Страница 16 из 30
Шамхал все-таки не был вполне доволен милостями императора и, как азиятец, был жаден и корыстолюбив до крайности. Благодаря за назначение его ханом Дербентским, Мегдий просил о пожаловании ему, в знак ханского достоинства, знамени; об освобождении дербентских деревень от всякой повинности и вноса податей и, наконец, об увеличении ему содержания, считая поручаемое недостаточным, – поелику, писал он, я имею много издержек относительно приготовления войск моих и других дел»[87].
Главнокомандующий обещал исходатайствовать ему знамя, но отказал в прибавке содержания и в освобождении жителей от платежа податей и повинностей.
Между тем Ших-Али-хан, остававшийся все это время в Кубе, не мог, конечно, быть праздным зрителем совершающихся событий. Он набирал себе партию преданных, искал помощи у соседей, и Глазенап скоро узнал, будто бы в Кубу пришло до 4000 персидских войск с четырьмя орудиями; что Сурхай-хан Казикумухский снова набирает войска и намерен, соединившись с персиянами, идти к Дербенту и атаковать его. Хотя слухи о численности неприятеля и казались слишком преувеличенными, тем не менее за неприбытием десанта и флотилии,
Глазенап, не продолжая своего движения вперед, решился остаться в Дербенте и выждать, пока не выяснятся намерения противников.
Посланный в Кубу наш лазутчик принес известие, что в окрестностях этого города, по деревням, действительно стоят персияне, но число их не более 2000 человек; что они находятся в весьма плохом состоянии и ощущают недостаток в продовольствии, которое берут силой у окрестных жителей. Командированный в Карабаг, вместо майора Лисаневича, подполковник Котляревский доносил также, что Аббас-Мирза переправился было на нашу сторону Аракса, но 21 июля, вечером, перешел обратно и потянулся на Мугань, как слышно, с целью перевести всех тамошних жителей в Ордубат, и по просьбе Касим-бека, брата Мустафы-хана Ширванского (Шемахинского), свергнуть последнего с ханства и возвести Касима[88].
В конце июля прибыл в Ширвань посланный Аббас-Мирзы с объявлением, что шах возложил на своего сына и наследника изгнать талышенцев из Сальян и передать этот магал (волость) в ведение ширванского (шемахинского) хана в том случае, если последний даст свое войско в помощь персиянам и будет действовать с ними против русских[89]. Мустафа, зная, что Касим давно ищет его погибели, не верил льстивым обещаниям персиянина.
Войска я не дам, отвечал он посланному; мое войско не пойдет против русских; я не буду служить шаху и Сальян от принца не хочу.
Опасаясь разорений, Мустафа просил прислать ему в помощь отряд русских войск. Эта просьба, за неимением войск, готовых к движению, не могла быть удовлетворена безотлагательно, а между тем Аббас-Мирза, находившийся с своими войсками близ Джавата, лежавшего при слиянии рек Куры и Аракса, вторгнулся в Ширванское ханство. Передовые его отряды появились близ города Шемахи и увели с собой нескольких жителей, которых Мустафа не успел переселить в горы. Последний скрылся сам на Фит-Даге, укрепленной горе, куда приехал к нему другой посланный от наследника персидского престола, с предложением покориться и с обещанием полного прощения[90]. Отказавшись и на этот раз исполнить требование Аббас-Мирзы, ширванский хан снова просил нашей помощи.
Ближе других к Ширвани стоял тогда генерал-майор Небольсин с своим отрядом, только что возвратившимся из Карабагской экспедиции, и расположенным на реке Курак-Чае. Как только Несветаев получил первую просьбу Мустафа-хана Ширванского и узнал, что Аббас-Мирза переправился через реку Куру, он предписал генерал-майору Небольсину прогнать неприятеля и для того следовать через Аскарань к Джавату. Движение это не могло состояться скоро, за неимением запасного провианта, заготовление которого производилось весьма медленно. Хотя в елисаветпольский магазин, как ближайший к расположению отряда, и было доставлено пшеницы до ста четвертей, но она тотчас же была разобрана полками и командами на текущее продовольствие, а магазин оставался по-прежнему пустым.
