Страница 8 из 10
В ответ она неуверенно улыбнулась и сказала:
– Это – дань возрасту, но такое случается, Бернард, – и это просто приходится терпеть. С годами дар жизни кажется сильнее, важнее…
– Даже в военное время?
Она тщательно подбирала слова, зная, что он потерял сына:
– В такие времена, в мире выбитых окон, бомб и противопехотных мин естественно ожидать, что и тебя самого скоро убьют… что ты узнаешь о гибели друзей… что можно потерять тех, кого ты любишь больше всего на свете…
Невеселая улыбка дрогнула у него на щеке:
– Но нельзя отчаиваться, полагаю.
Она покачала головой:
– Просто живешь. Но при этом предпринимаешь… некие меры предосторожности.
В серых глазах промелькнуло нечто вроде смеха.
– И какие же меры предосторожности может предпринять известный автор детективов?
Она села прямее и объявила:
– Я только что завершила две мои последние книги.
– Последние?..
– Я написала заключительный роман с мерзким маленьким бельгийцем – и с огромнейшим удовольствием его прикончила, между прочим! И я только что дописала последний детектив с Джейн Марпл.
Он подался к ней:
– Но ведь вы не намерены бросить писать, дорогая?…
Она рассмеялась:
– Нет. Говоря о «последних» романах, я имею в виду, что по моему завещанию они будут напечатаны посмертно: рукописи лежат в банковских хранилищах здесь и в Нью-Йорке. Это вроде моего наследства – страховой вклад, если хотите, для мужа и дочери.
Он откинулся на спинку кресла с улыбкой облегчения:
– Должен признаться, что возможность того, что вы бросите писать, представляется как минимум маловероятной.
Она поставила локоть на стол, подперев подбородок ладонью.
– Однако вопрос в том… что именно я стану писать?
– Не понял. Разве вы и дальше не будете писать детективов и всего этакого?
– Отчасти мне кажется, что эти два романа действительно должны быть последними, где появится эта заезженная парочка старомодных сыщиков.
– Старомодных… почему?
– Они из другого времени. Мир Пуаро с интригами аристократических особняков и мир Марпл с деревенскими предательствами. Открытки из эпохи невинности.
Сэр Бернард прищурился:
– По контрасту с посланиями из мира выбитых окон, бомб и противопехотных мин?
– Совершенно верно. – Она устало вздохнула. – Последнее время я все больше перехожу на шпионские романы и… вам не наскучило меня слушать?
– А у меня скучающий вид?
– Нисколько… но, право, мне бы не хотелось…
– Полноте, Агата. Я почту за честь быть вашим исповедником.
Она снова рассмеялась:
– Бернард, я вот думаю: а в послевоенном мире… если эта война вообще когда-то закончится… и мы обнаружим, что живем в такой стране, где писатели могут печатать не только вариации на тему «Майн кампф»… будет ли мой стиль убийств по-прежнему в моде?
Теперь он уже открыто веселился:
– А какой стиль убийств вы обдумываете?
– Если будете надо мной смеяться, я брошу в вас салфеткой. Право слово, брошу!
Он вскинул руки, сдаваясь:
– Я вам верю. Вопрос был серьезный.
Она вздохнула:
– И ответ тоже… Вы знакомы с новым видом якобы «реалистических» детективов, который пришел из Штатов?
– Нет.
– Ну, коротко говоря, это направление, называемое «крутым»…
– До чего же гадкое определение.
– Да, ведь правда? А и сами книги довольно-таки гадки и неприятны. Но один автор пишет хорошо – может, вы слышали о нем… Дэшил Хэммет?
– Нет.
– Бывший сыщик агентства Пинкертона. Пишет с приятной лаконичностью. А вот его последователи – большей частью сторонники смертоубийства: кровавое насилие, вульгарный секс. Один тип, Чэндлер, пишет живо, но его сюжеты – это непонятный мусор… Только никому не говорите, что я так сказала.
– Даю слово.
– Однако все-таки, может, эти авторы что-то нашли…
– Что-то неприятное, я бы сказал.
