Позволь быть любимой

Закрыв за собой дверь, Сантьяго пронзил ее взглядом и жестко сказал:

– Я задал тебе вопрос: что ты здесь делаешь, Бэлль? Мне казалось, я ясно дал понять, что больше никогда не хочу тебя видеть.

– Более чем.

– Тогда зачем ты обманула моего дворецкого и сказала, что у тебя срочное дело? – Он подошел ближе.

– Это не обман.

– Дай угадаю. – Губы его презрительно изогнулись. – Ты поняла, что не можешь без меня жить, и пришла, чтобы сказать о своей любви.

Она вздрогнула от холодной насмешки, прозвучавшей в его голосе.

– Не волнуйся, я по-прежнему ненавижу тебя.

Странное выражение промелькнуло на его лице, а затем он холодно улыбнулся.

– Потрясающе! Так зачем ты прервала мою вечеринку?

Он смотрел на Бэлль с нескрываемым презрением. И как она теперь должна рассказать ему о ребенке?

– Я пришла сказать, что… уезжаю из Нью-Йорка.

– И это твое неотложное дело? – Он холодно рассмеялся. – Еще один повод выпить сегодня.

– Дай мне закончить! – вспылила она.

– Пожалуйста. – Он сложил руки на груди с таким видом, точно был королем на троне, а она – грязной попрошайкой. – И позволь мне вернуться к моим гостям.

Бэлль сделала глубокий вдох.

– Я беременна. – Ее тихий голос эхом разнесся по темному кабинету.

– Что?!

Она медленно поднялась с кресла, опустив руки так, чтобы Сантьяго смог увидеть ее живот. Сантьяго молчал, и Бэлль затаила дыхание, боясь встретиться с ним взглядом. Отчасти она все еще надеялась, что он удивит ее. Что он снова станет тем нежным, неотразимым мужчиной, которого она так недолго видела холодной январской ночью. Но ее надежды быстро рухнули.

– Беременна?

Она рискнула взглянуть на него: челюсти крепко сомкнуты, в глазах ярость.

– Да, – выдохнула она.

Бэлль никак не ожидала того, что он сделает дальше. Дернув ее за руку поближе к себе, Сантьяго тщательно ощупал своими ладонями ее живот. Он отдернул руки, словно его обожгло.

– Ты говорила, это невозможно с медицинской точки зрения.

– Я думала, что так оно и есть…

– Ты сказала, что никогда не сможешь забеременеть!

– Это… чудо.

– Чудо! – фыркнул он, а потом прищурился. – А я-то думал, что тебе не хватает таланта, чтобы блистать на Бродвее. Ни одна охотница за богатством не лгала мне в лицо так убедительно. А я ведь на самом деле поверил, что ты невинна, словно ангел, а ты просто хорошая актриса. – Этот низкий с хрипотцой голос ранил ее в самое сердце.

– Ты думаешь, я забеременела специально?

– Ты заставила меня действовать по своему сценарию, – рассмеялся он. – Позволила мне обнаружить тебя плачущей в саду из-за того, что ты никогда не сможешь иметь детей. Я впечатлен. Я даже не подозревал, что ты такая искусная лгунья.

– Я не лгала!

– Урежь этот акт, пожалуйста, и приступай сразу к той части, где ты называешь свою цену.

– Какую цену? – не поняла Бэлль.

– Есть только одна причина, по которой ты продуманно обманула меня, чтобы я не надевал презерватив, когда ты затащила меня в постель. И эта причина – деньги. Но я должен признать, ты их честно заработала, – сказал он, презрительно глядя на Бэлль. – Ни одной женщине не удавалось меня так провести, кроме… – Выражение его лица на миг изменилось, и он стиснул зубы. – Сколько ты хочешь?

– Мне не нужны деньги, – сказала Бэлль. Комната вращалась перед ее глазами. – Я просто думала, что ты имеешь право знать.

– Прекрасно, – хладнокровно произнес он и распахнул дверь кабинета. – Я знаю. А теперь убирайся вон.

Бэлль молча смотрела на него и не верила своим глазам. Как может мужчина так равнодушно и холодно отреагировать на новость о том, что у него будет ребенок, отказываясь проявить даже малейший интерес, не говоря уж об ответственности?

– И это все, что ты можешь сказать?

– А чего ты ожидала? – протянул Сантьяго. – Что я упаду на одно колено и попрошу тебя выйти за меня замуж? Прости, что разочаровал.

