Курганник

О происшествии на трапе никто не узнал, но с тех пор Витек Ковалев стал побаиваться рыжего моториста, хотя они и были одного призыва и оба служили в БЧ-5…

– Чего на часы поглядываешь? Вроде торопиться некуда.

– Да тут, – Виктор с загадочной улыбкой покрутил в пальцах веточку петрушки, – у вас девушек красивых – пропасть. И я пригласил одну в гости.

– Девчонок у нас красивых много – факт, – согласился Макар и накрыл своей ладонью пальчики Лизы. – Только ведь они у нас не простые.

Виктор замер, наблюдая, как просветлело лицо девушки, обращенное на кузнеца, легкая улыбка коснулась ее губ.

Во дворе залаял Рафинад.

– Вот! – Ковалев вскочил с места. – Она, наверно.

Люба уже прошла в калитку, и веселый собачонок крутился у ее ног белой тенью. Ковалев почувствовал тонкий аромат чайной розы и еще чего-то неуловимого, что можно было назвать запахом женщины.

«Моя ты, лапочка! Болваном буду, если ты от меня сегодня уйдешь».

– Привет, – негромко произнесла она.

– Привет, Люба. – Он осторожно взял ее под локоток и повел в дом.

Лизы на кухне не было. Макар сидел на своем месте во главе стола, разливая по стопкам малиновку.

– Добрый вечер, – поздоровалась Любовь.

Зотов бросил беглый взгляд на гостью.

– Привет, Люба. Заходи – гостьей будешь.

Виктор, очарованный длинными темными волосами девушки, распущенными по плечам, не замечал возникшей напряженности. Ковалев усадил гостью на табурет и опустился на свое место, не сводя глаз с загорелой гладкой шейки и ложбинки в разрезе тонкой красной блузы.

Вышедшая из комнат Лиза со стуком поставила перед гостьей чистую тарелку и стопочку.

– Давайте выпьем, – предложил Макар.

– За что? – спросила Люба.

В ее взгляде, обращенном к кузнецу, было нечто большее, чем просто внимание.

– За то, что все мы здесь сегодня собрались, – не отводя взгляда, ответил Зотов.

– Замечательно! – подхватил Виктор.

– Прекрасно! – согласилась Лиза. Она одним глотком выпила наливку, отчего у нее перехватило дух. Слезы брызнули из глаз.

– Да что же ты так, – спохватился Макар, подавая любимой стакан с компотом.

– О да! – Лиза перевела дух. – Что-то я поторопилась.

Она вытерла пальчиками слезы и улыбнулась Зотову, глотая обиду. Макар понимал ее чувства, но от Виктора это ускользнуло.

По мнению Ковалева, вечер удался. Макар принялся рассказывать о службе, о Мурманске и спасательной бригаде Северного флота, в составе которой находился их родной «Алдан» – спасательное судно ледокольного типа, построенное в Швеции. Однако надежды провести ночь с красавицей Любой пошли прахом. Когда он провел девушку до дома и уже пустил слюнки, напала странная сонливость.

Люба тихо рассмеялась, когда он обнял ее за талию и потянулся с поцелуем, а попал в шею.

– Перестань. Ты валишься с ног. – Девушка пыталась отстраниться, но из объятий не вырывалась. Такая желанная, манящая, теплая.

– Но ведь не упал, – возразил Виктор. – А если даже упаду, то только с тобой, обворожительная.

В сумраке ночи ее темные глаза превратились в огромные очи с прелестным изгибом век.

– А силенок хватит? – спросила она, и Виктору показалось на мгновение, что в его объятиях взрослая опытная женщина, прикасаться к которой – страшное кощунство. Невольно вспомнились слова Зота: девушки в Гострой Могиле непростые.

Ковалев отступил, но Люба почувствовала настроение ухажера, обняла его за шею и произнесла привычным голосом:

– Все вы объясняетесь в любви, а потом сбегаете к таким, как Лизка.

Девушка испытующе посмотрела на Виктора в упор. И от этого взгляда душа ушла в пятки – показалось, что бестия в юбке читает его мысли, понимает порывы и желания.

– Да ладно. – Он старался казаться беспечным. – Что Лизка по сравнению с тобой. К тому же она девушка Макара.

– Болячка она его. Болячка на всю голову, – вздохнула Любовь. – А тоже ведь в любви клялся.

