Страница 2 из 12
Сохранились и подробные рассказы очевидцев, в том числе и записки нашего архиепископа Авраамия Суздальского, который наблюдал мистерии во Флоренции в 1439 году. Он описывает праздник Вознесения, когда отрока в виде Христа на облаке поднимали к небесам, они раскрывались, и за ними оказывался Бог-Отец в сиянии (одновременно зажигались многие светильники) и в окружении ангелов поющих, играющих на музыкальных инструментах и танцующих! С облака, находясь уже на большой высоте, Спаситель взлетал – возносился к подножию высочайшего престола и припадал к Нему… Любопытно, ведь велась статистика происходящего во время подобных массовых мероприятий, и частенько бывали пожары, но ни одного несчастного случая не зафиксировано, настолько надежная была эта сценическая машинерия. Такие религиозные представления внутри храмов и около них, рыцарские турниры, театрализованные празднования свадеб, рождения, крестин, похорон в семьях знатных горожан, торжества внутри ремесленных цехов или братств, памятные даты, публичные казни, общественные выступления или просто дни, выбранные для удовольствия, собирали людей на площадях, и сегодня мы могли бы сравнить происходящее скорее с цирковыми представлениями. И как всякие представления, наиболее значимые повторялись в течение нескольких дней, чтобы как можно больше людей могли их увидеть.
Вот чего еще теперь здесь нет: теперь по этим улицам не бежит искрометный праздник Возрождения. Но нынешняя праздная толпа, что плывет в поиске удивлений, прекрасна именно своей разношерстностью. Именно отсутствием всякого представления об устройстве этого мира видимого. Вон у Золотого моста через сладостный бальзам вод Арно высыпались из автобуса китайцы, словно горох из прорехи, мал мала меньше, поправляют наушники в ушах и разминаются перед длительным пешим переходом; вот влюбленные парочки, поглощенные лишь друг другом, чуть ускоряют шаги, чтобы скрыться за поворотом в уединенном переулке; там важный местный в сопровождении своей трюфельной собаки; тут потерянные раскрасневшиеся туристы в галстуках, напоминающих пионерские, и с рюкзаками, а мимо идет занятый размеренной беседой по мобильному достопочтенный монах; звенит тебе в колокольчик старушка на велосипеде, веселые маляры, без зазрения совести ласкающие взглядам женщин, при виде удачного экземпляра присвистывают вслед; вон проносятся в сидячих колясках орущие дети, а в сторону от них изломанный, изящный эстет неясного пола с брезгливым лицом и красивыми картонными пакетами… Во Флоренции есть магазины моды, которые имеют столь высокую репутацию, что модники со всего света приезжают иногда просто поглазеть на витрины. В этих магазинах фотографировать запрещено… Флорентийцы издревле питали страсть к хорошему платью, и они не просто жонглируют между собой названиями брендов, но предпочитают стиль – тайную гордость. Любопытно, что во Флоренции испокон веков не существовало понятия моды как таковой, каждый ее житель рассматривал свое появление на публике как свой личный маленький театр… Но вот уже площадь затягивает весь этот люд без разбора в воронку и раскидывает центробежной силой по столикам в кафе…
* * *Но когда-то, давным-давно, в том самом Ренессансе – в знаменитом XV веке, более чем площадные праздники Флоренция любила шествия. Весна Искусств объединяет здесь всех жителей воедино и начинает высвобождаться из путаницы домовладений, дабы сделать улицы местом прогулок, повседневных и символических, отдать в распоряжение карнавалам. Карнавалы были частью культуры Италии повсеместно. Один из самых древних и традиционных, охватывающий период нашей Масленицы – широкие костюмированные гуляния накануне Великого поста – до сих пор проходит в Венеции. Флоренция по такому случаю в феврале устраивает парады, но настоящим праздником считает возрожденный день «Трех королей». В праздник Богоявления религиозное торжественное конное шествие проходит по четырем центральным улицам и выходит на площадь городского собора Санта Мария дель Фиоре. Здесь волхвы и их свита спешиваются, процессии поклоняются и приносят свои дары младенцу Христу… Что и говорить, любой проход по городу лица значимого нередко был исполнен тогда стольких эффектов, что превращался в триумфальное шествие, а уж церемониальный отъезд и торжественное прибытие! Как только горожанин перестал бесконечно опасаться за свою жизнь, настоящая творческая стихия, сдерживаемая в роскоши дворцов и храмов, выплеснулась наружу и закружила город. И случится это вопреки. Такую моду введет величайший из дома Медичи – Лоренцо Великолепный, который пережил нападение наемных убийц прямо в церкви во время молитвы, был спасен толпой, и с того самого дня навсегда отказался от вооруженной свиты.