– Верно. Они чувствуют, что читатели… по мере того как мир вокруг становится все более ужасающим… теряют способность чувствовать и нуждаются во все более сильных стимулах. Как бы я ни относилась к их романам, они показывают современный мир. Неприятный мир. – Ее передернуло. – Можете себе вообразить, каким скорее всего будет первый крупный американский автор детективов после войны? Каким немытым чудовищем он окажется?
Сэр Бернард благоразумно оставил сей риторический вопрос без ответа:
– Насколько я понял, вы намереваетесь писать о преступлениях и убийствах более реалистично.
Она кивнула, прищурившись:
– Бернард, вы выразили это гораздо более просто и ярко, чем зарабатывающий на этом профессиональный писатель.
– Спасибо.
– Вопрос вот в чем: вы мне поможете?
– Как?
Она подалась ближе и заглянула ему в глаза:
– Я хочу сопровождать вас на место преступления. Я хочу видеть, как вы работаете, как работает полиция, и добиться более четкого понимания реальности, стоящей за теми фантазиями, что я подаю к столу.
Он отшатнулся:
– Ох, Агата, не уверен, что это хорошая мысль.
– Это прекрасная мысль. Вы мне поможете?
– Не уверен, что такое вообще можно устроить.
– Бернард, если самый знаменитый автор детективов на планете объединит свои усилия с лучшим патологоанатомом всей вселенной… Может ли быть иначе?
Секунду он сидел, совершенно ошеломленный, а потом рассмеялся:
– Вы поистине уникальны, миссис Маллоуэн!
– Благодарю вас, сэр Бернард. Итак, что за дело заставило вас так усердно изучать ваш блокнот?
Улыбку моментально сменила хмурая мина:
– Не советовал бы начинать с этого. В высшей степени неприятное дело.
– С убийствами почти всегда так.
– Возможно, у нас… Я должен попросить вас о молчании.
– Разумеется.
Он прошептал:
– Возможно, мы имеем дело с современным Джеком-Потрошителем.
Агата ахнула:
– Ох… это же чудесно!
Взгляд Бернарда стал напряженным: он явно ужаснулся.
У нее оборвалось сердце:
– Прошу вас, прошу – не думайте обо мне плохо. Просто именно о таком деле я и мечтаю. О чем-то крупном… серийный убийца… Это именно то, что доктор прописал!
Он широко открыл глаза:
– Дорогая моя… это ведь не ваш… мир фантазий. Итак, слушайте: я расскажу вам про место преступления, которое посетил этим утром.
Он так и сделал. И даже заглядывал в свой блокнот, сверяясь, не пропустил ли каких деталей.
Пристыженная Агата сказала:
– Я вела себя отвратительно… эгоистично. Бедняжка! Ее смерть – это трагедия, а не… материал для глупого писателя. Я прошу меня простить.
– Значит, вы отказываетесь от этой идеи?
– Отнюдь нет. Это же просто идеально. И я бы сказала, что ваше предположение верно, Бернард. Этот зверь нанесет новый удар.
Он покачал головой:
– У нас нет даже уверенности в том, что эти убийства – дело одних и тех же рук.
– Если это один и тот же человек, вы должны его найти… и остановить. Потому что он не закончил, знаете ли.
Официант подошел долить им кофе.
– Хотел бы я сказать, что не согласен с вами, – промолвил сэр Бернард. – Так чего вы от меня ждете? Позвать вас, если наш Потрошитель снова нанесет удар? Взять вас с собой на место преступления?
Она отпила кофе: он был горький, но сливок не было.
– Да, – подтвердила Агата.
Через десять минут она уже вела Джеймса по улице, а сэр Бернард послушно шел рядом.
– Вы уверены, что хотите это сделать? – еще раз уточнил доктор.
– Совершенно уверена.
– А разве вы не заняты этой вашей пьесой – «Десять маленьких… кого-то там»?
– Остались завершающие штрихи, дорогуша, – ответила она, специально прибегнув к этому актерскому обращению. – Но вы правы: я занята. По правде говоря, этим вечером я не работаю в больнице – я буду в театре «Сент-Джеймс». Вы можете туда за мной заехать, если что-то случится.
Они шли довольно быстро: пес задавал хорошую скорость, несмотря на запруженный людьми тротуар, тянувшийся вдоль практически пустой проезжей части.