Ковалев рассеянно моргнул:

– Кому клялся?

– Мне и клялся.

– И… ушел к Лизке?

– Ага. Ушел.

– Дурак.

– Его проблемы. Макара жаль. Лизка ведь порченая.

– В смысле?

– Вы, мужики, действительно дураки, – вздохнула Люба. – Лет пять назад она поступила в университет – учительницей русского решила стать. А в городе, да еще в студенческой общаге, соблазнов много. Вот и пошла сестренка по рукам.

Виктор хохотнул:

– Ее можно понять – девочка вырвалась на свободу… Так погоди! Она тебе сестра?

– Ага. Родная. Мать как узнала, что доченька натворила, сразу слегла, а вскорости… не стало мамы.

– Бедная ты моя. А отец?

– Да что отец. Первый сварщик на селе. Почет, уважение, потому не может никому отказать, когда наливают, а наливают часто. – Девушка махнула рукой: да чего говорить. – Лизка после учебы явилась – не запылилась. Ну, колхозу учитель-то нужен. Дали ей домишко. Тут Макар ее и заприметил.

– Бедная, бедная девочка. – Виктор прижал девушку к себе.

– Эй-эй. Я бедная, но не беззащитная.

– Какая девушка! Я не хочу выглядеть лжецом, как… как некоторые. Но я тебя ни на кого не променяю.

– Посмотрим.

Она запустила ладони в задние карманы его брюк и поцеловала Ковалева в губы. Виктор на мгновение растерялся, прикосновение к ягодицам ошарашило его, горячая волна возбуждения ударила в голову.

Когда же он очнулся, девушки рядом не было, только тихонько скрипнула дверь в доме.

Виктор остановился у открытых дверей веранды докурить сигарету. Макар по-прежнему сидел во главе стола, попивая чай. Лиза собирала грязную посуду в большой пластиковый таз. Яркий свет лампы под потолком хорошо освещал лицо и плечи, мягко падал на проворные тонкие руки с маленькими ладошками. Теперь, зная все или почти все о девушке, Ковалев взглянул на нее по-другому.

Несомненно, Лизка была похожа на Любовь, но тоньше в талии, изящнее, миниатюрнее. Впрочем, Ковалев не испытывал к девушке прежнего интереса. Обычная деревенская… дурочка, которая сорвалась, сбежав от пристального внимания родителей. Таких не соблазняют, таким наливают водки, и делай с ней что угодно. Хочешь сам, хочешь с друзьями.

Виктор щелчком отбросил окурок и вошел на веранду. Лиза отвела за ушко русую прядь – Ковалева словно окатило ледяной водой от ее взгляда.

– Стоять! – глухо произнес Зотов.

– Не понял…

– Стой на месте.

– Ты чего, Зот?

Елизавета поставила таз с посудой рядом с мойкой и, скрестив руки на груди, осмотрела Виктора с головы до ног.

Кузнец подошел к другу, взъерошил волосы на голове, словно проверяя на вшивость.

– Руки в карманы совала? – строго спросил Зотов.

– Н-нет… То есть да, но…

– Выворачивай!

Виктор достал сигареты, зажигалку.

– Ага! – Макар выхватил из его рук пачку, высыпал содержимое на стол, довольно хмыкнул: – Чисто.

Вывернутыми карманами он тоже остался доволен.

Виктор стоял на пороге дома с поднятыми руками, чувствуя себя на допросе в милиции.

– Задний карман, – признался он. – Она засовывала туда руку, – и покраснел от упоминания столь интимной подробности.

Макар осторожно извлек из кармана колечко темных волос и сунул Виктору под нос.

– Вот тебе сюрприз, – саркастически произнес Зотов.

– Чего это?

– Прядь дамы сердца, сэр Ланселот. Раздевайся, – велел он приказным тоном, зажигая горелку газовой печи. Виктор никогда не видел, чтобы волосы горели зеленым ядовитым пламенем.

– Что, блин, творится? Зот, ты, часом, не двинулся рассудком?

– Нет, но у тебя есть такая возможность.

– В смысле?

– Потом. Все потом.

Лиза достала из старого буфета водочную бутылку с винтом и налила полный стакан:

– Выпейте, Витя.

Ковалев поморщился:

– Нет. За один раз мне столько не потянуть. К тому же я и так хорошо выпил.

– Это не водка, брат. – Макар положил руку на его плечо. – Это лекарство.