Страница 14 из 27
– Ладно. Зря я её вспомнил. Прощай, боярин Ратибор. Может, свидимся когда. Удачи тебе, – заключил Володарь.
– И тебе.
Два человека, бывшие врагами, супротивниками, но не озлобившиеся, не обратившиеся в диких зверей, на том расстались. Если и будет после князь Володарь вспоминать о боярине Ратиборе, то только с уважением.
Глава 11
Халдей спешил в княжеский терем с очередной важной вестью. Конь его, пропетляв по посаду, рысью вынесся к крепостным воротам. Подгоняемый нагайкой, промчался он мимо громады собора Рождества Богородицы, свернул влево, заржал, круто остановленный всадником возле княжьего подворья. Торопливо засеменил Халдей по выложенной толчёным кирпичом дорожке.
Володарь и Давид принимали его всё в той же горнице. Чадил на ставнике светильник, луч солнечный пробил себе путь через высокое сводчатое окно и падал на фигуру хазарина в долгой серой хламиде, церемонно упавшего к ногам князей.
«У нас на Руси так не ползают. Ни един боярин не повалится. Ну, отвесит поклон, и только. Да что там боярин – и купец, и ремественник, и людин тоже», – думал Володарь. Дико, непривычно было ему подобное раболепие. Но привыкать надо было ко всему. Привыкать и не удивляться.
– Светлые князья! Мне, сирому и худому, довелось узнать новости из Константинополя. На торгу я расспросил греческих купцов, торговцев паволоками. Так вот: пока мы с вами бороздили просторы Эвксинского Понта112, базилевс113 Никифор Вотаниат был свергнут с престола. Новый базилевс у ромеев – Алексей из рода Комнинов.
– Вот так весть! – присвистнул от изумления Давид.
– Против прежнего базилевса взбунтовалась армия. Заговорщики ворвались во дворец. Старый Никифор был силою пострижен в монахи, – продолжал взволнованным голосом Халдей.
– Хоть не прикончили его, и то ладно, – заметил Володарь. – Или не накормили ядом.
– Вначале новый император хотел взять в жёны базилиссу Марию Аланскую, супругу двоих бывших базилевсов, но после он предпочёл разделить брачное ложе с патрицианкой Ириной из влиятельного рода Дук.
– Сколько лет нынешнему базилевсу? – спросил Володарь.
– Тридцать три года.
«Мы в сравнении с ним – мальчишки. Обоим только двадцать два стукнуло», – подумал Ростиславич, переводя взгляд на заметно насторожившегося Давида.
– К добру или к худу для нас переворот сей? – Глубоко посаженные карие глаза Игоревича беспокойно забегали. – Такое дело!
– Базилевс Никифор был другом князя Всеволода, базилевс Алексей – его враг, – ответил Халдей.
– С чего ты это взял?
– Ну, во-первых, достопочтимый князь Володарь, как нам всем известно, люди Никифора по сговору с князем Всеволодом увезли из Тмутаракани князя Олега. А во-вторых, Алексей Комнин – он был раньше великим доместиком Запада, то есть командовал войсками западной части империи ромеев. И когда несколько лет назад, ещё во времена базилевса Михаила Парапинака, в Херсонесе случился бунт, то покойный князь Святослав114, отец Олега, послал на помощь Комнину рать. Но вскоре князю Святославу выпало умереть, и тогда князь Всеволод, заняв его место, отменил уже начатый поход, вернул в Киев войско. С той поры они с Алексеем Комнином и стали врагами.
– А ты неплохо ведаешь о делах на Руси, – отметил Володарь.
Халдей в ответ подобострастно улыбнулся.
– Рад служить вам, о доблестные князья!
– Выходит, раз базилевс Алексей – ворог князю Всеволоду, то не помочник он ему. Не поспешит воротить Тмутаракань под руку Киева. – Игоревич задумчиво огладил бороду.
– Ему это невыгодно, князь, – подтвердил Халдей. – Полагаю, в ближайшее время он не обратит на наш маленький город свой взор. Не до нас ему. Много врагов у базилевса ромеев. Турки, норманны острова Сицилия, печенеги115.
Разговор на том был окончен. Халдей поспешил покинуть княжеские хоромы.
Шёл он, ведя в поводу коня, по торгово-ремесленному околоградью, мимо купецких лавок и мастерских, когда внезапно до слуха его донёсся звон яровчатых гуслей116 и громкий, выводящий старинный напев голос певца. Халдей обомлел от неожиданности. Бледность растеклась по красивому молодому его лицу: «Боян! Песнетворец Боян! Правая рука князя Олега! Не может быть!»
