Страница 1 из 9
Человечья жизнь
– И последний вопрос повестки совещания: бродячие животные в поселениях района! Граждане жалуются. Жалуются туда,.. – пухлый палец указал на потолок, – нашему дорогому и любимому губернатору. А что местная власть? А власть – бездействует.
– Мы с вами бездействуем. Департамент жилищного хозяйства! Я месяц назад давал поручение!? Почему по улицам поселений до сих пор безнаказанно бродят бродячие собаки?! – Борис Ильич сурово повёл взглядом, точно дулом автомата, вдоль уходящего в бесконечную перспективу «совещательного» стола, за которым, потупив взоры, восседали замы и начальники районных департаментов.
– И не нужно шептать в кулак, что бродят потому, что бродячие. Я всё слышу! И вижу. Я даже больше слышу, чем видите вы.
Несмотря на свой сравнительно невысокий рост, обманчиво рыхлую внешность, Борис Ильич старался выглядеть руководителем суровым, к которому на кривой козе не подъедешь, а если уж задумал подъехать, то непременно подмасли, при этом масло должно быть качественным: консистенция плотная, однородная, пластичная, умеренно твёрдая и непременно… много.
Усы начальника департамента шевелились виновато, а к концу доклада вообще безнадежно опали, точно паруса при отсутствии попутного ветра.
– Коммунальщики! В то время как район борется за передовые позиции, в то время как наш любимый… великий, не побоюсь этого слова, губернатор требует, чтобы жалобы и обращения граждан решались в срок, вы активно тянете нас в красную зону.
Ответом главе последовало невнятное блеяние лысеющего начальника Департамента жилищного хозяйства о нехватке средств, штатных единиц, техники… О том, что в отсутствие финансирования предлагаются негуманные меры сокращения популяции бродячих животных. О том, что всякие зелёные и иная общественность грозят митингами и акциями!
Борис Ильич покраснел, потом побелел, потом снова покраснел и выдал такой словесный ураган в печально висящие органы ЖКХашника, который в приличных рассказах принято накрывать белым шумом.
Если отбросить нецензурные выражения и рычание, то основная мысль была такова: «Средств на приюты для животных не дам! Травите! Травите! И ещё раз травите! Всех подряд. Кошек, собак, зайцев, лис, дворовых, хозяйских… Всех, кто несанкционированно пытается проживать на территории поселений вверенного района! Впервые что ли?»
– Всякий раз, когда встаёт этот вопрос, вы такие добрые и пушистые, один глава Бармалей! Не надо никого жалеть. Собаки и кошки – это вам… совсем не люди. Это… животные! Звери неразумные. И вообще… Все бараны. Единственное разумное существо на вверенной территории – наш любимый губернатор! Со своими избирателями. Подчёркиваю – выборы на носу!!!
– Я лично, как глава района, из-за каких-то там кошек и собак никому не позволю чернить собственное доброе имя в целом, репутацию района в частности и главное… его! – пухлый палец снова взметнулся к небесам. Лучше бы он так не делал.
– Травите и доложите об исполнении. Ибо, как говорит наш великий и незабвенный, власть должна быть открытой народам, инстаграмам, фейсбукам!.. Власть вам – не избушка на курьих ножках, она всегда должна стоять передом. Ибо… Когда оно… этим, то чревато!
– Я кому-то с галёрки сейчас покажу раком! Совсем обнаглели.
Буря пошла на второй круг и постепенно обрела черты пыльной, а перевозбуждённый Борис Ильич всё никак не мог успокоиться. В подобной ситуации хорошо помогает стакан газированной воды в лицо, ну или на крайний случай неожиданный звонок, на который нельзя не ответить. В этот раз судьба огрела Бориса Ильича телефоном.
– Да!? Слушаю?! – грозно прокричал в аппарат ещё не вышедший из «пыльного» образа руководитель. А затем изумленно и тревожно:
– Как пожар? У нас в районе? На каком газопроводе?!..
