Страница 4 из 13
– Что такое? Где болит? Должно было стать легче, – послышался голос старухи.
– Не…не знаю… мне кажется, там снова… снова все каменеет, снова больно, Джабираааа.
Я не сдержалась и закричала, корчась на мокрых от моего пота шкурах и подстилках.
– О Аллах! – она раздвинула мне ноги, а потом громко воскликнула, – не верю… да чтоб я трижды сдохла! Так, Альшита, давай, надо еще немножко поработать. Там два малыша. Одну ты родила, а второй тоже просится наружу. Помоги мне, девочка. Надо снова тужиться.
А у меня не осталось сил, боль вымотала меня, и темнота все сильнее наваливалась со всех сторон. Мне даже казалось, что я лечу куда-то по небу. А потом оказываюсь у себя дома. И мама с отцом выходят ко мне навстречу с караваем на полотенце, и мне становится так легко и хорошо, но в эту секунду меня хлещут по щекам, ломая картинку с изображением моей семьи на осколки.
– Альшита, открой глаза. Не время спать. Ты должна работать, слышишь? Помоги ребенку родиться. Смотри на меня. Давай! Вот так!
Я изо всех сил напряглась и от ощущения, что меня разрывает на части, закричала снова, а Джабира вместе со мной.
– Даааа!
И следом раздался еще один крик младенца.
– Мальчик! Слышишь, Альшита, это мальчик. Воот! Старая Джабира никогда не ошибается. Я знала, что ты родишь ему сына!
Но я ее слышала очень плохо, меня все же поглотила та самая тьма, выключая полностью мое сознание, утягивая в благословенную тьму и избавляя от боли.
А утром, когда я открыла глаза, то первое, что дало мне сил – это мысли о моих детях. Я приподнялась на постели и тут же услышала голос Амины.
– Тебе нельзя вставать, ложись. Джабира сейчас придет. Я ее позову..
– Где мои малыши?
Быстрый взгляд на выход из пещеры и снова на меня.
– Сейчас вернется Джабира. Я приведу ее.
– Амина!
Вместо крика вышел хрип, а она выбежала наружу, но я успела заметить, как в ее глазах блеснули слезы. Джабира зашла не сразу, а через несколько минут. Она несла в руках сверток и улыбалась.
– А вот и мы. Самая красивая девочка на свете. Держи, мамочка. Крепенькая малышка. Здоровенькая, сильная. На отца похожа.
Джабира положила мне на грудь теплый, завернутый комочек, и у меня отлегло от сердца и в горле запершило, я чуть приподнялась, разглядывая крошечное, сморщенное личико и очень маленькие пальчики, сжатые в кулачок. Даже не верилось, что этот розовый комочек мое дитя.
– А сын? Где малыш? Ты принесешь его мне?
Все еще увлечённо вглядываясь в черты лица своей дочери и продолжая улыбаться ей, ощущая щемящую нежность в сердце, от которой даже дух захватило.
– Мой сын спит, Джабира?
Подняла голову и… тут же почувствовала, как улыбка исчезла с моего лица и холод стиснул сердце. Старая ведьма отвела глаза, а потом и вовсе отвернулась.
– Прости, Альшита… малыша спасти не удалось. Он родился слишком слабым и… и Аллах забрал его к себе. Чистая… невинная душа. Прости.
Я открыла рот, чтобы что-то сказать и не смогла… казалось, я онемела от навалившейся на меня боли. Она была оглушительно невыносима и резала меня изнутри на куски.
– Ты должна жить ради своей малышки. Она жива и здорова. Ты нужна ей. Это чудо, что она выжила после таких тяжелых родов, и ты сама жива и здорова. Теперь ты не одна.
Но я не могла вдохнуть грудью. Не могла ощутить того счастья, о котором она говорила. Я смотрела на свою девочку и ощущала лишь, что мою дыру в груди только что разворотило еще сильнее, и я опять истекаю кровью…
– Я хочу его видеть.
– Ты не приходила в себя трое суток. По нашим обычаям мертвецов хоронят в тот же день.
Не смогла вдохнуть, только снова приоткрыла рот и ощутила, как корежит все тело, и оно немеет от пытки. В этот момент заплакала моя дочь так тихо, так тоненько, затрагивая в черно-красной дыре какие-то еще не сгнившие струны, и я инстинктивно положила на ее маленькое тельце руку, прижимая к себе.