Халдей осторожно протиснулся через торговые ряды.
Молодой светлолицый гусляр в белой русской свите, с рыжими вьющимися волосами, перетянутыми цветастой лентой, выводил на гуслях мелодию.
Узнав его, Халдей в ужасе шарахнулся в сторону. Быстро сообразив, как теперь быть, он вскочил в седло и галопом помчался назад, в крепость.
Володаря он в тереме не застал, и это уже было хорошо. Всё-таки князь Давид был проще и понятней, одно занимало его думы – власть и серебро. Дрожа всем телом, Халдей подскочил ко князю и взволнованно выпалил:
– О, светлый князь! Там, внизу, в окольном городе, объявился наш враг, Боян. Он боярин князя Олега. Вели схватить его, князь! Боян здесь неспроста. Начнёт подговаривать простой люд на встань!
Давид не мешкая послал к указанному Халдеем месту двоих дружинников.
Рыжеволосый певец и не думал скрываться. Когда же дружинники, обнажив сабли, подступили к нему, вдруг перегородил им путь здоровенный детина-кузнец.
– А ну, не трожьте нашего Бояна! – прорычал он, потрясая кулаком.
Тотчас обступила воинов грозно клокочущая толпа. Были здесь и жёнки, и подростки, и старики, и мужи с дрекольями и топорами. Под шумок кто-то ухватил песнетворца за руку и увлёк за собой. Мало-помалу толпа разошлась, рассосалась. Встани не случилось, но Володарю с Давидом стало неспокойно.
Верные им люди, переодетые в простые свиты, на следующий день обшарили весь город. Искали Бояна и хазары, всюду расспрашивали о нём, сулили звонкое серебро, но словно сквозь землю провалился знаменитый песнетворец.
– Видишь, брат, – говорил после Володарь Игоревичу. – Тмутаракань покуда не наша с тобой. Князя Олега и иже с ним. И неведомо, покорится ли нам она.
С высоты крепостной башни смотрел он на морские просторы, на бухту и загадочный, непостижимый многолюдный город. Душу наполняла тревога.
Глава 12
Жёнку эту Володарь в первый раз увидел в соборе, на молитве. Белый чепец плотно покрывал ей голову, тело облегало лёгкое шёлковое платье цвета морской волны. Он стоял от неё сбоку и то опускал очи долу, коря себя, что неподобные мысли лезут в голову во время службы, то осторожно взглядывал на неё, чувствуя, как от красоты этой чуть ли не дыхание перехватывает.
Всё в Таисии было соразмерно, словно бы, создавая её, Господь, как утончённый скульптор, вырисовывал с любовью каждый штришок. Высокий, но не чрезмерный лоб, большие глаза цвета южной ночи, тонкие уста, нос с небольшой греческой горбинкой, гладкий, будто из мрамора выточенный, подбородок – всё в ней было прекрасно.
Володарь поймал себя на том, что хотел бы увидеть её обнажённую, хотел любоваться округлостями её грудей, стройными ножками – а он был уверен, что скрытые одеяниями грудь и ноги её столь же прекрасны, как и лицо.
Когда она вышла из собора и в сопровождении одной служанки двинулась в сторону торжища, Володарь долго смотрел ей вслед.
«И почему мне по нраву жёнки старше меня? Или потому, что я, почитай, совсем ещё молод? Вот и княгиня Ирина – сколько ей? Кажется, двадцать три или двадцать четыре. А этой, верно, и вовсе за тридцать. А ведь тридцать с виду не дашь. Оно понятно: мази, притирания там разные… Вот, к примеру, Анна Вышатична. Брат Василько от неё без ума, а я гляжу – ну, девчонка, и девчонка. Чего в ней такого? Или надо мне самому взрослеть?»
В голове молодого князя царил хаос мыслей. Одно знал он точно: жёнку сию должен он непременно повидать.
112
Эвксинский Понт – Гостеприимное море; греческое название Чёрного моря.
113
Базилевс – византийский император.
114
Святослав Ярославич – брат Изяслава и Всеволода Ярославичей, занимал киевский стол в 1073—1076 годах.
115
Печенеги – союз тюркоязычных племён. В описываемое время были оттеснены половцами из причерноморских степей и кочевали в Нижнем Подунавье. Совершали опустошительные набеги на Византию и Венгрию. Представляли из себя европеоидов с небольшой примесью монголоидности.
116
Резонаторные коробки гуслей делают из явора. В языке «яворчатый» превратился в «яровчатый».