– О да! Ты меня раскусил! – В Бэлль нарастал гнев. – Я безумно хочу за тебя замуж, Сантьяго! Какая женщина откажется заполучить в мужья самого омерзительного и бесчеловечного мужчину на свете! – Она зло рассмеялась. – А каким «прекрасным» отцом ты станешь!

– Бэлль…

– Ты называешь меня лгуньей, охотницей за богатым мужем, хотя знаешь, что до той ночи я была девственницей! – Она гордо вздернула подбородок, дрожа от волнения. – Это ты имел в виду, называя меня наивной? Ты решил, что должен открыть мне правду о жестокости этого мира?

– Послушай…

– Не надо мне было приходить сюда. – Подступившие слезы обжигали глаза. Однажды Сантьяго уже видел ее в слезах, и это дало ему возможность заманить ее в свои сети. Но она скорее умрет, чем позволит ему снова увидеть свою слабость. – Забудь о ребенке, забудь о моем существовании. – Остановившись у двери, она бросила на него последний взгляд. – Я бы отдала полжизни, лишь бы отцом моего ребенка был кто-то другой. Это ошибка, о которой я буду сожалеть до конца своих дней.

Развернувшись, она ушла, вихрем промчавшись мимо высокомерного дворецкого и прекрасных гостей, которые выглядели так, словно в их гламурных жизнях никогда не было проблем. Бэлль быстро спустилась по ступенькам и перебежала улицу. Добравшись до своего старенького «шевроле», она села за руль и завела двигатель. Руки Бэлль не переставали дрожать, пока она не выехала из города.

С первой же встречи с Сантьяго она знала, что он подонок. Как она могла быть такой дурой? Бэлль подавила судорожное рыдание, выруливая на платную автомагистраль. В течение последних нескольких месяцев, когда Сантьяго не отвечал на ее звонки, она говорила себе, что ей и ее ребенку будет лучше без него. Но в глубине души Бэлль все же надеялась на чудо: если он узнает о ребенке, он захочет стать отцом. Мужем. Она мечтала, что все они будут любить друг друга и быть счастливыми.

Боже, как глупо! Она вытерла глаза.

Вместо этого Сантьяго не просто бросил своего еще неродившегося ребенка, он оскорбил Бэлль до глубины души! Но самым ужасным было то, что это ее удивило, ведь он с самого начала не делал секрета из своего отношения к семье как таковой. Он считал детей ненужным, но крайне тяжелым бременем, а любовь – забавой для малолеток.

Бэлль плакала до тех пор, пока у нее не разболелась голова. Была уже почти полночь, и она решила остановиться в придорожном мотеле, чтобы забыться в тяжелом сне до самого утра.

На следующий день монотонность дороги начала ее успокаивать. Бэлль сказала себе, что ей не нужен холодный, бесчувственный мужчина, способный нарушить ее душевное спокойствие и заранее ненавидящий их общего ребенка.

К третьему дню путешествия, когда остались позади зеленые холмы Восточного Техаса, на сердце у нее полегчало. Было что-то успокаивающее в широких, бесконечных горизонтах: только полынь под безжалостным летним солнцем на фоне невыносимо голубого неба.

– Все к лучшему, – прошептала Бэлль, положив руку на живот. Это будет только ее ребенок.

Подъезжая к окраине своего маленького городка, Бэлль глубоко вздохнула. Дом. Хотя без братьев он стал совсем другим: Рей теперь жил в Атланте, а двадцатидвухлетний Джо в Денвере. Но, по крайней мере, здесь жизнь имела смысл.

Вырулив на грунтованную дорогу, ведущую к дому, Бэлль резко ударила по тормозам. В полынном поле, прямо рядом с ее домом, стоял черный блестящий вертолет. Бэлль с трудом верила своим глазам. Вертолет? Здесь? Потом она увидела рядом двух плечистых охранников, а это могло означать только одно…

С трудом переведя дыхание, она бросила взгляд на старый деревянный дом с облупившейся краской. Сердце ее пропустило удар. На деревянном крыльце, угрюмо сложив руки на груди, стоял Сантьяго. Что он здесь делает? Бэлль заглушила двигатель и вышла из пикапа, громко хлопнув ржавой дверцей.

– Что ты здесь делаешь? – Она попыталась скрыть дрожь в голосе. – Дай-ка угадаю: ты придумал несколько новых способов унизить меня.

Он спустился по деревянным ступеням и встал перед Бэлль, возвышаясь над ней, как скала.