– Я хочу уехать. – чужим, но уже знакомым мне голосом произнесла, не глядя на ведьму и ничего не видя из-за застилавшего глаза соленого тумана. – Найди Рифата, Джабира. Я решила просить его вернуться домой. Пусть он меня отпустит. Я не хочу здесь оставаться.
Глава 3
Я вздрогнула, когда голос из громкоговорителя возвестил о том, что самолет взлетел, отвлекая меня от воспоминаний и заставляя посмотреть на свою крошечку, которая спала у меня на руках, посасывая большой пальчик. От невероятной и непередаваемой нежности задрожало сердце, и я провела кончиком пальца по ее пухлой щечке. Моя девочка. Если бы не она, то я бы не спаслась от безумия и от черной бездны, которая сожрала мою душу и утопила в самом невыносимом горе для женщины – потере любимого мужчины и его ребенка. Только ее пронзительный и голодный плач заставлял меня вставать на ноги и хотя бы просто функционировать. После той истерики, что случилась со мной, когда Джабира отвела меня к маленькому холмику в песках, обложенному камнями с сухими ветками цветов. Я не знаю, сколько времени я там провела, то в слезах, то просто глядя в одну точку и умирая от отчаянной тоски. Этот холмик стал для меня общей могилой и отца, и сына, ведь мне было негде оплакать самого Аднана. Я ведь не имела право даже на это. Ведь я так и не стала для него кем-то большим, чем игрушка и его рабыня.
Джабира принесла мне дочь прямо туда и положила на пеленку рядом со мной, но я к ней так и не прикоснулась. В тот момент я была мертва, и меня невозможно было воскресить вот так в одно мгновение. Я ненавидела все, что меня окружало, ненавидела даже каждую молекулу воздуха и любой живой звук. Боль рвала мою душу на куски, и я не могла вырваться из ее безжалостных когтей, чтобы хотя бы посмотреть на свою малышку или взять ее на руки. Мне хотелось умереть, чтоб не было настолько больно, чтобы прекратить страдать и не захлебываться отчаянием.
А потом она заплакала. Громко и очень жалобно, сковырнув мою черную дыру, заставив сжаться от необъяснимо сильной тяги взять ребенка на руки… и я так и сделала, повинуясь самому первобытному из всех инстинктов. А когда прижала ее к груди, почувствовала, как она тыкается в меня личиком и что-то ищет, щипая мою кожу крошечными губками. Когда впервые приложила ее к груди, без слез глядя перед собой… моя пустота внутри все же начала заполняться. Нет, она не исчезла полностью, не перестала кровоточить, но она перестала быть настолько безнадежно звенящей, в ней появился один единственный, но столь важный звук – это любовь к моему единственному оставшемуся в живых ребенку. И боль, как обещала мне Джабира, все же немного отпустила… но у этой хитрой твари были свои планы и свои часы голода. Она возвращалась неизменно по ночам, отбирая у меня возможность спать, и терзала меня до полного изнеможения, заставляя корчиться на шкурах, кусать руки, чтобы не орать и не выть, не разбудить малышку. Каждый раз, когда я смотрела на нее, в моей душе все переворачивалось и сердце сжималось от нежности. Всю свою нерастраченную любовь я обрушила на нее, всю ласку, всю свою отчаянную тоску. Она стала единственной причиной открывать по утрам глаза и пытаться жить дальше. Я смотрела на ее темные волосики и смуглую матовую кожу, на ее глаза еще не особо понятного цвета, но уже светлые и, скорее всего, они будут такими же пронзительно зелеными, как и у ее отца.
Мне казалось, что она похожа на Аднана как две капли воды, мне просто до безумия этого хотелось. Первое время я стыдилась, что люблю ее, стыдилась, что она дает мне силы дышать, потому что и ее отец, и маленький братик никогда не почувствуют больше, что значит любовь. Но потом я поняла, что каждая любовь разная. А материнское сердце – оно бесконечно и не имеет начала и конца. В него поместятся океаны любви и ее хватит на всех. Как костер, от которого можно разжечь множество других костров. Когда я пела ей колыбельные, поглаживая черные кудрявые волосы Амины, спящей рядом с нами, я всегда неизменно пела им всем. Всем моим детям. Через две недели я смогла наконец-то дать ей имя… назвала ее настоящим именем матери Аднана, тем именем, что у нее отобрал его отец и о котором никто больше не вспоминал. Аднан назвал мне его один единственный раз, а я запомнила, и сейчас мне казалось, что более подходящего имени не найти. Ведь ОНА живет в моей дочери. ОНА не может умереть, как умерла я, она вечная и сильная и будет возрождаться снова и снова. Любовь.