Охотники на волков

Но вунги исчезли так же внезапно, как и появились. Снова стали говорить об отъезде. Не раньше, однако, чем Миннетаки обещала Роду и Ваби быть впредь более осторожной и прекратить свои одинокие прогулки по лесу.

Глава V

Перед лицом пустыни

Четвёртого ноября, в понедельник, Род, Ваби и их старый проводник Мукоки оставили наконец факторию и вступили на стезю приключений, которые ждали их в Великой Белой Пустыне.

Мороз стал крепчать. Озёра и реки уже глубоко промёрзли, и снег разостлал по земле свой первый тонкий покров.

Молодые охотники, которые запоздали на две недели сравнительно со своим первоначальным планом, достигли форсированным маршем северной окраины озера Нипигон и через шесть дней добрались до реки Омбакики. Там они были задержаны сильной снежной метелью.

Была разбита временная стоянка. Во время работы Мукоки открыл первые волчьи следы. Тогда он решил, что они останутся здесь на день-два, чтобы осмотреть окрестности.

На второй день Род и Ваби, отделившись от Мукоки, решили до наступления ночи сделать большой обход, и, воспользовавшись благоприятными условиями, ещё до начала больших снегопадов обследовать более отдалённые места.

Старый индеец остался один на стоянке.

В течение шести дней маленький отряд шёл безостановочно, и единственной его пищей было копчёное сало и консервированная дичь. Мукоки, чудовищный аппетит которого мог сравниться разве только с тем искусством, которое он проявлял для его удовлетворения, решил, если удастся, улучшить содержимое кладовой за время отсутствия своих друзей.

Кроме ружья, он взвалил на плечи два капкана для волков и ненадолго пошёл поохотиться. Осторожно скользил он вдоль реки, зорко всматриваясь и чутко прислушиваясь, в ожидании случайной дичи.

Вдруг он наткнулся на замёрзшее и наполовину объеденное туловище оленя. Ясно было, что животное убито волками в этот самый день или накануне. Следы от лап, оставшиеся на снегу, убедили индейца, что в убийстве и пиршестве приняли участие четыре волка.

Он ни минуты не сомневался, на основании своего долголетнего охотничьего опыта, что волки должны вернуться на следующую ночь, чтобы закончить трапезу. Воспользовавшись этим, он расставил капканы и покрыл их сверху тремя или четырьмя дюймами снега.

Продолжая свой путь, Мукоки напал на свежий след карибу [1]. Уверенный в том, что животное не могло убежать очень далеко по мягкому снегу, он пошёл по его следу с быстротой, на какую только был способен. Пройдя с полмили, он вдруг остановился и закричал, охваченный бесконечным изумлением. Другой охотник также преследовал зверя по его следам.

С удвоенной осторожностью Мукоки продолжал продвигаться вперёд. На двести футов дальше вторая пара мокасин присоединилась к первой, а немного подальше и третья.

Руководимый скорее любопытством, чем надеждой найти свою долю добычи, индеец молча шёл вперёд между деревьями. Когда он выходил из густой заросли молодых сосен, его ожидал новый сюрприз. Он чуть не грохнулся, наткнувшись на тушу карибу, которого выслеживал.

Краткий осмотр убедил его, что животное было убито не больше чем два часа тому назад. Трое охотников выпотрошили его, унеся сердце и печень. Кроме того, они отрезали и забрали с собой всю заднюю часть, бросив остаток мяса и кожу. Почему они удовлетворились такой незначительной частью добычи? Мукоки снова начал рассматривать отпечаток мокасин. Он констатировал явную поспешность шагов. Неведомые охотники, забрав самые лакомые куски дичи, не хотели больше задерживаться и быстро удрали.

Это послужило новым поводом для изумления индейца. Ворча, вернулся он к мёртвому карибу, быстро ободрал шкуру с его передней части, завернул в неё лучшие куски оставшегося мяса и, нагруженный своей добычей, вернулся на стоянку.

Род и Ваби ещё не возвращались. Мукоки развёл большой костёр, пристроил близ огня на вертеле кусок жаркого и стал ждать. Он ждал долго, и ночь давно уже спустилась, а юноши всё ещё не показывались.