* * *Мою любовь зовут на Л. И я люблю его, потому что он Легендарный… Он так рано проявил свой вкус к классической литературе, философии, музыке и поэзии, что еще в юности был прозван Великолепным. А двадцатилетним он уже примет власть – как называли это, станет первым гражданином, по просьбе самых почтенных из флорентийев. Он не был красив. Наоборот. Но всякий запечатленный его образ поражает взглядом, обращенным в себя. Он воистину великолепен! Какая внутренняя сила, какое напряжение, какое достоинство, какое жесткое натяжение между ним и Небом… Одаренный отвагой воина, умом государя и чуткой душой. Стратег. Политик. Поэт. Дипломат. Меценат. Финансист. Любовник. Это его увековечил Беноццо Гоццоли в «Шествии волхвов» на стене капеллы Рикардо Медичи далеким, отстраненным мальчиком, который будто что-то знает. Самое важное. И ждет… А еще он горд и спокоен. Он был воспитан с младенчества стать великим правителем, и ведь исполнил все чаяния. Монархи Европы склонили головы пред ним, они называли его богом из машины итальянской политики, хотя Лоренцо не занимал никаких государственных должностей! И не случайно именно праздник Богоявления – шествие волхвов, Флоренция не забывает, но повторяет вновь и вновь, разыгрывая 6 января на улицах города сцену, изображенную в фамильной молельне. Беноццо Гоццоли – один из самых ярких рассказчиков среди художников своего поколения запечатлевает в капелле (что хранила алтарный образ «Поклонение младенцу» кисти Фра Филиппо Липпи) бесконечную пышную процессию. Она написана так, что не имеет ни начала, ни конца. Шествие то вьется по узким тропинкам вдоль скал, то скрывается за острыми утесами. Кавалькада всадников на фоне прекрасного пейзажа, в окружении пеших спутников, то густеет, то рассеивается по склонам. Фреска полна всевозможных подробностей – на лугах ведется охота, в небесах летят птицы и каждый из героев здесь отличается от другого не только нарядом, но и точно выраженным характером. И это весьма достоверное шествие следует за юным волхвом, перед которым два пажа держат шпагу и сосуд с благовониями.
Лоренцо… Принц Ренессанса. Принц на белом коне. Он вернет Флоренции жизнь, дарует своим людям благоденствие и красоту. Это он, распевая песни на свои стихи, бродил по улицам без охраны. Это он величайший собиратель книг – он открывает первую публичную библиотеку, он друг философов и устроитель Академии неоплатоников, он создатель сада искусств – натуры для художников, он покровитель Боттичелли, Альберти, Леонардо да Винчи, Микеланджело. Это он показал красоту Возрождению. И это он – попуститель Савонаролы… А еще Лоренцо Великолепный был прославлен как любовник. Макиавелли говорит, что он жил в любовных далях, питался нектаром… А что понаписал о нем Франческо Гучиардини! Старые сплетники! Он есть сама Любовь! Он сказал: «Признаюсь. Я тот самый, который познал любовь великое множество раз, но лишь потому, что мне легче отвергнуть, чем в это глубоко поверить… Я ищу и не могу найти ту, которой может быть отдано мое сердце целиком. Ту, которую я могу любить истинной и бесконечной любовью». Он был женат в восемнадцать лет на одной из прекраснейших женщин Флоренции, но никогда ее не любил. В своем дневнике он напишет: она дана мне в жены. С шестнадцати лет он любил другую… Ей посвящены его стихи. Ей было отдано его сердце. Быть может…