Причиной большой медленности в заготовлении продовольствия войскам было, во-первых, затруднение в перевозке хлеба по местности пересеченной и гористой, где доставка производилась большею частью на вьюках, а во-вторых, и то, что хлеб приобретался преимущественно в зерне и помол его производился самими нижними чинами на небольших азиятских мельницах. При самом усиленном наряде солдаты могли в течение дня намолоть такое лишь количество муки, которое было едва достаточно на трехсуточное довольствие. Купить хлеба у местных жителей было невозможно, по неимению его, и, следовательно, обеспечение отряда продовольствием могло быть произведено только доставкой готового хлеба из Грузии. От скорости доставки зависело скорое или медленное выступление отряда Небольсина, не могшего предпринять продолжительного похода без значительных запасов провианта.
Движение к Джавату, по необитаемым и непроходимым местам, представляло немалые затруднения; расстояние это, при тогдашнем состоянии дорог, могло быть пройдено отрядом не менее как в двадцать переходов, и, следовательно, вопрос о продовольствии становился капитальным и самым существенным. Имея в виду, что у Небольсина не было ни провиантских, ни лазаретных фур, ни лошадей, Несветаев приказал выслать из Шамшадыля на Курак-Чай 850 вьючных быков с погонщиками, а из Грузии отправить туда же 60 арб для перевозки больных.
Заготовление запасов было единственной причиной, почему куракчайский отряд не мог двинуться с места ранее половины сентября[91]. Чтобы ускорить движение, Несветаев просил хана Ширванского доставить провиант для войск, посылаемых ему в помощь[92]. Мустафа в ответ на это писал, что заготовить больших запасов провианта теперь невозможно, так как персияне, ворвавшись в его владения, разоряют уже Шиллиан, защищаемый братом его Измаил-беком. Тогда генералу Небольсину приказано было сформировать летучий отряд из тысячи человек с пятью орудиями, который и был отправлен, под командой полковника Карягина, к переправе через реку Куру у местечка Зардоб, лежавшего на границе Ширвана.
Местечко Шиллиан было окружено с трех сторон озером и потому доступно только с одной стороны. Двинувшись со стороны Зардоба, мы запирали неприятелю отступление, и потому, если бы персияне, узнав о движении нашем в этом направлении, не приняли боя и, по одному только слуху о прибытии русских войск, ушли из Ширвана, то отряду полковника Карягина приказано было, переправившись через реку Куру, остановиться у Берды, на реке Тертере[93]. Простояв на этом месте некоторое время, Карягин должен был возвратиться обратно на реку Курак-Чай[94]; в случае же сопротивления персиян гнать их к Араксу.
Дойдя до Зардоба, полковник Карягин захворал и не мог следовать далее. Оставшийся старшим по нем подполковник Лисаневич принял команду над отрядом, взял 250 человек 17-го егерского полка, с двумя орудиями, и выступил с ними, 30 сентября, к Джавату, на соединение с войсками хана Ширванского.
Генерал-майор Небольсин писал Мустафе, что следом за Карягиным выступил бы и сам, но ожидает от хана пособия при переправе через реку Куру, прибытия аманата, проводников и известия об обеспечении его отряда продовольствием в ширванском владении. Не упоминая ни слова о провианте, Мустафа отвечал, что 11 сентября Аббас-Мирза со всем своим отрядом снялся из окрестностей Ак-Су и направился к реке Куре. «Покорнейше прошу, – писал хан, – день и ночь, не делая отдыха и ночлега, спешить сюда на крыльях поспешности; я надеюсь, что дела примут желаемый оборот»[95].
87
Графу Гудовичу, от 6 января 1807 года. Книга донесений, № 247.
88
Рапорт Котляревского 27 июля 1806 года, № 197.
89
Письмо Мустафы графу Гудовичу 24 июля 1860 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, том III, № 531.
90
Рапорт Котляревского Небольсину 2 августа, № 205. Книга донесений, № 241.
91
Рапорт Несветаева графу Гудовичу 27 августа, № 2523. Книга донесений, № 241.
92
Несветаев Небольсину 27 августа, № 2522 и 28 августа, № 2536.
93
Рапорт Несветаева графу Гудовичу 6 сентября, № 2690, дело № 176.
94
Там же.
95
Акты Кавк. археогр. комиссии, т. III, № 534.