Страница 4 из 89
– Почему ты все время отмалчиваешься? – сощурилась Леся. – Мы два года с тобой не виделись, а ты ведешь себя, как чужой.
– Устал. – Мне не хотелось отвечать честно. – Знаешь, какие у нас тренировки?
– Ты же говорил, они кончились неделю назад. Может, я зря приехала? – Леся пожала плечами и отвернулась к нависающему над морем обрыву.
– Нет, ты что, – я подошел к ней и робко взял за руку, как раньше.
Только вышло совсем не как раньше. Рука у нее была теплой и ласковой, от ладони струилось нечто похожее на ветерок, только ясно было, что никакого ветра под водой не бывает. Я понял, что мог бы так простоять тысячу лет и ни разу не шевельнуться.
– Честно? – она оглянулась через плечо.
Я испугался, что она могла угадать мои мысли, и поспешно ответил, глядя в ее глаза:
– Да, для меня твой приезд очень важен.
– Ладно, – она повернулась ко мне, вновь вызвав волну учащенного пульса. – Давай попрыгаем?
– Как? – до меня не сразу дошло.
– С коленок. Ты стал ужасным занудой в своей учебке!
Я вспомнил, как мы прыгали, когда сбегали с уроков на речку.
– Давай, – мне понравилась эта идея.
Леська взяла меня за руки, я присел, и она влезла мне на колени.
– Готова? – спросил я, приседая.
– Да!
Мои ноги распрямились, как рычаг катапульты, подбросив Леську в облаке сверкающих брызг.
«Lesya in the Sky with Diamonds», – переиначил я бессмертную строчку «Битлз».
Моя подруга кувыркнулась в голубых небесах и, распрямившись, пробила поверхность моря. Ее тень грациозно скользнула вдоль дна, а вода в месте удара зашипела, словно откупоренная бутылка газировки. Леся вынырнула и помотала головой, разбрасывая бисер брызг.
– Как хорошо! – воскликнула она. – Совсем не так, как в реке!
– Сравнила! – рассмеялся я.
Она шутливо брызнула мне в лицо, я ответил, и между нами завязался настоящий морской бой, только вместо орудийной пальбы звучали наш хохот и визг. Наконец мы устали и выбрались на рыбачий камень, блаженно распластавшись на его гладкой поверхности.
– У нас море совсем другое, – произнесла Леся, не поднимая век.
– Конечно. В нем не покупаешься.
– Не только. Оно вообще другое. У нас оно суровое, а здесь доброе. Правда?
– Наверное, – я не очень понял, о чем она ведет речь. – Расскажи, как там дома?
– Только месяц назад снег сошел.
Трудно было представить, что где-то может быть снег.
– А моя мама?
– За два года я говорила с ней всего раза два. Да и то не лично, а по вифону. Если в общих чертах, то она очень недовольна твоим поступлением в учебку охотников. Она думает, что я в этом виновата.
– Узнаю свою маму, – вздохнул я.
– Она отговаривала меня ехать сюда, не хотела, чтобы я тебя поддержала.
– Хорошо, что ты решила по-своему, – я действительно был рад ее приезду.
– Мы ведь друзья. – Леська открыла глаза и тут же сощурилась от яркого солнца. – Хотя я тоже не в восторге от твоего решения.
– Почему? – от удивления я слегка приподнялся на локте.
– Я не буду поступать в учебку охотников, – ответила Леся. – Никогда.
– Ну и дела. – Я сел на камень и отряхнул со спины приставшие песчинки. – Что случилось?
– Ничего. Просто я поняла, что в романтике подводной охоты меня манило прежде всего море, а не опасность. Я подала заявление в океанический институт.
– Рыбок изучать? – насупился я. – Не ожидал от тебя такого.
И вдруг на меня накатила волна не обиды, а совершенно другого чувства – я осознал, что решение Леси может навсегда нас разлучить. Навсегда. Это слово больно толкнуло в сердце, и у меня нос зачесался от неожиданно подступивших слез. Кажется, она не поняла, отчего я умолк.
– Обиделся? – Леся подняла на меня взгляд.
– Нет, – вздохнул я. – Но как-то грустно все.
– Может, и не грустно, – она отвела взгляд и устремила его в сверкающую морскую даль. – Все зависит от одного очень важного обстоятельства. Я приехала, чтобы выяснить это.
