Полуночное венчание

Мне тогда было лет семь, я безумно хотела на день рождения велосипед, но родители его никак не покупали, отмахиваясь от ребенка нелепыми отговорками. На самом деле, как я позже узнала, виной всему была банальная нехватка денег, но признаться в этом любимой доченьке ни у кого язык не поворачивался. Я обижалась на родителей, на каждый праздник тонко намекала на вожделенный велик. Сама же, заимствуя двухколесного друга у рыжего Вовки из соседнего подъезда, научилась весьма неплохо гонять на нем. Но в детстве велик мне родители так и не купили.

Так вот, вытерев тыльной стороной ладошки перемазанные от ванильного мороженого губы, протянув клоуну заветный рубль, переданный моей заботливой бабушкой «на конфеты», я смело шагнула к полоске старта и с помощью красноносого балагура влезла на «неправильный» велосипед.

Папа даже не успел помешать мне осуществить задуманное.

Я, как ас велосипедного спорта всего нашего детского двора, пригнулась к седлу велика, с трудом дотянулась до педалей, сделала пару движений, и уже через пару секунд лежала на жестком асфальте, потирая ушибленный локоть и с тоской наблюдая за огромной прорехой на моем нарядном розовом платьице, которое не выдержало моего не совсем плавного приземления на асфальт.

Подскочивший папа потом еще долго разбирался с извиняющимся клоуном, обещал посадить всех организаторов шоу, которые калечат детей и берут на работу недоумков, позволяющих маленьким девочкам участвовать в подобном безумии.

После такого позорного фиаско мне навсегда разонравились клоуны, и несколько месяцев я даже близко не приближалась к Вовкиному велосипеду.

Так вот сейчас в свободном парении под потолком я себя чувствовала точно так же, как в седле неправильного велосипеда.

Мои руки-ноги слушались меня идеально, а вот окружающая действительность абсолютно не желала участвовать в моих летных упражнениях.

Кое-как с трудом через минут десять (по моим ощущениям и стараниям прошло более часа) я смогла подлететь и неуклюже приземлиться на пол рядом с покрытой простыней телом, бывшим некогда Алисой Владимировной Вороновой.

Со слезинками на глазах я смотрела на себя со стороны.

Вот уж забавно устроена жизнь – ходишь каждый день на работу, встаешь в шесть утра, трясешься больше часа в общественном транспорте, откладываешь деньги на выплаты по ипотеке, мечтаешь слетать в отпуск в Париж, и вот все… в одночасье оказываешься в больничной палате, окутанная проводами и накрытая простыней.

Может, чем черт не шутит, хотя упоминание в данном случае Рогатого явно не уместно, стоит попробовать снова «забраться» в собственное тело и попробовать оживить саму себя?

А что – идея хороша! Руки, ноги, голова – все на месте!

Нет ни кровоизлияний, ни жутких ран.

Тут, к своему жуткому стыду, я поняла, что абсолютно не помню, как же и почему я здесь оказалась.

Я отлично помню вчерашний день, это я сейчас думаю, что он был именно вчерашним, 19 октября. Я была на работе, писала и редактировала какую-то жуткую статью о выборе идеального избранника для разведенных женщин после тридцати.

Да, забыла представиться, тружусь я журналистом-редактором на очень известном в узких кругах женском интернет-портале БлондинКО.РУ. Пишу, точнее писала, всякую дамскую муть, начиная с выбора колготок на зиму, приготовления кабачковой икры до анализа мужских психологических стереотипов поведения. Вот и вчерашний день ничем не отличался от предыдущих жутких серых осенних дней. Я, как обычно, пришла в офис, опоздав минут на двадцать. Но что я могу поделать, если из моих Химок добираться до московского метро в жутко переполненной маршрутке не меньше часа. Хотя по-хорошему без пробок ехать от силы минут пятнадцать. Но рассказ об утренней Ленинградке и пробках на ней – это отдельная история.

Взмыленная, запыхавшаяся от бега на высоченных шпильках, пересмотревшая в пробках по дороге на работу почти три серии из последнего сезона сериала «Доктора Хауса», я наконец-то забежала в свой кабинет.

