Страница 27 из 46
На письмо это не было ответа. Посланный был убит передовыми пикетами царевича, но письмо доставлено было по назначению и найдено впоследствии в квартире Александра.
Не получив ответа, Симонович оставил в Лебайскари всех раненых, слабых и тяжести под прикрытием 300 человек пехоты, сам 31-го числа с остальными войсками выступил к укрепленному сел. Шатили. Предуведомленный, что хевсуры вместе с кистинцами заняли весьма крепкое и утесистое Аргунское ущелье и оба хребта гор, покрытых глубоким и непроходимым снегом, Симонович 1 июня отправил на правые высоты отряд генерал-майора Сталя, на левые полковника Тихоновского, сам же двинулся в центре по ущелью. Войска, карабкаясь по скатам гор, завязали в снегу, натыкались неожиданно на стремнины и пропасти и среди таких затруднений должны были вытеснять неприятеля штыками.
«Одним только неустрашимым российским войскам, – доносил Ртищев, – преисполненным единодушного усердия к службе вашего императорского величества и к славе оружия, свойственно было пройти сие место и восторжествовать над всеми преградами, положенными самою природою».
Симонович не мог однако двигаться по ущелью. Большая вода в р. Аргуне заставила его принять влево, подняться на гору к селению Гуро и пробиваться сквозь толпы укрепившегося неприятеля. Сражение продолжалось целый день, хотя хевсуры и кистинцы, надеясь на свои панцири, силились удерживаться, но штыки и «ура!» опрокидывали их. Защищаясь почти целый день и потеряв до 600 человек одними убитыми, неприятель скрылся в ущельях, и селение Гуро было истреблено до основания. Отряд двинулся далее, но отвесные почти скалы затрудняли его движение. У урочища Георгицминда хевсуры, снова собравшись на высотах в значительном числе, с отчаянием защищали последний проход к Шатильской крепости, но были рассеяны и преследуемы с такою быстротою и настойчивостью, что бросили без защиты Шатили, которое 3 июня и было занято нашими войсками.
Царевич Александр 31 мая оставил селение Шатили и под предлогом сбора войск бежал в Аварию, в Осоколо. Для преследования его и вместе с тем для наказания кистинцев был отправлен полковник Тихоновский, который разбил неприятеля у Житхо и сжег 9 селений. Дождавшись его возвращения, генерал-майор Симонович уничтожил до основания Шатили, разрушил его башни и укрепления и пошел обратно к Лебайс-Кари. Отсюда он отправил по ущельям три отряда, которые, разорив до 20 хевсурских селений, соединились с отрядом Симоновича у пшавского селения Шуапко и вместе с ним возвратились 15 июня в Тионеты[168].
«Труды, понесенные войсками, были неимоверны, – доносил Ртищев[169], – но еще удивительнее непреоборимый дух мужества, каковой показали они в сем деле, победив не одних воинственных горских народов, но и другого, можно сказать, важнейшего неприятеля – дикую природу со всеми ее ужасами, полагавшую на каждом шагу чрезвычайные препоны движению и действиям храбрых войск.
По свидетельству служащих здесь в полках воинских чинов, бывших при незабвенном проходе российских войск через Альпийские горы, кои также находились в действиях и при сей экспедиции, превышают те препятствия и труды, кои встречены были на Альпах, ибо известен добродушный и тихий народ, там обитающий, равным образом и дороги большею частью обработанные с удобностью для прохода. Здесь же войска, побеждая зверских народов, обращающихся в одних разбоях и имеющих жилища свои в самых диких местах, должны были переходить хребты высочайших Кавказских гор и быстрые реки в самых пропастях, преодолевая через пять дней сряду чувствительную глазную боль, производимую отражением солнечных лучей от снега; сверх того, противоборствуя самой природе, переносить необычайные трудности, приобретая всякий шаг вперед одним неустрашимым мужеством и сражаясь то на каменистых скалах гор, то в глубоких безднах, несши при том на людях не только прочие тягости, но и самую артиллерию.