Беспокойство овладело Мукоки, и он начал опасаться, не случилось ли уж какое-нибудь непоправимое несчастье, когда услышал призыв Ваби. Он побежал к нему и увидел, что тот держит на руках почти безжизненное тело Рода.

Раненый был тотчас же перенесён на стоянку. Как только он был уложен на свою постель в построенной из веток хижине, против весёлого огня, который вливал в него жизнь, Ваби дал некоторые разъяснения старому индейцу.

– Я очень боюсь, – сказал он, – не сломана ли у него рука. Муки, есть у тебя тёплая вода?

– Ранен выстрелом из ружья? – спросил Мукоки, не отвечая на поставленный вопрос.

И он опустился на колени рядом с Родом, протянув к нему свои длинные, коричневые пальцы.

– Выстрел из ружья? – повторил он.

Ваби покачал головой:

– Нет, палочный удар. Мы встретили трёх индейцев, которые расположились на привал. Они пригласили нас закусить вместе с ними. В то время как мы ели, ничего не подозревая, они напали на нас сзади. Род получил этот удар и, кроме того, лишился своего ружья.

Мукоки уже раздел мальчика и осматривал его. Левая рука сильно распухла и почти совершенно потемнела. С той же стороны, несколько повыше пояса, виден был большой синяк. Старый проводник был доморощенным, но не лишённым ловкости хирургом, какие встречаются в Великой Белой Пустыне, где не имеется иных учителей, кроме самой жизни. Он поставил свой диагноз, тиская и щипая мышцы, нажимая на кости так основательно, что Род стал в конце концов громко кричать. Но исследование оказалось благоприятным.

– Все кости целы, – с торжеством воскликнул наконец Мукоки. – Здесь (и он показал на синяк) самая большая рана. Почти сломанное ребро. Но не совсем. Этот удар мешать ему дышать и сделать его больным. Дать ему хороший ужин, горячий кофе, натереть медвежьим жиром. Тогда ему чувствовать себя лучше.

Род с полузакрытыми ещё глазами слабо улыбнулся, Ваби облегчённо вздохнул.

– Вот видите, Род, – сказал он, – дело не так уж и плохо, как мы думали. Вы можете смело верить Муки. Если уж он утверждает, что рука не сломана, значит, она не сломана. Вот и всё. Давайте-ка я подоткну под вас одеяло. А потом примемся за ужин. Это самое лучшее лекарство от всех ваших болезней. Я уже чувствую запах мяса. Да ещё свежего мяса!

Мукоки вскочил на ноги с радостным кудахтаньем и поспешно вернулся к своему жаркому. Оно уже приняло чудесный золотистый оттенок, и сок, который оно пускало, щекотал ноздри аппетитным запахом.

Ваби, следуя указаниям старого индейца, занялся перевязкой ран своего друга. Не успел он справиться с этим делом, как все приготовления к пиру были закончены. Он принёс Роду кусок жаркого, весьма приличных размеров, а также лепёшку из ржаной муки и чашку дымящегося кофе. Род весело расхохотался.

– Мне просто неловко, что вы за мной так ухаживаете, – сказал он. – Сколько хлопот я причиняю вам обоим, как будто я какой-то беспомощный ребёнок. И подумать только, что я даже не могу сослаться в своё оправдание на сломанную руку. По правде сказать, я действительно голоден как волк. Вы не находите, Ваби, что я немножко струсил? И испугался так, как будто уже умираю! Я начинаю, в конце концов, жалеть, что у меня и в самом деле не сломана рука.

Мукоки был занят в это время огромным куском жирного мяса, в который запустил свои зубы. Он перестал есть и, подняв свою лоснящуюся физиономию, сказал вполголоса:

– Да, надо ему много больной. Ещё много больной, страшно больной. Ему больше больной, чем он думает…

– Правильно, – закричал Ваби. – Великолепная штука болезнь.

И общая весёлость раскатилась по пустыне взрывами громкого хохота.

Но вдруг молодой человек стал серьёзен. Он бросил подозрительный взгляд в темноту, за пределы освещённого костром круга.

– Вы предполагаете, – спросил Род, – что они способны преследовать нас и здесь?

Ваби вместо ответа приложил палец к губам, и все голоса невольно понизились.

1

 Карибу – название северных оленей, обитающих в Северной Америке. (Здесь и далее примеч. ред.)