Ольга Гаврюкина, которую многие за глаза за милую уживчивость характера в коллективе называют Ольгой Гадюкиной, уже была на месте. Пила за своим столом жутко крепкий чай из ужасно безвкусной огромной красной чашки в зеленый горох.

– Опаздываешь, Лисонька!

Я терпеть не могу, когда посторонние называют меня «Лисонька». Но Ольга привыкла всех и каждого именовать уменьшительно-ласкательными именами и прозвищами. Присюсюкивание от взрослой, огромного гренадерского роста бабищи вызывали у адекватных людей минимум легкое недоумение, у остальных – откровенный хохот.

Но у «Оленьки» были железные нервы, просто стальные канаты. Она не обращала внимание на факты, не доступные пониманию ее высокого сознания.

Вес кокетки был около девяносто килограмм, который при огромном росте не казался такой уж насущной проблемой, но все же я бы поостереглась поглощать в таком количестве конфеты. Вот и сейчас рядом с жуткой кружкой в зеленый горох, в которую по моим скромным подсчетам, помещалось не меньше полулитра чая, покоилась на блюдечке гора шоколадных батончиков.

Поздоровавшись с Гадюкиной, раздевшись и кинув светлый плащ на стул, я до вечера изображала бодрый интерес к работе, даже написала пару статей о пользе брокколи для увядающей кожи и раскритиковала в комментах последнюю тенденцию шерстяных юбок в пол.

После работы, протолкавшись еще час в метро и маршрутке, я приехала домой, поужинала, покормила кота Лешку и…

И… все… Больше ничего не помню.

Потом я пришла в себя, если можно так сказать в данном случае, вися под потолком Химкинской больницы.

Почему я решила, что больница относится к городу Химки, а не, предположим, Москвы, Питера, Монте-Карло или любого другого города, я сказать не могу.

Мой уставший разум, наверное, клетки мозги уже отмирают в моей черепной коробке, сразу выдал мне информацию, что я в подмосковной больнице, и, скорее всего, меня забрали на «Скорой» из дома – и значит, далеко везти до больницы не стали.

Так что же со мной случилось?

Ни ДТП, ни аварий быть не могло, я прекрасно помню, как благополучно добралась до дома, поужинала, покормила кота, а потом темный провал в сознании.

Может, стало плохо с сердцем? С легкими? С желудком? Просто голова закружилась?

А что – тоже вариант. Сейчас и молодые жалуются на всевозможные хвори. Насмотревшись нескольких сезонов раскрученного сериала «Доктор Хаус», я начала судорожно придумывать себе диагноз.

Хотя, кто же тогда вызвал «Скорую»? Кот Лешка? При всей его сообразительности и неотразимой харизме я все же сомневаюсь, что пушистый зверек смог бы набрать на мобильном телефоне цифры 03 и промурлыкать диспетчеру мой адрес.

И если меня забрали из дома, то почему я в сапогах на шпильках, рваных колготках и с солидным, правда, немного размазанным макияжем, в чем я смогла убедиться, засунув свою голову под простыню к себе, любимой.

Для меня все это казалось детской игрой, чем-то несерьезным – в голове не укладывалось, что меня уже нет. Хотелось верить, что это какая-то ошибка, страшный сон, может, галлюцинация, но отнюдь не реальная действительность.

Расшифровка диагноза застопорилась на месте. Мешал немаловажный фактор – я не могла саму себя пощупать, взять за руку или проверить пульс. Я неуклюже топталась у своего собственного тела, но пальцы моей руки проходили насквозь, если я пыталась притронуться к телу.

Пальцы мои не были прозрачны, я ощущала и видела себя точно так же, как всегда, но как в фантастическом триллере, дотронуться до твердой поверхности я не могла. Мне оставалось лишь стоять в шоке и наблюдать.

Робкая надежда попытаться втиснуться в свое тело потерпела полный провал, когда я провалилась сквозь саму себя и сквозь больничную кровать на пол, попытавшись лечь в свое же тело.

Интересно, почему я не проваливаюсь сквозь пол на нижний этаж?

Хоть одна умная мысль за весь день.

Посмотрев вниз, я чуть не вскрикнула, хотя мне уже полагалось быть более восприимчивой к загробным сюрпризам.