От странного предчувствия у меня захватило дух. И следующая фраза Леси прозвучала как во сне, как в самой смелой из юношеских фантазий.
– Скажи честно, я тебе нравлюсь? – шевельнулись Леськины губы. – Как девушка.
У меня ком застрял в горле, и мне пришлось с усилием его протолкнуть, чтобы ответить.
– Да. – Собственный голос мне показался чужим. – Очень.
– Тогда обними меня.
Я и думать не мог, что мою мечту мне поднесут вот так, на блюдечке с голубой каемочкой. Бери – не хочу. Но я хотел. Я просто сгорал от желания.
Когда моя ладонь коснулась ее плеча, по жилам пробежала волна пламени – ни в одной из моих фантазий не было ничего подобного. Я обнял подругу и ощутил дрожь в ее теле, обнял крепче, и она прижалась ко мне в ответ.
– Поцелуй меня, – горячо шепнула она мне в ухо.
Я прижал Лесю к себе и принялся целовать, сначала робко, но понемногу все больше входил во вкус, так что скоро мы слились в бесконечном головокружительном поцелуе. Это было похоже на вознесение в небеса и на падение в бездну одновременно – я перестал ощущать пространство вокруг, перестал слышать звуки, кроме биения двух разгоряченных сердец. Я пил этот поток ощущений, я захлебывался в нем, он тянул меня дальше, но я не знал, можно ли сделать следующий шаг. За меня его сделала Леся – она не столько отдалась мне, сколько сама овладела мной, будто я принадлежал ей по древнему матриархальному праву.
Когда все кончилось, я еще долго не мог вернуться в привычный мир ощущений – у меня свистело в ушах, глаза ничего не видели, но в то же время вся Вселенная легко умещалась у меня внутри, и я мог с легкостью разглядеть, что творится в любом из ее уголков. Я видел, как мы с Лесей лежим на камне в объятиях друг у друга, а вокруг ни души на десятки километров вокруг. Вне пространства время скользило наискось, и я понял, что в первую минуту после близости человек становится богом. Только первую минуту, потом все проходит. Я распахнул глаза.
– Я и не думал, что может быть так хорошо, – вырвалось у меня.
– Ты можешь отказаться от распределения, – негромко ответила Леся. – После учебки охотников тебя без конкурса возьмут в океанический. Нам всегда может быть так хорошо.
Если честно, то я ожидал чего-то подобного и все равно не сразу нашелся с ответом.
– Это будет предательством, – буркнул я.
– В отношении кого? – Леся села передо мной так, что на фоне солнца был виден только ее силуэт.
– В отношении мечты. Нашей мечты.
– Ты дурак, – фыркнула она и соскользнула с камня на песчаную полосу пляжа. – Упертый дурак.
Я не стал смотреть, как она надевает купальник. Мне стало стыдно, но я уже точно знал, что не отступлю.
– Никогда не видела такого упрямца. Ты сам себе придумал мечту и уперся в нее, как баран! Не видишь, что все изменилось, не чувствуешь… – Она хотела что-то добавить, но махнула рукой и пошла туда, где мы оставили вещи. – Отвези меня на вокзал! – зло крикнула Леська, натягивая майку.
Я влез в шорты и поплелся к ней.
– Мы ведь хотели подикарствовать тут дня два, – попробовал воспротивиться я.
– Ты думаешь, я смогу пробыть рядом с тобой еще хоть час? Предательство, говоришь? Вот по отношению ко мне ты действительно предатель. Отвези меня на вокзал! Можешь ты сделать хоть эту малость?
Это меня окончательно добило. Я подхватил рюкзак, сунул ноги в узкие туфли и, прихрамывая, направился к тропке, ведущей наверх.
Недоброе утро
На плацу у наших ног трепетали пятнышки теплого света. В тридцати километрах на юге можно было различить ажурные громады севастопольских небоскребов, так прозрачен был утренний воздух. Небо расчерчивали стрижи, хватая витающий тополиный пух.
– Вольно! – скомандовал командир отделения.
Его зычный голос вырвал меня из мира воспоминаний, сразу приблизив к реальности. Я закинул руки за спину и отставил левую ногу. Остальные девять человек в шеренге тоже расслабились. В тени деревьев еще витали остатки прохлады, воздух был легким и влажным, но на солнце уже начинало приятно припекать.