слухи оставались слухами. Законы о вторжении в частную жизнь, пусть и формальные, никто не отменял. Хай-тек общественность, объединенная социальными сетями, вполне могла подать на СС в суд – и выиграть.
– Если бы не некоторые обстоятельства этого дела, я рекомендовал бы закрыть его как ложный сигнал, – сказал Кирилл, глядя Груберу в глаза. – Я готов представить до конца дня развернутый доклад.
Грубер кивнул и жестом разрешил Кириллу сесть.
Кирилл сел и перестал слушать. У него задергалась левая рука. Чтобы скрыть спазмы, он прижал ее к столу ладонью. В последнее время рука стала дергаться чаще. Удерживать маску холодного профессионализма становилось все труднее.
К концу заседания Кирилл привел мысли в порядок. Порог кабинета начальника он переступил, точно зная, что говорить.
У широкого панорамного окна стоял столик и два кресла. Грубер достал из бара бутылку с тонизирующим напитком, стаканы. Жестом пригласил Кирилла сесть в кресло. Наедине с ним начальник вел себя проще, без лишнего пафоса: сел напротив, налил тоника. Кирилл стал рассказывать:
– Это обычная интеллигентская тусовка, знакомая публика. Они играют в нон-конформизм, воображают себя оппозицией. Пока им хватает ума не выносить это за порог, можно ограничиться рутинными проверками. Пусть Цербер за ними приглядывает, а раз в месяц краткую выжимку дает. Но…
Кирилл отхлебнул, глядя на начальника. Ему пришла в голову мысль, что Грубер-то стареет, вон как сверкают залысины. Грубер терпеливо ждал, наклонив маленькую, похожую на птичью, голову. Кирилл продолжил:
– Отто, вы помните, чем едва в прошлый раз не закончилось. Мы должны плотное наблюдение продолжать. Цербер не может ошибаться.
Грубер поднялся, прошелся по кабинету. Остановился у окна, сцепив руки за спиной. Кирилл вскочил, чтобы не сидеть, когда начальник стоит.
– Меня вызывали в Совет Директоров. Нами недовольны. Нами очень недовольны!
Грубер хрустнул костяшками пальцев. Его лицо, и без того худое, еще больше заострилось.
– В такой обстановке мы не можем позволить себе пренебрегать рекомендациями Цербера. Нам не простят еще одного провала. Покатятся головы. У вас есть версии касательно этого клуба?
Кирилл пожал плечами – он слишком мелкая сошка, его сверху не видно. Грубер – тот может пострадать.
– Если предположить, что они не те, за кого себя выдают, то это может быть кто угодно. Даже тайные мусульмане. Или анархисты, антифашисты, шпионы. Может быть, спящая ячейка…
– Шпионы? – Грубер изогнул тонкую бровь. – Чьи?
– Халифата, – ответил Кирилл. – Или китайцев… Но это несущественно. Мы все равно узнаем, даже если они зеленые человечки, которые людьми прикидываются. У меня есть идея.
– Ах вот как… Излагайте.
– Мы должны проверить тщательно связи основных фигурантов…
– Кирилл, это первое, что вы должны были сделать! Я вам удивляюсь, – перебил Кирилла Грубер.
– Я поступил в полном соответствии с протоколом. Я проверил все контакты в социальных сетях. Там все чисто. Я подозреваю, что они могут сознательно избегать социальных сетей. Поэтому я выделил троих самых подозрительных фигурантов.