– Так! Так! Большая площадь возгорания? Хорошо! Семёнов (местный начальник службы ЧС). Семёнов, твою мать! Куда ты всё время пропадаешь?! Перво-наперво! Слышишь? Сделай селфи на фоне огня. И побольше… Побольше пламени! Слышишь?! Пару фотов мне перешли. Там, где пожарные расчёты, понимаешь ли, героически борются с огнём. Срочно! Срочно, я тебе говорю! Для инстаграма! Да какие, к чёрту, сто граммов? Инс…та…грам. Валенок отсталый! Что!? Что ты сказал?! Как потушили уже!? Совсем потушили? И ты ничего не снял?! Семёнов. Что значит: «Некогда было!?» Что же ты делаешь со мной, враг Семёнов?! Чем же я отчитываться буду?! Разве не знаешь про новую генеральную линию? Что же ты, сволочь…, выходит, игнорируешь открытость власти и её информационную близость к народу!?
– Ты дурак, Семёнов! Сколько можно вас учить?! Сколько раз повторять? Сначала покажи работу лицом! Сними на камеру, отправь в Интернет! Проинформируй пресс-службу губернатора, избирателей – потом туши. Семёнов! Так дело не пойдёт. Поджигай заново! Поджигай, говорю! Полрайона мне спали, но чтобы селфи оказалось лучшим в области! Что? Ты не знаешь, что такое селфи? Да какая разница, что это такое? Семёнов! Главное снимайте. И лайкайте! Всем управлением лайкайте. Придурков коммунальщиков разрешаю подключить… Что? Нет! Ты не понял. Не лаяли… Деревня. Лайкали. Плюсики и большие пальчики ставили. Семёнов, чем больше плюсиков, тем лучше работа. Всё! Всё, говорю… Вперёд. Исполнять. Понеслась. Иначе, как бродячих псов – на живодерню! Ты понял меня?
Расстроенный Борис Ильич раздражённо отбросил на стол мобильный телефон, откинулся в кресло и вяло махнул рукой типа: «Вон. Все вон». Настроение было испорчено окончательно.
Присутствующие не заставили себя просить два раза. Вооружённые персональными смартфонами и айпадами, они, точно талая вода, незаметно утекли прочь, чтобы с ещё большим усердием направить героические усилия на качественные селфи и иную новомодную хрень.
Посидев неподвижно, Борис Ильич проделал несколько дыхательных упражнений, выводя организм из состояния опустошённости. Надел на голову воображаемую треуголку, обновил позолоту на собственной короне и… привёл себя в порядок.
Далее по графику у главы была запланирована встреча с областными бизнесменами. Мероприятие требовало полной концентрации, ибо на кону стояли финансовые интересы как района в целом, так и Бориса Ильича в частности, а потому хозяин просторного кабинета не удивился, когда дверь легонько скрипнула, и боковое зрение зафиксировало появление в кабинете новых посетителей. Не удивился, но секретаршу мысленно отругал: «Мышей не ловит! Совсем обнаглели. Ходят без доклада, как к себе в… музей, ядрёна матрёна! Всех уволю».
Игра «Увольнение подчиненных» была любимой забавой не только для Бориса Ильича, но и для сотрудников аппарата. Говорят, что с некоторых пор особо горячие головы даже принимали ставки на кандидатуру следующего увольняемого, но, думаю, это просто трёп. Нужно отметить, что грозный Борис Ильич был не только взбалмошным начальником, но ещё и отходчивым человеком. Обычно через полчаса гнев стихал и уволенный снова принимался за работу в той же должности. Вопрос не доходил до отдела кадров.
«Ха! – усмехнулся в русле текущих мыслей глава. – А ведь для начальника юридической службы следующее увольнение юбилейное! Сотое, если ничего не путаю. Хм… Надо бы дамочке цветочки подарить…»
Далее, в штатной ситуации, начались бы шуточные размышления (с солью и перчиком) на тему, какие цветы больше подходят юристке – мать или мачеха? Но как ни странно, вышеозначенных мыслей не последовало. Да и вообще никаких размышлений не последовало, поскольку Борис Ильич с ужасом обнаружил, что он парализован…
То есть абсолютно. Да, именно парализован: физически и умственно. И причина напасти – новые посетители. Без сомнения. Единственным, кто не покинул своего хозяина, оказался страх. Тревожно было уже оттого, что главе никак не удавалось рассмотреть непрошеных гостей, потому как сидел он к ним боком, а повернуть голову или иную часть тела даже на миллиметр не представлялось возможным. Смутно на фоне стены с диаграммами плановых показателей развития инфраструктуры виднелись лишь тёмные силуэты. Один повыше, другой пониже. И всё.