Невзирая на все сие, одним войскам вашего величества, после многих протекших веков, предоставлена была слава проникнуть в такие места Кавказа, куда ни греческие полководцы завоевателя Александра Македонского, покорявшего здешний край, ни римляне, владевшие многими в сих местах народами, и ниже который либо из знаменитых шахов персидских никогда не достигали. В первый еще раз с торжеством победы развевались знамена среди сих мест Кавказа и побеждены такие народы, кои никем не были побеждаемы».
Перебравшись из Аварии в Унцукуль, царевич Александр склонял на свою сторону койсубулинцев и просил их содействия к овладению Тифлисом и всею Грузиею, обещая каждому вооруженному по 50 рублей. Койсубулинцы выражали свою готовность явиться к царевичу в том случае, если он представит им доказательство, что грузины желают его иметь у себя и помогут в сдаче Тифлиса. Александр не затруднился предъявить им фальшивое письмо, написанное на огромном листе и испещренное множеством печатей[170]. Койсубулинцы и соседние с ними дагестанские общества поверили, и Александр, собрав такими средствами толпу до 200 человек, подошел с нею к Шильдам. Отсюда он отправил возмутительные письма к тушинам, кахетинцам и казахцам.
30 августа толпа вооруженных горцев спустилась с горе ближе к селению Шильды и остановилась недалеко от лагеря отряда полковника Тихоновского. Последний в ночь на 31 августа двинулся для разогнания собравшейся толпы. С рассветом неприятель, с удивлением увидевший перед собою русские войска, без выстрела рассыпался в разные стороны и скрылся в горах и лесах. Александр бежал сначала в Сабуэ, а затем поселился у дидойцев. В октябре он опять успел собрать до 6000 человек лезгин, с которыми и появился на высотах близ Сабуэ. Полковник Тихоновский 16 октября атаковал это скопище и заставил его бежать в свои селения. Царевич едва не попался в плен; лошадь его была ранена и осталась на поле сражения[171]. Поселившись у дидойцев, Александр находился в самом бедственном положении: горцы не выпускали его от себя, считая за ним много обещанных денег, и мулла взял его из сожаления к себе на прокормление[172]. Надеяться на помощь персиян и на получение оттуда денег он не мог, так как между Россиею и Персиею были открыты мирные переговоры, окончившиеся вслед за тем заключением Гюлистанского мира.
Глава 6
Желание персиян вступить в переговоры о мире. Участие в этом деле английского посла в Персии. Переписка его с Ртищевым. Вторжение персиян в Талыгии. Приготовления обеих сторон к открытию военных действий. Наступательный план Ртищева. Возобновление мирных переговоров. Заключение Гюлистанского мирного трактата
Победы Котляревского при Асландузе и Ленкорани, а главное, появление русских войск за р. Араксом произвело панику между населением и возбудило опасения Аббас-Мирзы. Сознавая, что с открытием наступательных действий со стороны России трудно будет собрать рассеянные полки и встретить неприятеля, персидский принц, через своих посланных, обратился к капитану 1-го ранга Веселаго с предложением прекратить военные действия. Не имея на то никакого разрешения, Веселаго вступил, однако же, в переговоры и пригласил к тому же Мир-Мустафа-хана Талышинского. Узнав об этом, Ртищев просил Котляревского внушить хану, что кроме главнокомандующего никто не имеет права входить с неприятелем в какие бы то ни было сношения. Веселаго же было замечено, что обязанность его драться с неприятелем, а не принимать мирных предложений и отвечать, что с этим следует обратиться в Тифлис к самому главнокомандующему.
Столь резкий ответ еще более озаботил Аббас-Мирзу, и он решился обратиться к самому Ртищеву, через армянского патриарха Ефрема. Главнокомандующий отвечал, что, зная миролюбивое расположение императора, он никогда не откажется от мирных переговоров с персидским правительством, но имеет весьма малую надежду на успех.
168
Рапорт Симоновича главнокомандующему, 17 июня 1813 г., № 565.
169
Во всепод. рапорте от 11 июля 1813 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 632.
170
Рапорт генерала Хатунцева главнокомандующему, 16 июля 1813 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. V, № 458.
171
Рапорт Тихоновского главнокомандующему, 18 октября, № 847.
172
Рапорт Симоновича Ртищеву, 1 ноября, № 1540.